Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1 - Александр Тамоников

Одна загвоздка была – документы. Но помог Федька Губин, староста деревни Лыка. Сделали бабе и мальцу бумаги на фамилию Волковых. А потом стало известно о страшной смерти ее муженька, да еще и как раз в ту самую ночь, когда она сбежала.

Сегодня Порфирий лгал Катерине, когда говорил, что ее подозревают в убийстве. Следствие установило, что Алексей Рыбанов сам свалился в реку и ударился башкой о камень. Но так надо было. Чтобы боялась. Так оно и вышло. Теперь будет покорна.

Порфирия потянуло в дрему, но уснуть ему не удалось. Явились из города Тимофей с сыном Катьки, подросшим Федькой.

Родственник передал лошадей работнику Тихону, прошел в горницу и сказал:

– С возвращением, Порфирий! Как здоровье?

– Ничего, живой, как видишь. Что в городе?

– Все в полном порядке. Нашел купца, который возьмет и овес, и лен.

– Он цену сбил?

– Нет. Нормальную дал. Поторговался, конечно, не без этого.

– Когда повезешь товар?

– Через неделю.

– Что так?

– Да у купца сейчас все склады забиты. За неделю свой товар распродаст, наш возьмет.

– Точно?

– Возьмет!

– Ладно. Федька где?

– К себе пошел.

Порфирий встал с лавки, подошел к двоюродному брату.

– Просьба у меня к тебе, Тимоха.

– Что за просьба?

– Ты на ночь забери к себе Федьку.

– Чего это?

– Надо так!

– Уж не к Катьке ты клинья подбиваешь?

– Какая тебе разница? Или сам глаз на нее положил?

– Ты ж знаешь, у меня вдовушка-красавица.

– Знаю. Но она, кажись, к родственникам уехала?

– На недельку погостить.

– Вот и возьми Федьку.

– Ладно. Прямо сейчас забрать?

– Нет. Часов в восемь.

– А если он не захочет? Не силком же тащить.

– Так придумай чего-нибудь. Но чтобы этой ночью Федьки в доме моем не было.

– Ладно.

– Ступай, я надеюсь на тебя.

– Давай.

Тимофей прошел в каморку, отведенную Волковым. Федька сидел на лавке, жевал хлеб, запивал молоком.

– Проголодался?

– Есть маленько.

– Вижу как маленько, аж за ушами трещит.

– Ничего не трещит, дядя Тимофей.

– Мать-то где?

– В бане.

– Чего это? Вроде не банный день.

– А я знаю?

– Ну и ладно. Ты вот что, Федька, ко мне вечером не хочешь пойти?

– Зачем?

– Да скучно одному.

– Мамка не пустит.

– Пустит, я договорюсь.

– Договоришься, пойду. А ты мне чучела зверушек покажешь?

Тимофей мастерски набивал чучела зверей, добытых на охоте.

Он улыбнулся:

– Покажу. А зайца подарю.

– Правда?

– Сказал же.

– А пойдем прямо сейчас.

– Как же мамка?

– А мы потом зайдем и скажем.

– Нет. Так не выйдет. Ты дождись мамку, подмоги ей по хозяйству. Вечером, часов в восемь, я зайду за тобой. А покуда товарища проведаю.

– Это того, кому керосин купил?

– Его.

– Ладно.

Екатерина вернулась из бани, раскрасневшаяся, разрумяненная, обняла сына и спросила:

– Как съездили в город, Феденька?

– Нормально, – по-взрослому ответил мальчишка.

– Тебе помыться надо. Я сейчас воды нагрею.

– Не надо, потом.

– Почему ты мыться не любишь? Ну хоть руки сполосни, а то грязными да за хлеб.

– Чего их мыть-то? Я уже и поел. Сегодня к дядьке Тимофею пойду, ладно?

Екатерина поняла, что Порфирий задумал убрать ее сына из дома.

– Ну, если хочешь, иди.

– По дому что надо сделать?

– Нет, отдыхай, сыночек, и так в городе, наверное, намаялся.

– Ничего. Я уже взрослый.

– Да, взрослый, защитник мой.

Федька шмыгнул носом:

– Защитник! Только скажи, если кто обидит.

– Ладно-ладно. Кто ж меня обидит?

Федька вышел в коридор, дошагал до большой комнаты Порфирия и увидел, что дверь приоткрыта. Ему очень захотелось узнать, что делает хозяин. Он остановился, подошел к двери и заглянул в щелку.

Порфирий считал деньги. Он слюнявил палец, раскладывал купюры в стопки и довольно урчал. Так делает кот, добравшийся до крынки со сливками.

Федька замер. Он еще никогда не видел столько денег.

Порфирий перемотал стопки нитками, положил их в ларец, стоявший под рукой, закрыл его. Ключ на бечевке повесил на шею. Ларец он поставил в нижний ящик шкафа, потянулся и резко обернулся.

Федька вовремя отшатнулся и бесшумно, на носках, убежал к выходу в сад.

Без четверти восемь пришел Тимофей и увел Федьку в свою избу.

Екатерина увидела это и пошла к Порфирию.

Тот ждал в комнате, сидя за столом.

– Вот, пришла.

– Хорошо.

Он встал, подошел к ней. Расстегнул кофту, погладил через чистую ночную рубашку упругие груди молодой женщины, сглотнул слюну.

– Хороша.

Порфирий резкими рывками сорвал с нее одежду, рванул занавес у кровати, стоявшей за печью, сбросил с себя порты, рубаху, повалил Екатерину на чистые простыни.

– Ох и хороша ты, Катька! А ну-ка люби меня, да так, чтобы забыл обо всем.

Заскрипела кровать, раздались стоны Порфирия.

В избе Тимофея тринадцатилетний Федька посмотрел чучела, прилег на зипун, брошенный на лавку, тут же уснул и увидел сон. Будто он, Федька, вместо Порфирия сидит за столом большой комнаты. А пред ним деньги, много, целая куча. Он набивает их в ларец, а они не помещаются. От купюр во все стороны разлетаются лучи света, прямо как от драгоценных камней, виданных Федькой в ювелирной лавке в Усеченске.

От этого света волнующе колотится сердце. Ведь это все его, Федькино.

Мальчик проснулся в поту. За окном ночь, в комнате тихо, на столе ничего нет. Куда же все делось? Он понял, что всего лишь видел сон, и от обиды готов был плакать. Ведь богатство было в руках. Да вот только не его. Вообще ничье.