Королевский шанс - Мирна Маккензи

– Что?! – взревел Оуэн. – Ты боишься лошадей и ничего мне не сказала?

– Я не боюсь, просто не очень уверенно держусь в седле. Но, если б я призналась, ты бы засунул меня в грузовик и начал возить, как какую-нибудь трусливую горожанку, точно?

Он покачал головой.

– Совершенно не обязательно ехать верхом. На машине мы тоже отлично добрались бы.

– Нет, я уже сижу.

– Делфайн...

– Что?

– Тебя спасает лишь то, что ты... несколько пугливо относишься к лошадям. Иначе я с радостью свернул бы тебе шею, принцесса ты там или нет. Есть еще что-либо, о чем ты забыла меня предупредить?

Последние следы нервозности пропали с ее лица, уступив место радостной улыбке.

– Масса всего. Серьезно, Оуэн, думаю, я справлюсь. Только поедем медленно.

– Тут даже обсуждать нечего. Задумаешь падать – кричи. Кити и не такого наслушалась. А я подхвачу тебя и посажу рядом с собой.

Тогда она окажется прижатой к нему. Оуэн молился, чтобы подобных мер не потребовалось.

Лишь в уголке души затаилась надежда – а вдруг?

И зачем надо было сообщать Оуэну о своих глупых страхах перед лошадьми? – ругала себя Делфайн. Он й так трясется над ней; а уж такое признание наверняка вызвало у него острое чувство вины.

К собственному удивлению, сидя на этой милой лошадке, с Оуэном рядом, Делфайн ощущала себя в полной безопасности. Ощущала она и другое: влечение, жар, томление. Он такой мужественный, так непринужденно держится в седле. Как тут не мечтать о его прикосновениях, о его поцелуях?

Делфайн покачнулась, Кити мигом отозвалась на ее движение, Оуэн дернулся. Делфайн успокоила его взмахом руки.

– Все в порядке. – Надо воздержаться от запретных мыслей. – Расскажи мне о ранчо, – попросила она.

Он передернул плечами, и даже этот жест вышел у него сексуальным.

– «Второй шанс» – крупное владение, по меркам Монтаны, поэтому мы посетим, сегодня лишь несколько участков. Посмотришь, как люди работают. Хотя сразу предупреждаю – это окажется совсем не таким увлекательным, как в фильмах и книгах.

– Все равно. Рассказывай дальше.

– Работа здесь ведется круглый год, без перерывов, семь дней в неделю. Полно грязной работы – вообще грязи. Дурные запахи, дурная погода, непослушные животные. – (Она рассмеялась.) – Что?

– Звучит так, словно ты ранчо терпеть не можешь, а ведь я знаю – это не так.

– Для меня – да, но для большинства... несколько недель на ранчо могут внушить отвращение к нему на всю жизнь. Коровы по большей части что-нибудь жуют, а значительную часть года травы нет, поэтому приходится запасать сено. Это тяжелая, изнурительная работа. Зимой бывает очень холодно, но все равно даже день пропустить нельзя.

Потом он заговорил о поддержании в рабочем состоянии оборудования, заботе о здоровье животных, проблемах отела.

– Но ты все это делаешь.

– Это моя работа, такая же, как у тебя посещение больниц и благотворительных мероприятий.

– И тебе она нравится.

– Откуда такая уверенность?

– Ты же здесь?

– Я всегда буду здесь. – Потому что здесь его сердце. Здесь похоронен его ребенок.

Похоже, Делфайн поняла, о чем он думает, потому что заставила Кити подойти ближе и тронула его за руку.

– Надеюсь, ты не извиняешься за то, какой ты есть.

– Упрямый?

Она рассмеялась, но спорить не стала.

Они подъехали туда, где Николас ворошил сено. Рядом Ферон чистил ирригационную канаву. Оуэн указал на людей, перегоняющих в отдалении стадо коров. Следующим пунктом их маршрута оказался прелестный узенький ручей, у которого располагался небольшой старый домик.

– Какое славное место. Здесь кто-нибудь живет?

Оуэн спрыгнул с коня и подошел к ней, помогая спуститься. Ее тело скользнуло вдоль его тела, мгновение они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Больше всего Делфайн хотелось прижаться к нему, человеку, получить которого она не могла. Один поцелуй, всего один поцелуй, подумалось ей.

Следующей мыслью было: этого не хватит.

Невероятным усилием воли она сняла руки с его плеч и отодвинулась. Он опустил ее на землю.

– Нет. Давно уже нет.

– Как жаль.

– Нам пора возвращаться, – напомнил Оуэн.

– Да, верно. Спасибо, что привез меня сюда.

Твое ранчо прекрасно. Оно дает возможность вернуться к тем временам, когда люди спали под звездами. Теперь такое редко случается. Уехав, я буду о нем вспоминать.

– Ты вечно меня удивляешь. Зачем такой, как ты, спать на улице, если есть возможность спать в постели?

Только не с тобой, возразила она мысленно. С тобой мне спать нельзя.

– Должно быть, я романтик.

– Тебе бы не понравилось, – скривился он. – Ты ночевала когда-нибудь на открытом воздухе?

– Нет, но часто мечтала об этом.

– Воображение может подвести. Мошкара. Ни мягких матрасов, ни удобств. Многие не могут с этим смириться.

Делфайн поняла – Оуэн вспомнил о Файе. Он подсадил ее на лошадь. В молчании они отправились домой.

– Тебе не обязательно этим заниматься, – предупредил он, когда Делфайн попросила объяснить, как ухаживать за Кити. – У тебя есть чем заняться, а лошади не относятся к числу твоих любимых животных.

– Кити теперь моя любимица наравне с Тимбелиной. Она была так мила со мной, в отличие от того громадного зверя, на котором я училась по настоянию моего тренера.

Оуэн показал ей, как чистить Кити. Положил свою руку поверх ее руки, и они начали выписывать на лошадиной шкуре круги, пока Делфайн уже не могла больше выносить его прикосновения.

– Ты можешь уйти, – процедил Оуэн сквозь зубы.

– Не прогонишь же ты меня только из-за существующего между нами притяжения. Но только не трогай больше. Я... пожалуйста.

Он отшатнулся от нее, как от раскаленного угля.

– Ты права. Мне не стоило тебя трогать.

– Не думай, что я отношу тебя к категории людей, прикосновений которых не желаю. С тобой-то как раз желаю. Просто это неправильно.

Делфайн старательно следовала инструкциям Оуэна. Время от времени их пальцы соприкасались, и у девушки сжималось горло. Желание терзало ее, хотелось спрятать горящее лицо в гриве Кити. Оуэну не следует знать, насколько сильны ее переживания.

– Пойду теперь помогать Лидии.

Неожиданно зазвонил телефон. В доме и конюшне линия была общая. Звонок смолк, значит, кто-то ответил в доме.