Нойвельт - Баубек Галымулы Бекишов

– Не беспокойся, Тод, с завтрашнего дня я буду спать здесь. И если хочешь, могу лечь рядом с тобой, – сказал я Тоду, чувствуя, как растет во мне чувство ненависти к нему. «Дружеских отношений здесь не получится», подумал я.

– Все, хватит, – сказала Рагна, взяла за руку Лизу и вышла из ковчега. Я направился за ней, под издевательский смешок Тода.

По пути к хижине, я заметил, что Лиза относится к Рагне иначе, чем это было раньше. Теперь она больше не выказывала недоверия к ней, и не старалась отстраниться от нее. Мне понравилась эта перемена в Лизе, и теперь я тоже еще больше начал доверять Рагне. Войдя в хижину, и немного посидев в одиночестве, думая о том, какую еще информацию мне надо будет почитать в интернете, я погрузился в сон…

Глава 30

Я проснулся. Лежу и не открываю глаза, пытаясь понять, где, в каком мире я проснулся. Кровать, на которой я лежу, не кажется такой жесткой и твердой, как в хижине Рагны. Мягкая постель, нежное белье, которое не царапает кожу, будто наждачная бумага, приятный, свежий воздух, а не смесь запахов из трав, дыма и стряпни, который витает в хижине Рагны. И… телефонный звонок. Звонок, который разрушил мою цепь догадок. Я в Стокгольме. Открываю глаза, ищу телефон, который все еще звонит. Когда я его нашел, он уже не звонил. Полистав уведомления, обнаружил, что мне за время моего сна несколько раз звонили Генрих и Роберт.

Я рывком встал из кровати и подошел к окну. Погода была отвратной для летнего сезона: тучи загромоздили небо Стокгольма, дождь лил как из ведра, и судя по всему, очень давно. «Хорошо, что я живу в то время, когда люди уже придумали ливневую канализацию, а то пришлось бы строить ковчег и в нашем мире. Думаю, я бы мог добиться неплохих успехов и помочь нашей компании выиграть тендер на строительство ковчега. Да, это был бы великолепный проект. Я бы мог собрать свою команду, и сам руководить проектом». Эти мысли уносили меня далеко в мир мечтаний. Гуляя в этом мире, я будто бы шел по длинному пути, в конце которого я видел построенный мною ковчег и миллионы спасенных жизней. Я шел медленно, но уверенно, делая шаг за шагом, обходя мелкие камешки и ямы на этой дороге к мечте. По пути, на обочине, я видел свои прошлые мечты: одни были разбиты, другие, давно забытые, выглядели размыто и нечетко, будто растаявшая снежная фигура, но все они были одинаковы в одном – они не сбылись. И вот эта мечта впереди все отдалялась от меня, и на пути стали появляться препятствия один сложнее другого. Это коварное левое полушарие мозга рисовало их, использую холодный расчет. В конце концов, левое полушарие мозга победило, выстроив непреодолимую стену из фактов и доводов. Я вернулся в реальность.

В гостях, конечно, хорошо, а дома действительно лучше. На письменном столе я увидел открытый блокнот и ручку. «Кто его мог открыть?» подумал я. Но затем вспомнил, что перед тем, как идти на строительство ковчега, я на короткое время возвращался сюда. Как продолжение тех записей, что я вел в своем дневнике, я дополнил последними событиями из сна, затем принял душ. Освежившись, хорошенько поужинал, и снова отправился домой.

Я не знал что делать со своими мыслями, которые барабанили, мой бедный мозг, как эти капли дождя. Во сне, как я помню, мне предстоит выполнить колоссальную работу в самое ближайшее время. Достроить ковчег, затем пережить долгое время в ковчеге, в поиске суши, после всего нужно начинать жизнь в новой среде. Но для этого нужно найти общий язык с изгоями. Единственное рациональное решение, на мой взгляд, было увидеться с Генрихом и посоветоваться, как мне действовать дальше.

«Господи, на что я трачу свой отпуск, который я ждал целый год, и планировал посетить несколько стран в Азии, чтобы поближе познакомиться с их архитектурой».

Через час я уже подъехал к дому Генриха, предварительно позвонив ему. Дождь все еще не переставал лить. Как же я устал от этих дождей, что во сне, что наяву, одна и та же проблема. Хотя мне очень нравится гулять на улице после дождя. Свежесть и запах мокрой земли, радуга, все это создает маленькую, но душевную радость. Это как облегчение после сложного периода жизни, избавление от страданий. Погрезив немного, я заглушил машину и побежал в дом. Инга встретила меня той же теплой улыбкой и попросила пройти в гостиную, где меня ждал Генрих. Он смотрел в окно, держа руки за спиной.

– О чем думаете? – спросил я почти шепотом, стараясь не сбить его мысли.

– Однажды, когда мне было одиннадцать лет, мы играли в футбол в такую погоду загородом, на поле. Нам было весело. Родители несколько раз выходили и звали нас домой, но мы, захваченные игрой, не слушали их. И вдруг случилось страшное. Яркий свет на мгновенье ослепил меня, и я почувствовал сильную боль, которая в один миг прошлась от стоп до головы, я упал на землю. Когда я открыл глаза, то увидел, как все ребята лежат на земле, некоторые кричат, плачут, но никто из нас толком не знал, что случилось, – сказал Генрих и повернулся лицом ко мне. Я выжидающе смотрел на него, ожидая, что он скажет дальше.

– Я посмотрел в сторону дома, оттуда бежали наши родители. В этот день я потерял старшего брата, молния попала прямо в него.

– Мне очень жаль, – я не знал, что нужно говорить в таких случаях.

– Прошло уже столько лет, – улыбаясь в ответ на мою растерянность, – и после этого случая я начал ненавидеть дожди, пасмурную погоду, грозу. Но вот, что случилось спустя семнадцать лет, – сев в кресло, продолжал он, – мы с Ингой решили совершить кругосветное путешествие. Эта была наша годовщина. Через Европу в арабские страны, затем дальний восток и наконец, США. Путь из Калифорнии до Майами мы решили пройти автостопом, и когда остановились в Техасе, нас заинтересовала идея о путешествии через каньоны. Тогда не было всяких гаджетов, GPS, мы надеялись только на бумажную карту. Я и Инга, больше никого не было. Короче, мы там заблудились. Несколько дней искали хоть какое-то поселение, мы не могли даже вернуться обратно, несколько таких попыток оказались тщетными. Я не представлял, в какой точке каньона мы находимся. На четвертый день мы уже