Ты просто огонь! Как стать блистательной - Джен Хэтмейкер

Приложение в iPhone предложило альтернативный путь поездки, и когда трамвай остановился на остановке, мы резко схватили наши сумки и бросились на платформу, как бегущие из бункера заложники. В смятении он потянулся за нами, а потом, когда двери уже закрывались, самым опустошенным тоном он крикнул: «Почему вы мне не доверять?»

Едва унеся ноги, мы сели в другой трамвай, после чего сделали пару пересадок и наконец-то добрались до вокзала. Там мы изучили карту, чтобы определить, насколько близко мы находились к месту похищения. И тут мы поняли: если бы мы продолжили путь по маршруту похитителя, мы бы добрались до вокзала на двадцать минут и две остановки раньше. Вот так мы и разбили сердце старика, который просто пытался быть добрым.

«Почему вы мне не доверяете?»

Мы настоящие чудовища.

Большинство из нас воспринимают помощь не так, как следовало бы. Многие не умеют о ней просить и не умеют ее принимать. Сюда относятся как излишняя уверенность в своих силах, так и потеря в глубинах проблемы, откуда поднятый флаг уже никем не замечен. Неумение просить и оказывать помощь проявляется во всех аспектах жизни: в браке, дома, в карьере, с нашими друзьями и наставниками, в церкви. Я уже не говорю о тяжелом бремени, которое мы несем в одиночку, не принимая теплую руку помощи, ту, что вела бы нас или подталкивала к мечтам, целям и новым возможностям.

Как и у всего остального, корни проблемы уходят глубоко в жизненный опыт. С самого детства нам стало понятно, как наши семьи относятся к помощи. Какие сигналы вы получали, прося о поддержке? Ваша семья придавала большое значение самостоятельности, или они позволяли другим людям вам помогать? Когда вы обращались за помощью, как ваши близкие на это реагировали?

«Если получаемый от окружающих людей посыл открыто или завуалированно учил вас никогда не просить о помощи, то скорее всего, вы будете стараться выполнять задачи самостоятельно, — писала психотерапевт Лиза Ференц. — Прошлый опыт общения с семьей, учителями, сверстниками и другими значимыми в жизни людьми служит либо укреплению представления, что чужая помощь доступна, последовательна, предсказуема и безопасна, либо оставляет болезненное впечатление, что ваши потребности останутся неуслышанными».[37]

Ситуация кажется двоякой. С одной стороны, вынужденная независимость в детском возрасте вызывает ответный страх (кто хочет взрослеть и делать что-то самостоятельно, если этого делать не нужно?). С другой стороны, опыт рождается из долгого периода детства, когда ребенку постоянно твердят, что он сам по себе.

Когда моя дочка-семиклассница Реми приносит мне домашнее задание по математике после десятисекундного колебания над решением, вот какой происходит диалог:

Я: Нет-нет, это не моя работа, а твоя.

Реми: Но ты моя мама. Ты должна мне помогать.

Я: Я уже окончила седьмой класс. В 1986 году. У меня есть выписка об оценках!

Реми: Наш учитель не объяснял эту тему.

Я: Хочешь сказать, что учитель без единого объяснения отправил тридцать тринадцатилетних детей домой угадывать правильное решение? Вот это новость. Наверное, стоит написать ей и выяснить, почему она больше не преподает собственный урок. Такого учителя нужно уволить. Напомни-ка мне, как ее зовут?

Реми: ЛАДНО. Я ПОПРОБУЮ СДЕЛАТЬ САМА.

И нет, я не говорю о подростковой клоунаде. У каждого из нас были моменты лени, замаскированные под беспомощность, и если наши родители обладали достаточной находчивостью, они просто нас выпроваживали. Однако существует разница между обычным неохотным маршем к независимости и детской культурой принудительной независимости. Если вы испытали последнее, то любое обращение за помощью может ставить вас в ситуацию, в которой вы будете чувствовать себя невероятно уязвимыми. Вам будет казаться, что вас обязательно отвергнут.

Далее следуют социальные барьеры, характерные для взрослой жизни в протестантской Америке, где не хочется казаться нуждающейся или слабой. Я понятия не имею, откуда у нас возникла мысль, что просьба о помощи сигнализирует о некомпетентности. Как написал клинический социальный работник Луис Лэйвс-Уэбб:

Другими словами, мы становимся не сильнее, а слабее, когда отказываемся произнести слова: «Мне нужна помощь».

Возможно, именно в этой области женщины наименее искренни и больше всего страдают молча, поскольку нам свойственно проявлять компетентность, сводя любую борьбу к минимуму. Мы потрясающие! Мы справимся! Мы справимся со всем, как справлялись наши мамы и бабушки!

Позвольте мне сказать следующее: вам следует благодарить себя за все действия, которые вы ежедневно выполняете. Женщины весьма многофункциональны. Они оплачивают счета, подписывают документы, выполняют работу, решают проблемы, управляют людьми, организуют мир. Если бы вы составили список выполненных за календарную неделю дел и указали бы сверху чье-то имя, вы бы наверняка поставили ей 5+. Вы бы назвали ее своей покровительницей. Вы бы накрыли ее пледом и приготовили ей чашку чая.

На самом деле вы прекрасный профессионал своего дела.

Я не знаю ни одной женщины, которая бы не хотела сплотить весь свой мир. Как человек, который в первую очередь служит женщинам, я регулярно испытываю благоговение перед нашим сообществом. Наши мечты, наши представления, достижения, терпение наводят на вопрос: почему мы до сих пор не отвечаем за все на свете? Наша способность к упорному труду не имеет себе равных. Мы прекрасно умеем быть взрослыми, хотя и говорим себе, что это не так. Если бы мы взяли и покинули свои жизни, очень многое в мире просто бы перестало существовать.

Вы имеете право гордиться всем, что вы делаете. Это и есть здоровая оценка собственной жизни. Однако, как ни странно, именно нездоровая гордость иногда мешает нам обратиться за помощью, даже если эта гордость принимает форму стыда.