Аграмонт - Валерия Спиранде

Алин нагнулся к пленнице, убрал с ее лица прядь волос и разрезал веревку. Малон очнулась и обняла мальчика. Из глаз дочери фермера полились слезы.

— Я так боялась, Алин! Меня утащил сюда какой-то страшный человек. Он говорил, что моя кровь и волосы чудесно подойдут для его экспериментов. Понимаешь, он хотел меня убить! Ты же спасешь меня, Алин?!

Мальчик хотел ей ответить, но совсем рядом с ним как из-под земли появился колдун и уставился на Алина ненавидящим взглядом. Вокруг покрасневших глаз Исследователя темнели фиолетовые круги, всклокоченные космы свисали на лицо из-под огромного тюрбана. Желтые кривые зубы торчали в разные стороны, оттопыривая верхнюю губу. Алин содрогнулся от смердящего дыхания Исследователя. Закутанный в синюю выцветшую тогу, он напоминал злобного умалишенного.

— Какая милая парочка! — проскрипел он. — Жалко вас разлучать, но что поделать!

Колдун резко выбросил вперед руки, и из его ладоней вылетел огненный шар. Алин вскочил, заслонил собой девочку, и шар попал прямо в него. Тело мальчика пронзил электрический разряд, и Алин потерял сознание.

Колдун запрокинул голову и торжествующе захохотал. А тем временем озерный мустанг неслышно подошел к нему сзади и, встав на дыбы, ударил колдуна копытами по голове. Тот пошатнулся, пытаясь зацепиться за что-нибудь и удержаться на ногах, но не успел и рухнул навзничь.

Маруэл опустился на колени перед мальчиком, чтобы Малон было удобнее уложить его коню на спину. Девочка села на коня, придерживая своего ослабевшего защитника, и мустанг понесся стремглав к берегу озера, где ждала их Ини. Обе лошади, как могли, помогли дочери фермера переложить Алина с Маруэла на Ини. Малон поцеловала на прощание белоснежного мустанга, вскочила на Ини и выкрикнула только одно слово:

— Домой!

Когда Алин очнулся, он почувствовал во всем теле сильнейшую боль. Мальчик с удивлением обнаружил, что лежит в мягкой постели. Будучи без сознания, он, конечно, не знал о своем путешествии с озера к ферме Талона.

Едва кокир открыл глаза и зашевелился, где-то у самого его уха раздался пронзительный голос Нави:

— Проснулся! Проснулся! Я же говорила, что он сегодня проснется!

Фея от восторга засияла, как маленькое солнышко. Она принялась кружиться перед носом Алина, слепя его своим светом и оглушая радостным причитанием. Подбежавшие Талон и Базил наклонились над мальчиком, с беспокойством рассматривая его.

Этот ажиотаж решительно прекратила Малон, которая появилась в дверях с кувшином воды и полотенцем.

— Уходите сейчас же, дайте больному покой! — строго сказала она. — У вас есть дела, которые простаивают уже несколько дней. Базил, ты полагаешь, что куры, коровы и лошади должны жить в грязи и ждать, когда ты все почистишь? Папа! Иди почини стул, у него ножка сломана. А то когда Алин встанет, ему будет не на чем сидеть за общим столом. Нави, не мельтеши. Инин жеребенок Эпона постоянно убегает с пастбища. Поиграй с ней и последи за тем, чтобы она была на лугу.

Фея надула губки:

— Вы только посмотрите на нее — начальница! Всем работу нашла! А ты-то сама что будешь делать?

Малон подошла к кровати мальчика.

— А моя работа, Нави, — выхаживать Алина.

Все вышли из комнаты.

Оставшись один, Алин с трудом сел в кровати и попытался встать. Ноги подкашивались, будто ватные. В окно били порывы ветра. Мальчик, держась за стену, медленно добрел до окна и открыл его.

В комнату влетел Ветер. Он потрепал пшеничную шевелюру мальчика и весело просвистел:

— Ну, ничего, ничего. Вижу, пошел на поправку. Давай-давай, еще много дел, которые, кроме тебя, никто не сделает. Ты, кстати, вернул Малон ее желтый платок или все еще носишь его в кармане? И сувенир из Горонии тоже не забудь. Малон — отличная девчонка. Уж я-то знаю. Поверь, много где был, много кого посмотрел. Отличный выбор, парень! Только не забудь о своей миссии. Желаю скорейшего выздоровления! — И с этими словами Ветер вылетел в окно.

Услышав торопливые шаги, Алин захлопнул окно, достал из своей одежды подарки для Малон и забрался в постель. В комнату вошла дочка фермера, в руках у нее был поднос с едой.

Алин молча протянул ей подарок, завернутый в любимый платок девочки. Малон поставила поднос на кровать, взяла подношение и развернула. Ее глаза восторженно засветились.

— Ах! О Алин! Какая прелесть! Это мне?!

Малон повязала платок на шею, а фигурку из Горонии спрятала в шкатулку, где хранила любимые вещицы. Она чмокнула Алина в щеку и покраснела от смущения.

После фермерская дочь принялась кормить мальчика, продолжая снова и снова благодарить его за свое спасение.

Поев, Алин поинтересовался, как быстро может поправиться и уйти.

Девочка побледнела и отвернулась.

— Ты так торопишься уйти?

Алин спохватился — его вопрос прозвучал совсем не так, как хотелось бы.

— Что ты, Малон! — пытаясь оправдаться, заговорил он. — Ты неправильно меня поняла Моя бы воля, я бы тут, с тобой, остался навсегда. Но я должен идти к цорам — это водный народ. Мне нужно собрать священные камни до того, как сила зла станет больше и разрушит Аграмонт.

Дочка фермера не очень интересовалась проблемами всего мира, но слова Алина о желании остаться с ней ей понравились. Она подумала, что еще успеет отговорить его от опасного путешествия. Ведь ферма была просто райским уголком — здесь не было войн, вражды и плохой погоды. Они чудесно заживут с Алином, будут заботиться друг о друге и о ферме. Она отговорит его.

Малон пожелала Алину спокойной ночи, задула свечи и тихо вышла из комнаты.

* * *

Утром Алин проснулся довольно рано. Регулярный прием чудодейственного молока принес свои плоды: юный кокир чувствовал себя абсолютно здоровым. Он оделся и отправился на кухню. Весь дом еще спал. Видимо, хозяева вчера засиделись допоздна — грязная посуда стояла на столе.

Впрочем, их можно было понять: вчера, после двух дней забытья, пришел в себя спаситель дочери фермера. Все очень волновались эти дни, сидели около больного, забывая порой поесть и поспать. И вот вчерашний ужин стал почти праздничным. Напряжение спало. Талон и Базил трапезничали, не в пример обычному, дружно и весело. Талон уже принес извинения своему работнику за недоверие, а тот, в свою очередь, великодушно простил хозяина. Малон, совсем не спавшая за это время, теперь хлопотала у плиты, готовя травяные настои и еду, и окончательно выбилась из сил. Она так устала, что вечером заснула прямо за столом под нескончаемую беседу мужчин. Отец уложил ее спать.

Алин чувствовал такой прилив сил, что быстро перемыл всю посуду, принес из чулана яйца, молоко и ветчину и принялся готовить завтрак. Пока скворчала в большой сковороде душистая яичница, он накрыл на стол, нарезал хлеб и разлил в кружки молоко.