Арифметика любви - Линн Грэхем

Пока Сантино разговаривал с полицейским, Фрэнки тайком разглядывала его. Он был облачен в изумительно сшитый светло-серый костюм, который великолепно сидел на нем. Она не могла оторвать от него глаз.

— Возможно, фамилия Капарелли используется как дополнительная мера безопасности? — осторожно предположил инспектор, очевидно осведомленный о похищении, происшедшем в семье Витале. Со вздохом сочувствия он вернул паспорт Фрэнки. — Сейчас это не помешает. Ваше лицо смотрит со всех страниц газет и с телеэкранов. Грустная история, синьор… Семья Витале всегда охраняла свою частную жизнь, но сегодня ваша жена не сможет даже перейти улицу чтобы ее мгновенно не узнали.

Фрэнки была уверена, что Сантино очень не понравилась эта информация. Он при первой же встрече в Ла-Рокка упомянул о необходимости благоразумия, но тогда она не осознала истинного смысла слов, потому что не имела понятия, что Сантино принадлежит к одному из богатейших и самых интересных для прессы семейств Европы.

— Это безумие — заставлять меня лететь в Рим, — вполголоса сказала Фрэнки.

— Когда садишься прокатиться на американских горках, Франческа, то вряд ли можешь рассчитывать, что аттракцион остановят, если ты вдруг испугаешься.

Фрэнки побледнела от этого презрительного замечания. Мучительно было сознавать, что они не понимают друг друга. Рокот снижающегося вертолета отвлек внимание Фрэнки. Но Сантино не дал ей расслабиться, крепко сжав ее хрупкое плечо.

— Я владею собой, — заявила она, глубоко засунув руки в карманы просторного платья. — И мне нечего бояться…

— А следовало бы, — проговорил Сантино, и от его слов холодок пробежал по ее спине. Они прозвучали грозным предупреждением. — Потому что у тебя есть одна слабость… Я в отличие от тебя никогда не был рабом страсти. Когда придет время расставаться, что ты будешь делать, если обнаружишь, что охвачена неодолимой потребностью продолжить наш роман?

Фрэнки смотрела на него и с ужасом ощущала, как внутренняя дрожь и отвратительная ватная слабость разливаются в ногах.

— Лучше умереть, — со злобным презрением бросила она.

Чувственные губы Сантино растянулись в понимающей улыбке.

— Жизнь или смерть, все или ничего… Как мало ты изменилась, саrа mia. Но, к сожалению, в жизни редко встречается такой простой выбор.

— Выбор всегда прост, — процедила сквозь зубы Фрэнки, пытаясь скрыть свое возбуждение. Сердце билось так часто, что закружилась голова. Руки в карманах сжались в кулаки от страха, что она сама бросится ему на шею. Ей хотелось прижаться к нему и упиваться горячим, соблазнительным запахом его тела, утолить предательскую жажду, от которой перехватило дыхание.

— Половое влечение не бывает простым, мы ведь не звери, ведомые природным инстинктом… Как ты невинна при всей своей страстности!

Его большой палец слегка коснулся уголка ее полных, дрожащих губ, потом лениво скользнул в рот. Ее томные глаза невольно закрылись. Сладкая боль страсти пронзила ее хрупкое тело, заставляя каждую мышцу напрячься от предвкушения.

— Достаточно малейшего поощрения… Ты просто прирожденная искусительница, — проговорил Сантино низким голосом, привлекая ее к себе.

Словно выходя из глубокого транса, Фрэнки услышала стук в дверь. Сантино уже шагал через холл, чтобы открыть. Высокий мужчина в черном костюме подхватил сумки.

Ну конечно, приземлился вертолет, и пришло время уезжать.

Она прижала влажные ладони к разгоряченным щекам. Она не думала, что капитуляция сделает ее такой слабой и что Сантино приобретет такую власть над ней. Он ошибался, называя ее невинной, потому что сейчас она уже не та дурочка, которая искренне полагала, что достаточно лечь в постель с Сантино — и ее чувства исчезнут без следа.

— Ты приедешь к нам снова? — тревожно спросила Маддалена.

Дед и двоюродные бабки пришли проводить их и ждали у крыльца.

— Место Франчески рядом с мужем, — осадила Тереза сестру.

Дед вопросительно смотрел на нее.

Сантино никогда больше не вернется в эту деревню. В следующий раз она приедет сюда одна.

Весь полет Фрэнки спала. Когда Сантино разбудил ее, она с изумлением взглянула в иллюминатор. Вертолет приземлился не в римском аэропорту, а на зеленой лужайке неподалеку от дворца.

— Ты выглядишь растерянной, словно ребенок, который вернулся домой после каникул, — проговорил Сантино, помогая ей выйти. Он выглядел необычно напряженным, его красивые губы были плотно сжаты. — Это мой дом, — предвосхитил вопрос Сантино.

— Твой дом? Где же мы? — в растерянности пробормотала она.

— Милях в тридцати от Рима. Папарацци не побеспокоят нас здесь. Границы Вилла — Фонтана хорошо охраняются.

Загородный дворец, стоявший здесь сотни лет, представлял собой впечатляющее зрелище. Крылья, примыкавшие к двухэтажному центральному зданию, охватывали залитую солнцем лужайку перед дворцом. У парадного входа в виде сводчатой арки стоял длинный лимузин с затемненными стеклами.

— Тебе предстоит встретиться с моими родителями, — холодно сообщил Сантино, — Ты должна гордиться. Они примчались из Швейцарии, чтобы выразить свое неудовольствие.

— Твои… родители? — вскрикнула Фрэнки.

— Некогда ты мечтала встретиться с ними, — суровым тоном проговорил Сантино.

— Не напоминай мне! — воскликнула Фрэнки. Ее лицо пылало от огорчения, когда они поднялись по ступеням и вошли в арку.

Войдя в огромный холл, украшенный мраморными колоннами и статуями в нишах, обескураженная грандиозностью обстановки, Фрэнки понизила голос до шепота:

— Послушай, я не могу в таком виде встретиться с твоими родителями!

Ее платье походило на измятую тряпку.

— Франческа… совершенно не имеет значения, как ты выгладишь, — сказал Сантино, скривив рот.

— Почему ты не предупредил, что тебя ждут родители?

— Они редко навещают меня. Но скандал, затеянный твоей матерью, похоже, расшевелил их.

— Послушай, разбирайся сам со своими родителями, — пробормотала Фрэнки. — Не стоит их впутывать во все это, пока я здесь.

— Это мое дело, — решительно заявил Сантино.

Маленькая женщина в элегантном черном платье стояла в дальнем конце холла, тревожно гладя на них. Она быстро и неразборчиво заговорила по-итальянски.

— Моя домоправительница, Лина. Я познакомлю вас позже. Сначала — родители, — сказал Сантино, распахивая дверь в огромный зал.

Во рту у Фрэнки пересохло, глаза устремились на маленькую черноволосую пожилую женщину, сидящую в бархатном кресле. Голубизна ее изысканного костюма прекрасно соответствовала цвету ее холодных глаз. «Устрашающая» — вот первое слово, которое пришло в голову Фрэнки. В следующее мгновение она увидела отца Сантино. Высокий, видный мужчина с совершенно седыми волосами стоял у окна. Он держал себя с той же непреклонной сдержанностью, что и его жена.