Фальшивомонетчики третьего рейха. Операция "Бернхард" - Вильгельм Хеттль

Результат исследований был представлен через три дня. Все банкноты были признаны настоящими. Когда владелец все же высказал сомнение, швейцарцы проявили готовность передать в английский банк данные по серийным номерам, датам печатания и подписям, чтобы удостовериться, что эти банкноты были действительно там выпущены. Ответ из Лондона пришел незамедлительно. Английский банк сообщал, что банкноты с указанными номерами действительно находятся в обращении. Из этого был сделан вывод что фальшивки, вброшенные в обращение за пределами Англии, могут быть определены только в том случае, если будет запрошен английский банк и там оригинал случайно окажется депонированным и зарегистрирован под своим номером. Но вероятность такого стечения обстоятельств была исключительно мала. Вместе с тем не следовало рисковать посылать фальшивки непосредственно в английский банк, так как возможности проверки там были значительно выше, чем в других банках.

Вскоре после этого триумфа гордый майор VI управления РСХА Науйокс превратился в рекрута «лейбштандарта Адольф Гитлер». Бывшие когда-то хорошие отношения между ним и Гейдрихом со временем ухудшились, и до сотрудников управления стали доходить слухи об обострении их взаимоотношений и даже стычках между ними. Науйокс, несмотря на свои качества, был и остался человеком с неуступчивым характером, простым парнем, далеким от скрытных козней. Если в первое время он готов был пойти за своего шефа Гейдриха в огонь и воду, то его слепая вера и преданность, когда он узнал того ближе в ходе совместной работы, улетучились. Науйокс стал все более понимать порочность Гейдриха. В силу своего характера он стал порою упрекать наводящего на всех страх Гейдриха, который не терпел противоречий и никогда ничего не забывал, и даже отказывался выполнять распоряжения, вызывавшие у него сомнения или казавшиеся ему нечистыми. Гейдрих же не мог позволить подобных выходок со стороны своего подчиненного. Строптивый человек, несмотря на свои способности, становился ему ненужным. И Гейдрих решил избавиться от Науйокса, выждав подходящий момент. Им оказался незначительный служебный проступок Науйокса, за который он в худшем случае должен был бы получить замечание. Гейдрих же возбудил целое штрафное дело, которое, однако, после его смерти закончилось для Науйокса благополучным исходом.

Гейдриху показалось мало перевести Науйокса в «лейбштандарт», и он написал его командиру, известному генералу СС Дитриху[38], письмо, в котором рекомендовал отправить как можно скорее «примерного солдата» Науйокса на фронт, поскольку, мол, он сам давно желал попасть в подразделение войсковой разведки. Однако Дитрих разгадал интригу Гейдриха и в ответном послании сослался на приказ фюрера, запрещавший использовать людей, причастных к государственным тайнам, а к этой категории относились все руководящие сотрудники немецкой секретной службы, там, где имелась возможность их пленения противником. И этот козырь сработал. Гейдрих молча проглотил поучение эсэсовского генерала, но не отказался от мысли избавиться от человека, который слишком много о нем знал. Только смерть Гейдриха в июне 1942 года спасла Науйоксу жизнь и освободила от постоянного кошмара.

После «передачи» Науйокса в войска СС Гейдрих устроил чистку в VI управлении. В число жертв попали Йост, несколько руководителей управления и я. Это было для меня совершенно неожиданно, так как я не принадлежал к этому клану ни по своей предыдущей деятельности, ни по работе в управлении. Эсэсовско-полицейский суд в Берлине, которому было поручено рассмотрение моего «дела», сформулировал мой проступок как «недостаточную мировоззренческую надежность и слишком большую привязанность к религии». Видимо, такое обвинение было связано с тем, что я попытался заинтересовать ведущих лиц Ватикана в необходимости ведения переговоров с западными державами о заключении сепаратного мирного договора с нами. В общем-то мне удалось склонить к этой мысли генерала иезуитского ордена графа Ледоховского, связь с которым я поддерживал через берлинского папского нунция. Одному из агентов Гейдриха удалось выявить эту мою связь, но, на мое счастье, он не знал ее сути. Поскольку на установление такого контакта соответствующего разрешения у меня не было, то, следовательно, мною был реально совершен служебный прос гулок, который и явился основанием для выдвижения против меня указанного обвинения. Я был изгнан из СД и в один совсем не прекрасный день оказался в казармах «лейбштандарта» в Берлине — Лихтерфельде, куда был направлен и Науйокс за несколько недель до этого.

После отхода Науйокса от акции, Гейдрих изменил свой первоначальный план. Теперь у него появилась идея не столько нарушить английскую финансовую систему, сколько осуществить финансирование операций секретной службы за счет получения денег от сбыта фальсифицированных банкнот. О сбрасывании фальшивых фунтов стерлингов над территорией Англии речь уже не шла. Гейдриха интересовала организация продажи этих купюр в нейтральных странах. Он посчитал, что безопасность производственной мастерской в Шпехтхаузене обеспечена недостаточно, и решил перевести ее в концентрационный лагерь Ораниенбург. Там был сооружен отдельный блок, в котором разместились все производственные цеха.

Это был решающий период в истории изготовления фальшивых банкнот. Символично, что и название операции претерпело изменение. С 1942 года вместо «операции Андреас» она стала называться Операция «Бернхард» и возглавил ее уже упоминавшийся Крюгер. В самом же производстве решающих изменений не произошло: было реально продолжено то, что начал и довел до успеха Науйокс. Однако теперь в производственный процесс были включены узники концлагеря, и все дело было покрыто завесой тайны и связано с дурной славой концлагерей. Крюгер привлек к операции всех фальшивомонетчиков, отбывавших наказание в различных концлагерях, а также профессиональных преступников, освободив прежний персонал. Таким образом, постепенно осуществление операции перешло в руки профессиональных фальшивомонетчиков. Кроме них, Крюгер привлек и банковских специалистов, в основном евреев, находившихся в лагерях. Они были даже рады этому обстоятельству, ибо получили не только лучшее обращение и питание, но и надежду выжить. Эти заключенные были размещены в блоке номер 19 концлагеря Ораниенбург, и остальные заключенные относились к ним враждебно. Явно более лучшие условия их содержания вызывали недоверие, вражду и даже ненависть со стороны товарищей по несчастью и судьбе.