Горячая точка - Иван Сербин

Припаркованную в самом центре стоянки машину — стопятидесятилетние «Жигули» второй модели — приподняло в воздух на метр. Вылетели жемчужно-матовыми брызгами стекла соседних автомобилей. Беклемешев увидел, как рвется крыша «двойки», а из образовавшейся трещины выплескивается столб огненно-желтой раскаленной плазмы. Сорванная с петель задняя дверца пикапа подлетела вверх метров на пять и, описав дугу, грохнулась на капот белой «семерки», вдребезги расколотив лобовое стекло. Следом за первым взрывом прогремел второй — рванул бензобак «двойки». Черным смерчем взвился в небо столб копоти.

Сержант — любитель животных — стоял на том самом месте, где его застал первый взрыв. Он втянул голову в плечи, крепко зажмурился и ссутулил спину.

Беклемешев перевел дух. Похоже, обошлось. Парнишка остался жив — самое главное. А машины... да черт с ними, с машинами. Могло быть и хуже. Поскупились террористы на взрывчатку. И хорошо. И спасибо им за жадность.

Беклемешев повернулся, собираясь отдать команду экспертам и саперам: «За работу», как вдруг увидел лицо Федулова. Бледнеющее, с отвисающей челюстью и расширяющимися глазами.

— Это что еще за такое? — пробормотал Сергеев, и в голосе его слышалось даже не изумление, а благоговейный трепет, смешанный с ужасом. Такое, вероятно, испытывает каждый здравомыслящий человек, столкнувшийся нос к носу со сверхъестественным.

Они оба видели что-то, происходящее сейчас за его спиной. Беклемешев резко развернулся и успел заметить ЭТО, прежде чем все кончилось. Автомобили вдруг начинали дымиться. Краска на них трескалась, скручивалась в тонкие трубочки, коробилась и темнела, сгорая. Закипела в грязных лужах вода. За долю секунды большая часть «непроходимых привокзальных озер» испарилась, оставив после себя только сухие пятна соляных разводов. Лопался асфальт, сгибались и переламывались пополам стальные столбики ограждения, будто сделанные из соломы, крошились бетонные бордюры. А еще майор увидел лежащего у стоянки сержанта. Уже мертвого, с белыми страшными глазами. Руки погибшего задымились и обуглились. А еще чуть дальше лежала собака, и напоминала она ворох скомканных черных тряпок.

Секунда, доля секунды, и вместо привокзальной стоянки перед ними простерлась свалка, заставленная дымящимися остовами автомобилей. Стекла непрозрачно-туманные, покрытые сеточками мелких трещин, от раскаленных кузовов валит пар. И стояли машины наперекосяк. Резина шин растеклась черными уродливыми лужами. По площади плыл тошнотворный едкий запах, смешанный с вонью размягченного гудрона.

— Что... — Федулов сглотнул. — Что это было?

— Ни разу ничего подобного не видел, — признался Сергеев. — Сколько живу, но такого...

Первым пришел в себя Беклемешев, сорвался с места и побежал к стоянке, точнее, к погибшему сержанту, оборачиваясь и размахивая рукой:

— Отодвинуть оцепление! Всех убрать! До прибытия спецкоманды никому ничего не трогать!

На ходу он отметил, что мягкий асфальт «плывет» под его весом.

— Расширить оцепление на квартал! — тоже крикнул Федулов и помчался следом за «смежником».

А Сергеев, бегущий третьим, ничего не кричал. Кто он тут, чтобы приказы отдавать?

Завывая сиреной, подлетела карета «Скорой». Тяжело катившая следом за ней «пожарка» притормозила, заглушила оповещатель, погасила маяк. Расчет принялся подключать и разматывать «рукава» и спешно заливать догорающий в центре стоянки изувеченный пикап.

Санитары склонились над трупом сержанта.

Подбежавший Беклемешев гаркнул во всю силу легких:

— Руки! Ничего не трогать руками! — И, обернувшись к Федулову, скомандовал: — Майор, вывести всех этих людей за ограждение! Немедленно!

Санитары оборачивались, пожимали плечами, переглядывались. А к ним уже спешили крепкие парни, ранее стоявшие в оцеплении.

Беклемешев посмотрел в сторону пикапа, оценивая расстояние, и вдруг заметил...

— Смотри! — крикнул он Сергееву.

Тот прибавил шаг, подбежал, спросил, отдуваясь, внимательно оглядывая стоянку:

— Что такое?

— Уже ничего. Поздно.

— А что было-то?

— Что было, то было.

Беклемешев наклонился над трупом, присел на корточки. Не требовалось много ума, чтобы понять: сержанту помощь санитаров уже не нужна. Но как он выглядел... Вблизи зрелище оказалось еще более ужасным. Майор осторожно протянул руку, дотронулся до плеча убитого и... от легкого прикосновения китель милиционера пополз по ниткам. Под пальцами Беклемешева за секунду образовалась внушительная дыра, то же самое произошло и с форменной рубашкой. И с футболкой. Тело парня казалось разбухшим, словно его проварили на пару. Тем необычнее смотрелись серо-черные, сгоревшие кисти рук. От ушей, ноздрей и рта тянутся кровавые потеки, но кровь, как ни странно, уже свернувшаяся, темно-коричневая. Однако больше всего Беклемишева заинтересовало даже не это, а кожа. И на лице, и на шее мертвого она была одинаковой: странного белесо-матового оттенка.

— Не понимаю, — пробормотал над ухом майора Сергеев. — Этот парень выглядит так, словно его только что вытащили из пароварки.

— С ним что-то произошло, — поддержал его Беклемешев. — Что-то очень странное.

— Газ? — предположил Сергеев.— Или радиация?

— Ты знаешь газ, который действует подобным образом? — не глядя на собеседника, спросил майор.

— Да хрен его знает. С тех пор, как я закончил академию, этого дерьма понаделали, как грязи. Может, и такой есть.

— Ну допустим, а на машины тоже воздействовал газ? Или радиация? Чувствуешь?

Он поднял голову и посмотрел на Сергеева.

— Что? — не понял тот.

— Жар! Жар от раскаленного металла! — Действительно, от машин, несмотря на холодный ветер, а может быть, именно благодаря ему, все еще докатывались волны густого, душного жара. — Они же раскалились почти докрасна, и вода в лужах закипела. Какой, к чертям собачьим, газ. Артемий Демидович, — Беклемешев повернулся к стоящему чуть в стороне Федулову, — кто-нибудь это снимал?

— В каком смысле?

— Телевизионщики, газетчики, радио, кто-нибудь здесь был?

— Я никого не видел. Слишком быстро все произошло. Да и оцепление мы сразу же, почитай, выставили, так что, если бы кто из этой шайки-лейки сунулся, все одно мимо меня бы не просочились.

— Вот и хорошо. А если приедут — не пускать. Ни под каким видом. Это приказ.

— Понял, Зиновий Ефимович.

Над домами, высоко в небе, затарахтели лопасти вертолета. Через две минуты юркий «Белл» красно-белого цвета — окраска спасательной службы — вынырнул из-за крыши соседнего дома и завис над площадью.

— Их-то кто сюда звал? — пробурчал Сергеев.

Вертолет качнулся и начал быстро снижаться. Мощный поток воздуха, поднятый лопастями, взбаламутил лужи, поднял с земли тучи мелких водяных брызг пополам с песком и солью и погнал по ветру.