Театр Черепаховой Кошки - Наталья Лебедева

— А скажи, — осторожно начал он, — ты ведь тоже что-то умеешь? Не останавливать время, нет… Что-то другое. Я прав?

Саша промолчала. Голова почти не слушалась ее, и она боялась сказать что-то лишнее.

Когда Саша вернулась домой, на душе у нее было спокойно. Ей даже захотелось вдруг, чтобы родители вышли из комнат и отправились на кухню ужинать все вместе, как когда-то.

Или чтобы произошло еще что-нибудь чудесное. Но именно сейчас.

Саша подошла к окну и прижалась лбом к холодному стеклу. Теперь ей не надо было сосредотачиваться, чтобы увидеть Черепаховую Кошку. Она смотрела на нее и спрашивала: «Что же ты мне рисуешь?» Но Кошка только жмурилась и не желала отвечать.

4

Виктор нетерпеливо ждал начала нового сезона «Лучшего видео», но, когда передачи стали появляться записанными на приставке, оказался немного разочарован: программа искала новых героев.

У шоу была сложная схема отбора участников. Едва только новичок появлялся в программе, зрители начинали голосовать «за» или «против», и, как правило, он выбывал, не дожив и до второго сюжета. Но были и те, кто прорывался сквозь зрительское неприятие. Они становились претендентами на победу. Вопрос с призом Виктору был неясен. Возможно — судя по тому, что сам Виктор его не получил, — никакого приза и не было.

Из прошлого сезона в этот вместе с Виктором перешли еще двое. За них уже никто не голосовал, их показывали раз в неделю.

Третье место в прошлом сезоне заняла худенькая девчушка, по виду — подросток, из тех, кто никогда не взрослеет, а потом как-то сразу превращается в маленьких юрких старушек с ослепительно-белыми волосами.

Номер три была жутко нескладной, почти смешной. Ее было бы жалко, если бы Виктор не знал, что в конце каждой передачи покажут счастливый исход, который и будет реальным. Он позволял себе пренебрежительно посмеиваться над номером три.

В первом сюжете она перегрела на сковороде растительное масло, оно вспыхнуло. Номер три схватила чайник и плеснула на сковородку водой. Поднятый паром огонь конским плюмажем изогнулся по всей кухне, лизнул ее в лицо и завил волосы крохотными пепельными кудрями. Загорелась легкая занавеска, от нее занялись шкафчики и обои. Оранжевое марево заволокло экран. За ним метался обезумевший человек. Глупая была бы смерть, подумал Виктор.

Во втором сюжете номер три положила острый мясной нож на край стола. Нож поплыл в луже, образовавшейся из стекшей с мяса кровавой воды и пролитого подсолнечного масла, и нырнул в кухонное кресло, в подушки, под сброшенный фартук, под пакет из супермаркета. Заварив себе чашку чая, номер три села прямо на пакеты, подушки и нож. Кровь хлынула из бедренной артерии. Номер три схватилась за раненую ногу, в ужасе поднесла к глазам окровавленную ладонь, побледнела и упала в обморок. И эта смерть тоже казалась глупой, бытовой, кухонной.

Номером два был молодой испуганный толстяк с лоснящимся от пота лицом и мокрыми кругами под мышками. Он вызывал у Виктора жалость, гадливость и одновременно болезненный интерес.

Толстяк очень много суетился. Он любил и берег себя. В сюжетах о номере два всегда гибли другие люди. Толстяк не любил уходить в одиночестве.

В одном из сюжетов он сидел за столом на дощатой веранде в окружении большой компании молодых людей. Номер два ел, низко нагибаясь над тарелкой, и смешанная с майонезом слюна кипела в уголке его рта.

За плечом у толстяка была розетка, к которой прямо поверх стены шел витой электрический провод. В розетку был включен электрический чайник. Сидящая рядом с номером два девушка протянула руку и щелкнула кнопкой. Почти в тот же миг что-то вспыхнуло, огонь взбежал вверх по проводу, загорелись обои. Толстяк отшатнулся и охнул. Салат стал вываливаться у него изо рта. Все переполошились и повскакали с мест. Номер два тоже вскочил, закрыл голову трясущимися руками, пригнулся и рванул вперед, жалобно постанывая. Из-за него парень, схвативший плотное одеяло, никак не мог подойти к горящей стене. Он пытался отпихнуть толстяка, но тот упирался, словно сумоист. Старые обои отслаивались. Они горели легко, и огонь подбирался к дальнему углу, где стоял запасный газовый баллон…

Посмотрев несколько сюжетов с толстяком и девушкой, Виктор стал задаваться вопросом, чем все это кончится. Он видел, как они взрослеют от сюжета к сюжету, и ему стало интересно, что же будет, когда программа вплотную приблизится к настоящему моменту.

— Новый сезон «Лучшего видео» в самом разгаре, — сказала однажды ведущая, чуть подавшись вперед. — Заканчиваются отборочные туры, впереди большое голосование, и это значит, подходит время финальных сюжетов для победителей прошлого сезона.

Виктору не понравились слова «финальный сюжет» и то, как ведущая улыбнулась. Ему стало жутко.

1

Вадим и Яна сидели во главе стола. С их лиц не сходили счастливые, немного глупые улыбки. И хотя в комнате было приоткрыто окно, щеки их были красными, словно от жары.

Вадим все время касался Яны под столом, Саша видела это, и ей было неприятно. Даже кусок не лез в горло.

Она чувствовала себя лишней и прекрасно понимала, что ее пригласили только за компанию с Полиной: будто Саша нужна была ей как костыль, или — хуже того — будто их воспринимали влюбленной парочкой.

Саше захотелось потихоньку вытянуть платок и нарисовать между Яной и Вадимом жирную резервную линию, чтобы они никогда больше не могли дотронуться друг до друга. К тому же Яна была ей неприятна и, хотя Саша никогда не видела ее прежде, казалась очень знакомой, будто лицом или манерами напоминала кого-то.

Саша почти дернула за уголок белого шелка. Ее голова уже кружилась от тяжелого запаха резинового клея, как вдруг компания пришла в движение. Первым встал Саша Григорьев, сосед Вадима по парте. Он прибавил звук на магнитоле и пригласил Полину танцевать.

Та стряхнула с лица прядь волос, так что смогла взглянуть на него одним глазом, задумчиво кивнула и стала выбираться из-за стола, высоко задирая красивые стройные ноги, чтобы преодолеть подлокотник. Другие тоже пошли танцевать, и Саша осталась на диване одна. Теперь она могла незаметно выйти из комнаты.

Саша выскользнула на кухню. Здесь было темно и прохладно, и был шанс, что ее не скоро хватятся. В большой комнате шумели гости. В маленькой по соседству с кухней звучала музыка, и раздавались приглушенные голоса. Кажется, к брату Вадима тоже кто-то пришел.

Саша включила маленький светильник над столом, огляделась и увидела немного грязной посуды возле раковины. Она стала мыть салатник. Размеренные движения и прохладная вода успокоили ее. Саше стало все равно, кто с кем целуется и кто кого любит. Она удивилась: никогда раньше не думала, что мытье посуды может так успокаивать. Но дело, конечно, было не в посуде. Просто Слава стоял тут, на кухне, и смотрел ей прямо в затылок. Его взгляд успокаивал, и это было похоже на действие теплого картофельного пара на больное горло.