Стрелы гламура - Алина Кускова

У мальчишки оказался прекрасный глазомер.

– Это что было, – пробурчал Назаров, поднимаясь с земли и отряхиваясь, – покушение на убийство?

– Это один партизан, один малыш, у него проблемы в семье, – попыталась оправдаться Виктория, – родители не в себе. – Она покрутила пальцем у виска. – Творческие люди, поэты. – Ей совсем не хотелось, чтобы в результате разборок пострадала Светка Смирнова.

– Партизаны, – недоверчиво повторил тот, помогая подняться девушке, – делают что хотят. Еще бы пулемет на балкон поставили! Слушайте, Виктория, а чего вы, собственно, от меня хотите?

– Мы же на «ты», – напомнила Вика, на мгновение пожалев, что горшок промазал мимо Назаровской головы, пришедшей в себя после неудавшегося падения – нападения. Она вздохнула и грустно добавила: – Ничего не хочу. – Ей действительно уже ничего не хотелось добиваться.

Ее настроение не годилось для соблазнения. Ощутив близкий конец своей и чужой жизни, Викторию потянуло на откровенность. Она неожиданно поняла, что не сможет так себя вести, как ее подруга. Не потому, что подруга плохая, а она хорошая. Вовсе нет. Просто они совершенно разные не только внешне. Все то, что на ней было надето, весь этот макияж, прическа – все не ее. Она никогда не станет гламурной дивой, соблазняющей мужчин одним томным взглядом из-под длинных ресниц. Она никогда не соблазнит Назарова, тот слишком умный для того, чтобы быть соблазненным. И ей не хочется его обманывать.

– Знаешь, – сказала она, подняв на него свои светлые глаза, – у меня большие неприятности. И если ты не друг моего бывшего мужа Афиногена Виноградова, то я на тебя рассчитываю.

– Никакого Виноградова я не знаю, – развел руками Назаров, удивленный прямотой девушки. Сбившаяся укладка, мятое платье, шпильки, на которых она еле держится – ему стало ее жалко. Но чем помочь, он не знал. – И тебя, и Виноградова я видел в гостинице первый раз в жизни. Честное слово.

– Но этого не может быть! – не поверила Виктория. – Кто-то же подстроил нашу постельную сцену!

Один Виноградов не смог бы все организовать.

– Поедем, я довезу тебя до дома, – предложил Назаров, – прогулку отложим до следующего раза. По дороге ты мне все подробно расскажешь. Только тогда, когда я все буду знать, я смогу тебе помочь. Поверь, мне тоже было неприятно, – в этом месте он немного приврал сам себе, – очнуться в постели с тобой, то есть с незнакомой девушкой. С какой стати? Я ведь не ловелас и не бабник.

– Тогда ты – клад, – засмеялась девушка. – Твоей сороконожке повезло. Извини, не знаю ее имени.

– Ее зовут Алиса, – ответил Назаров, скрывая, что та до сего момента не была его девушкой.

Они ездили по городским улицам, наматывая круги. От офиса Назарова до квартиры Елены Павловны было езды-то минут пять. Но Вика начала рассказывать грустную историю о том, как была обманута собственным мужем в день годовщины их свадьбы и оставлена им без средств к существованию. После ее рассказа они вспоминали детали, предшествующие их совместному лежанию в постели, и сопоставляли факты. И Виктория узнала о существовании некой Алены, которая назначила встречу Назарову, пришла на нее, а после исчезла без следа. «Алена, Алиса, – подумала Вика, – а еще утверждает, что он не бабник». Но за мысль о том, что пропавшую девушку нужно обязательно найти, она уцепилась, где-то на уровне подсознания, чувствуя, что в этой самой девице и кроется разгадка ее злоключений.

Автомобиль остановился перед подъездом, у которого стоял Гаврик. Видимо, стоял он долго. Об этом красноречиво молчали поникшие гвоздики в его руке и такой же удрученный вид. Если до этого в нем теплилась надежда на приятную встречу, то после того как шикарный незнакомец помог выбраться из машины предмету его обожания, надежда угасла. Вместо нее заработало подсознание. Оно не собиралось сдаваться и включило смекалку.

– Виктория! – закричал Державин и полез к ней обниматься. – Наконец-то, дорогая! Дети голодные сидят! Собака не кормлена! Родственники приехали из Тугуева, тоже голодные как собаки. Где ты бродишь вечерами? – Он деловито сунул в руки Назарова увядший букетик и потащил Викторию в подъезд.

– Это Виноградов?! – грозно поинтересовался им вслед Назаров.

– Нет, – растерянно ответила, оборачиваясь, Вика, – это другой.

– Ага, – понимающе кивнул Назаров и сел обратно в машину.

– Что ты устроил?! – набросилась на Гаврика Виктория, когда автомобильные огни скрылись со двора. – К чему весь этот концерт? Дети не кормлены, родственники как собаки! Гаврик, отвечай!

– Может, пойдем поужинаем? – миролюбиво предложил тот, улыбаясь.

Идти ужинать Виктория отказалась категорически, но вышедшая на шум Елена Павловна затащила Гаврюшу, как она называла Державина, к себе домой, то есть к себе и Виктории домой. Так что оставалось сидеть у мамы на кухне и дуться на бывшего одноклассника как мышь на крупу. Мама же хлопотала у плиты, создавая кулинарные шедевры, от которых текли слюнки. Виктория подумала, что нужно почаще приглашать Гаврика в гости, но только если он больше не будет устраивать перед Назаровым представлений. Она поймала себя на том, что думает о Вячеславе в будущем времени. Он ей определенно нравился, но она вспоминала о роскошной женщине Алисе и чувствовала себя Золушкой на чужом балу. Надо, ох как надо, взять парочку уроков у Марины по созданию вожделенного гламурного образа. Это не ее, но придется соответствовать, раз ему нравятся именно такие женщины. Виктория вздохнула, Державин это принял на свой счет.

– Если хочешь, я догоню его и скажу, что он дурак?! – внезапно предложил он.

– Зачем? – пожала плечами Вика, – он не дурак. У него есть замечательная девушка с новыми сапогами, он почти счастлив. И я буду счастлива, если он мне немного поможет в одном деле.

– Ты же знаешь, – Гаврик стукнул себя в грудь, – если что, то за помощью ко мне!

– Обязательно, – серьезно ответила Виктория. – Я знаю. Если что, то – к тебе.

Марина появилась в обувном магазинчике как гром среди ясного неба. Она всегда любила шумные выходы, особенно когда выглядела сногсшибательно. А так она выглядела практически всегда, при полном параде ее можно было застать даже ранним утром. Она никогда не открывала дверь без боевой раскраски на лице. Марина ложилась с мужем спать, не смывая на ночь макияж, и только когда он крепко засыпал, позволяла себе освободиться от косметики. Вставала она всегда раньше мужа и к его пробуждению благоухала похлеще майской розы. Он так и думал, что длинные густые ресницы, ярко-алые губы и божественный румянец даны ей природой с самого рождения. Марина этим гордилась и делилась с подругами жизненным опытом. С намерениями наставить Викторию на путь истинный она пришла в магазин в рабочий полдень. Покупателей почти не было, не считая одной полной дамы, которая металась между полками с обувью с дилеммой в растерянных глазах: сэкономить и купить тапочки или плюнуть и взять модельные туфли.