Сталин и деньги - Арсений Зверев

Повседневное внимание приходилось уделять расходам на строительные, эксплуатационные, ремонтные, транспортные и тому подобные нужды. К концу 1934 года мы сдали в эксплуатацию 55 новых домов, 65 надстроили. 65 тысяч трудящихся района въехали в новые квартиры. Рабочие казармы на нескольких фабриках, оставшиеся в наследство от прошлых времен, перестроили в добротные жилые дома. Мы убедились, что дешевле один раз в несколько лет произвести капитальный ремонт, чем ежегодно так называемый поддерживающий, при котором только распыляются средства. И мы бросили все силы на первый, обратив преимущественное внимание на здания по улицам Мясницкой, Покровке, Маросейке, Солянке, Лубянскому проезду, Спартаковской, Новобасманной, Яузской и Садовому кольцу. За ударное проведение ремонта бауманцы первыми получили тогда переходящее знамя Моссовета. Опыт участия в этих работах пригодился мне позднее, когда я сам стал председателем райисполкома.

Уйму хлопот вызывали дороги. Легче было усовершенствовать мостовые на магистралях. Труднее шло дело на окраинах, особенно в глухих переулках. Серьезные претензии предъявлял к нам Моссовет, если мы не думали о внешнем оформлении района: покраска зданий, починка ворот, установка заборов, замена палаток павильонами… Отказавшись от кустарного решения вопроса, мы обратились в архитектурно-планировочные мастерские. Это обошлось району в копеечку. В горфинотделе я подписал дополнительный расходный лист. Заодно мы реконструировали сад имени Баумана. Потом занялись праздничным оформлением улиц к Октябрьской годовщине. Пять площадей украсили тематически: Ильинские ворота – макетами и панно о Красной Армии, Красные ворота – о городском транспорте, площадь Курского вокзала – о реконструкции железных дорог, площадь Земляного вала – о движении ударников, Елоховскую площадь – о достижениях культурной революции в СССР. В связи с этим у меня произошел примечательный разговор с одним из сотрудников горфо.

Он посоветовал подвести все предыдущие дополнительные расходы на оформление под праздничные, ибо так их «легче спишут». Я отказался в самой резкой форме:

– Ведь это обман государства! На обман я никогда не пойду. Если разумность сделанного не признают, лучше отвечу по партийной линии, но составлять фиктивный отчет ни за что не буду.

– Чудак, я же советую, как лучше. Вы еще молодой районный работник, многого не знаете. И к району претензий не будет, и нам меньше хлопот.

– Об этом не может быть и речи. За оформление столицы с нас спрашивает непосредственно Моссовет. Если возникнут претензии, пойду прямо туда, а переписывать расходные статьи не стану.

Сотрудник горфо с сожалением посмотрел на меня и пожал плечами. Я встретился с ним еще раз в годы Великой Отечественной войны, когда по поручению Государственного Комитета Обороны выехал временно в одну из республик как уполномоченный по хлебозаготовкам. Он был уличен в попытке завысить цифру республиканских расходов на уборочную кампанию. Видимо, прошедшие годы ничему его не научили. Он, взывая к моей «человечности», напомнил о его стремлении помочь мне десятью годами раньше, но вторично ошибся. К подобным лицам я никогда не проявлял снисхождения.

Что касается вопроса о передвижке кредитов с одной статьи расходов на другую, то к нему нужно подходить нешаблонно. Бывают случаи, когда это допустимо. Приведу примеры из собственной практики тех же лет. В июне 1933 года было запрещено передвигать кредиты, отпускаемые на зарплату и административно-хозяйственные нужды. Разумно? Вполне. Однако в 1934 году каждая школа получила самостоятельную годовую финансовую смету, что позволяло любому директору проявить полезную инициативу в местных рамках. Разумно? Вполне. Все зависит от того, в чьих интересах это делается – государственных или частных.

Как известно, В. И. Ленин учил, что главное для построения коммунизма – повышение производительности труда. Бауманцы много думали об этом и немало делали. Не всегда могли мы похвастаться успехами. В 1933 году девять районных предприятий, в 1934 году – семь, а также одиннадцать артелей не выполнили своих планов, хотя себестоимость изделий удалось в среднем снизить на 2,8 процента (по плану – 1,7 процента), а в целом промфинплан был перевыполнен на 5 процентов. Чтобы ликвидировать отставание, партийная организация призвала авангард рабочего класса усилить социалистическое соревнование. Райфо выделил средства на материальное поощрение. Развернулось цеховое, бригадное и индивидуальное соревнование. Прошли районные конференции ударников. Лучших заносили на Красную доску почета имени XVII партийного съезда. 10 тысяч рабочих сдали специальные технические экзамены. На всю страну прогремела победительница всесоюзного конкурса ткачей Муханова, работница фабрики имени Маркова. Термометрический завод выступил осенью 1933 года инициатором массово-производственного похода за перевыполнение плана первого года второй пятилетки. В 1934 году был проведен второй такой поход.

Осенью 1935 года среди бауманцев широко развернулось стахановское движение. Лозунгом дня стало: «Кадры решают всё!» Партия поставила перед трудящимися задачу максимально использовать технику. Бауманцы следовали примеру тех, кто повторял подвиг Алексея Стаханова в других отраслях промышленности: машиниста Кривоноса, кузнеца Бусыгина, ткачих Виноградовых. В районе появились рабочие-многостаночники. Их почин подхватили другие. Вскоре портреты бауманцев – героев труда украсили улицы района. Сверкая белозубой улыбкой, на прохожих глядели с фотовитрин молодые рабочие Николай Матросов, Алексей Пискарев, Антонина Ламанова, Николай Стрелков, Павел Вуцыкин, Марфа Зуева, Зинаида Николаева.

Не забывали в районе и о шефской работе. Бауманцы шефствовали над Красной Армией и над деревней. Наши подшефные колхозы находились в юго-восточной части Московской области. Предприятия посылали туда рабочих, специалистов и даже целые ремонтные бригады. На весеннем севе в 1934 году в колхозе работал 281 коммунист из нашего района. 280 человек выехали на уборочную кампанию. Кроме того, 407 счетоводов и 100 бухгалтеров были посланы для налаживания колхозной отчетности, а свыше трех тысяч человек проводили массово-политическую работу.

Вскоре поехал в деревню и я. За последние четыре года в области произошли большие перемены. Распахали 400 тысяч гектаров целины. Еще в 1930 году до 4 тысяч хозяйств Московской области имели дело с сохой. Я не оговорился: не с плугом, а с сохой. Теперь же повсюду тарахтели тракторы…

В апреле 1936 года районы Москвы опять были разукрупнены. Одним из новых являлся Молотовский. В его партийные и советские организации и учреждения направили на работу часть бывших бауманцев, в том числе и меня – сначала председателем райисполкома Советов, а затем Первым секретарем райкома партии. Поскольку и Рогожско-Симоновский, и Бауманский, и Молотовский районы, в которых довелось трудиться в разное время, все лежали в восточной половине Москвы, я снова оказался «восточнее Кремля», и, конечно, не случайно: людей посылали на определенные посты с учетом их прежней деятельности. Молотовский район находился как раз на стыке Бауманского и бывшего Рогожско-Симоновского, так что многое здесь было мне знакомо. Я радовался тому, что бок о бок со мной станут трудиться и другие бауманцы. Надежда сохранить хорошие традиции и перенести их в новый район позволяла смело смотреть в глаза вставшим предо мною задачам.