Бруно + Глория и пять золотых колец - Элли Холл

— Мои губы подергаются, хотя я заставляю себя не улыбаться.

— Видишь? Она уже практически Коста, — говорит Нико, как будто он отказался от своей влюбленности в меня, когда узнал, что мы с Бруно ходили на свидание, но хочет сохранить меня в семье.

— Предупреждаю, если я рядом, твой шоколад не в безопасности, — говорит Фрэнки.

Не совсем понимая, что она имела в виду, но прекрасно зная о мелких играх Бруно, я сердито смотрю на него.

Фрэнки откусывает еще кусочек пирога.

— Если хочешь знать мое мнение, Глория — лучшее, что случилось с тобой после Мэлони. Она определенно приносит тебе пользу, я столкнулась с ней в вечер свидания и увидела тебя на следующее утро, — говорит она на распев.

— Значит ли это, что у моего старшего брата была хорошая ночь? — Джио шевелит бровями.

Бруно ворчит так, что это было бы сексуально, если бы он не был таким раздражающим.

— Говорю тебе, это не сработает. Ничего не получится.

— Ты ведешь себя как задница, брат, — бормочет Фрэнки.

Ее сын и дочь, Чарли и Стелла, начинают хихикать.

— Мама, ты сказала «задница», — говорит Стелла.

Под воздействием сахара, полученного благодаря пирогу, Чарли встает со стула и начинает танцевать вокруг, напевая:

— Задница, задница, задница.

— Папе нравится мамина задница, — добавляет Стелла.

Фрэнки останавливается на середине укуса, словно осознавая свою ошибку.

— Мы так не говорим, юная леди. В нашем доме мы называем это «попа». Это более вежливо.

— Я слышала, как папа сказал, что твоя попа похожа на...

Фрэнки обрывает ее, когда добродушный смех разносится по комнате, как каскадный перезвон ветра.

Миссис Коста перехватывает взгляд Бруно.

— Видишь? Это сработало для Фрэнки и Расти. Я хочу, чтобы ты нашел женщину, с которой сможешь разделить это, и, если хочешь знать мое мнение, то у Глории отличная попа. Просто говорю, — произносит она по-итальянски.

Мои щеки и щеки Бруно становятся ярко-красными.

— Мама, Глория понимает по-итальянски, — сообщает Нико остальным членам.

Следует еще больше смеха, пока Бруно не вмешивается.

— Так все. Я меняю офисную одежду на мешки из рогожи. У тебя есть такие, Томми? Пустые мешки из-под муки, Мерили? И больше никаких разговоров о попах.

Значит ли это, что он заметил мою?

Бруно кивает.

— Это профессиональное рабочее место. Глория не может просто выставлять эту штуку напоказ, как... — Слишком поздно он понял, что сказал.

Со вздохом я поднимаюсь на ноги и разглаживаю руками свою практичную юбку в елочку длиной до колен.

— Мистер Коста... — Забудьте Брайана. Забудьте Бруно. С этого момента он «мистер Коста». Мои нежные нервы не выдержат такого внимания к моей попе, особенно если он не намерен ничего предпринимать.

Шесть пар глаз резко поворачиваются ко мне, гадая, какого Косту я имею в виду.

Я тычу Бруно в грудь указательным пальцем.

— Я разговариваю с этим Костой. Мы с тобой пойдем обсудим этот вопрос, как два профессионала, — подчеркиваю я. — Пожалуйста, извините нас.

Схватив его за рукав рубашки, я тащу его из комнаты наверх, чтобы закончить этот разговор без зрителей.

Когда оказываемся на узкой площадке, ведущей наверх, вне пределов слышимости, мужчина смотрит на меня горящими глазами. Его губы раздвигаются, словно он собирается сказать первое и последнее слово. Или поцеловать меня. Я испытываю сильнейшее искушение обхватить его руками и притянуть его рот к своему.

Вместо этого я поджимаю губы.

— Просто подожди до следующей недели. Я ввожу тяжелую артиллерию. Блестки, мишура, гирлянды. Там будет зимняя страна чудес. Тебе это не понравится.

Он качает головой, как будто все эти глупости можно решить одним простым и замечательным решением. Уволить меня или поцеловать. Не уверена, что именно.

— Я достаточно долго работала в бизнесе и корпорациях, чтобы знать, как ведется игра, большая шишка. Может быть, я даже снова надену туфли на высоких каблуках, если с первого раза мне не удалось донести свою точку зрения, — добавляю я.

— Ты же знаешь, что ненавидишь их, — бормочет он.

— Я ненавижу тебя еще больше.

— Я ненавижу тебя еще больше.

— Теперь мы играем в повторение? — спрашиваю я.

Однако, произнося эти слова и слыша, как они повторяются, у меня мурашки бегут по коже, потому что это ложь. Большая, жирная ложь. Я немного смягчаюсь:

— Я не хочу, чтобы ты мне нравился.

Бруно ухмыляется.

— Это означает, что я тебе нравлюсь?

Я прищуриваюсь на него.

— Размечтался.

— Я делаю все возможное, чтобы ненавидеть тебя и твою попу. — Его голос хриплый.

— Я вижу это.

Он опускает взгляд к моим губам, затем снова поднимает его к моим глазам.

Мое дыхание становится неровным, но это, вероятно, из-за его дорогого одеколона. Мне следует пройти тест на аллергию или что-то в этом роде. Если он даст положительную реакцию, то я могу потребовать у «Инспекции по охране труда» установить в офисе плексигласовые перегородки и воздушный фильтр.

Мужчина прикусывает нижнюю губу и наклоняется.

Мой желудок подпрыгивает.

Затем неподалеку раздается телефонный звонок.

Бруно не шевелится, словно предоставляя мне решать, что делать с напряжением между нами.

Снова раздается звон приложения «Око Свиданий».

— Я знаю этот звук, — говорит он негромко. — Кто-то, должно быть, хочет встретиться с тобой. Получаешь много запросов?

— Немного.

— Ты встречалась с парнем, из-за которого наступила мне на ногу и сломала ее? — спрашивает он, имея в виду запрос, который я получила, когда наступила ему на ногу.

— Я не ломала тебе ногу. Думала, мы это уже установили?

— Ты ранила мое... — Бруно резко прижимает руку к груди, словно на сцене в спектакле.

Я не могу не задаться вопросом, что произойдет, если мы продолжим играть в эту игру. Скорее всего, один из нас уйдет с разбитым сердцем, а мое и так достаточно хрупкое.

ГЛАВА 8

БРУНО

Несмотря на напряженные отношения между мной и Глорией, мы продолжаем работать до выходных, потому что мой дорогой брат Томми хотел, чтобы магазин уже работал.

В реальном мире нельзя просто щелкнуть пальцами и начать бизнес. В стране Коста возможно все. По крайней мере, он так думает.

О разговоре с Глорией о попе не упоминается, но я не могу перестать смотреть на нее, когда она встает из-за стола, который теперь стоит