Паранормы - Василий Головачев

В офис Нестор зашёл вторым после Анюты.

Женщина обрела душевное равновесие после инцидента с сыном: по её рассказам, Лёва Шмалько перестал приставать к Денисику, – и повеселела. Пока она делилась новостями, подошёл Пётр Еремеевич, нарядившийся в тёмный костюм с галстуком, несмотря на почти летнюю погоду.

– Был вчера в Макдональдсе, – сказал он, церемонно целуя пальцы Анюте. – Видел человека без телефона, ноутбука, планшета и вообще без каких-либо гаджетов.

– И что же он делал? – удивилась Анюта.

– Сидел за столом и пил кофе как психопат.

Нестор засмеялся.

– Неожиданная оценка в ваших устах.

– Что поделаешь, если мы дожили до того, что нормальных людей начали называть больными на всю голову.

– Вы не слишком толерантны, Пётр Еремеевич.

– Таким уродился, – развёл руками специалист по разводам. – Если так пойдёт и дальше, то следующий этап развития толерантности, судя по нашей реальности, будет заключаться в запрете умным думать, чтобы не оскорблять чувства тупых дураков.

Анюта фыркнула.

– Как-то вы резко про дураков.

– Что поделаешь, если они того заслуживают, особенно когда добираются до власти. Кстати, «дурак» на турецком языке означает остановку транспорта. Уничижительным это слово стало в России только в девятнадцатом веке, а до этого так именовали знатных людей: Дурак Кемский – князь Иван Иванович Бородатый, московский дьяк Дурак Мишурин и другие.

– Да что вы говорите? – не поверила Анюта.

– Это слово использовалось как второе нецерковное имя для обмана злого духа. Если бы я жил в пятнадцатом веке, тоже получил бы имя Дурак Калугин.

– Вы шутите…

– Ни в коем разе. А знаете, чем дурак отличается от идиота?

– Нет.

– Слово «идиот» в Древней Греции не считалось оскорблением, дураком называли обособленного человека, равнодушного к политике и общественной жизни. Греки называли таких «дуратэс».

– Я не знала.

– А вы, Нестор Евлампиевич?

– Спасибо за информацию, – усмехнулся Нестор. – В России полно этих «дуратэс».

Калугин поклонился и вышел.

В комнату вбежала запыхавшаяся Валентина, глянула на часы.

– Уф, не опоздала! На улице так жарко.

Она заметила Нестора, замолчала. Говорили только глаза женщины, полные смятения.

Нестор дружески кивнул ей, раскладывая по столу бумаги.

Она подошла, покосилась на Анюту, занятую тем же, наклонилась ближе, одетая в шортики и красивую белую рубашку с плечиками. Спросила тихо, но с нажимом:

– Что ты с ним сделал?!

– С кем? – сделал невинное лицо Нестор.

– С мужем! С Вадимом! Он другой человек!

– Разве это плохо?

– Что ты с ним сотворил? Он перестал беситься и ругаться!

– Так это же хорошо.

– А вдруг он сорвётся? Куда мне потом бежать с двумя детьми?!

Нестор взял руку девушки в свои, показал глазами на Анюту.

– Успокойся, всё будет хорошо. Я только посмотрел на него… гипнотически… и он всё понял.

– Ты гипнотизёр? – недоверчиво сказала Валентина.

– Я умею смотреть на людей… под нужным углом. Иди работай и забудь о плохом. Твой Вадик никогда вас больше не обидит.

– Почему ты так уверен?

– Потому что уверен. Давай поговорим об этом отдельно.

– Чего шушукаетесь? – осведомилась Анюта. – Что за секреты?

Валентина смутилась.

– По работе… консультируюсь… надо поменять…

– Работу?

– Н-нет. – Валентина помялась. – Это другое… Хотя Вадик давно требует, чтобы я уволилась и нашла другую.

– Почему?

Валентина смутилась ещё больше.

– Мало получаю…

– А он на что? – возмутилась мать Денисика. – Это мне надо больше зарабатывать, так как я одна, а в хороших семьях мужики должны зарабатывать.

– Может, всё изменится… – Валентина неуверенно посмотрела на Нестора.

– Обязательно! – кивнул он.

– Моя подруга работает в рекламном агентстве, – сказала Анюта. – Занимается тем, что впихивает невпихуемое, как она говорит. Хорошо платят.

– Чего ж ты не пойдёшь во впихиватели? – усмехнулся Нестор.

– Не моё.

– И не моё. – Валентина помахала рукой и шмыгнула за дверь.

Анюта посмотрела ей вслед.

– Что случилось у нашей красавицы?

– Муж резко изменился.

– Муж? – простодушно удивилась Анюта. – Я не знала, что она замужем.

– У неё ещё и дети есть, мальчик и девочка.

– Что ты говоришь? С ума сойти! Представить не могла, что она замужем и с детьми, вот же скрытная какая. А ты откуда знаешь?

– Белка на хвосте принесла.

Анюта фыркнула, собираясь продолжать расспросы, но в это время пришла хозяйка конторы Наталья Степановна, седая дама с лицом начальника тюрьмы, и разговаривать на отвлечённые темы стало недосуг.

До обеда Нестор копался в делах клиентов, изучал сделки с отчуждением имущества, проверял документы. Хотел договориться с начальницей о получении отпуска за свой счёт, но она посоветовала взять неделю в нормальном режиме, не за свой счёт, и он согласился. А после обеда в контору пришла клиентка в чёрном платке и цветастом платье до пола, похожая на цыганку, и Наталья Степановна велела Нестору заняться ею лично.

Он не возражал, тем более что лицо посетительницы поразило его не только красотой, но и каким-то внутренним наполнением сродни тёплому ветерку и огоньку горящей свечи. Она уселась на стул перед молодым нотариусом, теребя ремень бежевой сумочки, объяснила цель визита: у неё был бархатистый сильный голос, который она сдерживала, и Нестор невольно попытался прочитать если и не мысли, то окрас эмоций, владевших женщиной. Каково же было его удивление, когда он не смог этого сделать, наткнувшись на подобие защитной завесы, какой владел сам.

Посетительницу звали Жанна, и её дело касалось раздела собственности после развода с мужем. Муж задался целью забрать квартиру и машину, оставив жене дачу, но такой раздел был неравноценным, и Жанна хотела выяснить, какие документы ей нужно подготовить для подачи в суд.

– Вообще-то вы обратились не по адресу, – сказал Нестор извиняющимся тоном. – Это прерогатива адвокатов. Но если хотите, я вам помогу с составлением заявления.

– Спасибо, – проговорила Жанна, оценивающе разглядывая лицо нотариуса яркими карими глазами; он даже внутренне поёжился, вдруг подумав, что так смотрят психиатры да, может быть, рентгеновские аппараты. – Буду весьма благодарна.