Любовь в полдень - Лиза Клейпас

— Мул? — переспросил Кристофер, но ответа не услышал, потому что в комнату вернулась мисс Хатауэй с Альбертом на поводке.

Фелан немедленно встал и подошел, чтобы взять собаку, однако Беатрикс категорично покачала головой:

— Спасибо, капитан. Справлюсь сама.

Увидев хозяина, Альберт радостно завилял хвостом и с громким лаем бросился навстречу.

— Нельзя! — строго произнесла Беатрикс, оттаскивая собаку и слегка сжимая морду. — Хозяин в безопасности, не беспокойся. Пойдем.

Она взяла с дивана одну из многочисленных подушек и положила в угол.

Затаив дыхание, Кристофер следил, как решительная особа подвела Альберта к подушке и сняла поводок. Терьер заскулил, отказываясь ложиться, однако выйти из угла не попытался.

— Место, — скомандовала Беатрикс.

Удивительно, но Альберт послушно застыл. Собака, которая еще недавно бесстрашно бегала под огнем артиллерии, тотчас покорилась молодой леди с синими глазами.

— Надеюсь, теперь он будет вести себя примерно, — заключила Беатрикс, возвращаясь к столу. — И все же лучше, если мы займемся своими делами и не станем обращать на него излишнего внимания. — Она села, положила на колени салфетку и взяла чашку. Заметив выражение лица гостя, улыбнулась. — Не волнуйтесь, капитан. Чем увереннее чувствует себя хозяин, тем спокойнее собака.

В течение следующего часа под неспешную мирную беседу Кристофер выпил несколько чашек горячего сладкого чая. Тугой холодный узел в груди начал постепенно рассасываться. На столе, совсем близко, стояло блюдо, наполненное сандвичами и кексами. В углу, положив голову на лапы, преданно дежурил Альберт.

Людей, подобных хозяевам этого уютного дома, Кристоферу не доводилось встречать еще ни разу в жизни. Все они отличались душевной тонкостью, остроумием, живой и непосредственной реакцией. Беседа текла непринужденно и непредсказуемо, то и дело сворачивая в новое, неожиданное русло. Трудно было не понять, что сестры чересчур умны для светского общества. Единственной темой, которой они не касались, оставался Крым, за что капитан Фелан испытывал искреннюю признательность. Должно быть, собеседники понимали, что меньше всего на свете недавно вернувшемуся усталому солдату хотелось рассуждать о войне. Тактичность собеседников вызывала благодарность.

Однако личность Беатрикс до сих пор оставалась загадочной и представляла серьезную проблему.

Кристофер не знал, как ее определить и как к ней относиться. Свободная манера общения смущала и сердила. Бриджи и скрещенные по-мужски ноги выводили из себя. Странная, ни на кого не похожая дикарка.

Когда церемония чаепития подошла к концу, Кристофер поблагодарил за приятно проведенное время.

— Надеюсь на повторение визита, — заметила Амелия.

— Благодарю, непременно воспользуюсь приглашением, — отозвался капитан, хотя и не собирался приходить снова. Какими бы приятными собеседниками ни казались Хатауэи, принимать их следовало изредка и малыми дозами.

— Провожу вас до края леса, — объявила Беатрикс и направилась к Альберту.

Кристофер с трудом подавил недовольство.

— В этом нет ни малейшей необходимости, мисс Хатауэй, — возразил он.

— Знаю, — согласилась она. — Но хочу прогуляться.

Кристофер сердито сжал губы и протянул руку к поводку.

— Поведу сама, — последовал властный ответ.

Чувствуя ироничное внимание Роуэна, капитан Фелан предпочел смолчать и покорно вышел из дома следом за бескомпромиссной укротительницей терьеров.

Амелия подошла к окну и долго, пока покрытые нежно-зелеными почками и розовато-белыми цветами яблони не сомкнули кроны, смотрела, как двое идут через сад к лесу, а рядом послушно бежит собака.

Она задумалась о том, как по-птичьи ведет себя сестра с этим суровым, сдержанным офицером: то клюнет, то чирикнет, словно пытается напомнить о чем-то забытом.

Кэм подошел и встал рядом. Амелия прислонилась к теплому, надежному плечу мужа. На грудь легла сильная нежная рука, и она слегка вздрогнула от неожиданной, а оттого еще более желанной ласки.

— Бедняга, — тихо произнесла она, вспоминая полные тоски глаза Кристофера. — Я даже не сразу его узнала. Интересно, сознает ли капитан, насколько изменился?

Кэм легко прикоснулся губами к ее виску.

— Думаю, только недавно начал понимать, что вернулся домой.

— Раньше Фелан был на редкость обаятельным, но теперь стал жестким, угловатым. А иногда он смотрит так, словно ничего вокруг не замечает.

— Два года он хоронил товарищей и друзей, — негромко пояснил Кэм. — И участвовал в схватках, из которых все, кому довелось выжить, выходят железными. — Он задумчиво помолчал. — Разве такое забудешь? Лица тех, кого приходится убивать, остаются в памяти навсегда.

Амелия знала, что муж вспоминает эпизод из собственного прошлого, а потому повернулась и нежно обняла его.

— Цыгане не верят в войну, — прошептал Кэм в пушистые волосы. — Споры, ругань, драки — да. Но как отнять жизнь у человека, который не сделал тебе ничего дурного? Вот почему из меня не получилось хорошего воина. Точнее, это лишь одна из причин.

— Но по этим же причинам из тебя получился очень хороший муж.

Кэм крепче обнял жену и прошептал несколько слов на гортанном языке предков. Смысла Амелия не поняла, однако экзотическое звучание обдало горячей волной.

Она доверчиво прильнула, прижалась щекой к груди мужа и, размышляя вслух, негромко произнесла:

— Ясно одно: Беатрикс очарована капитаном Феланом.

— Раненые существа всегда ее привлекали.

— Зачастую раненые оказываются самыми опасными.

Кэм ласково погладил ее по спине.

— Что ж, значит, будем пристально следить.

* * *

Кристофер и Беатрикс шли к лесу. Она без труда поспевала за размашистым шагом капитана и уверенно вела на поводке Альберта. Настойчивость спутницы вызывала досаду, и все же присутствие экзотической красавицы не позволяло уйти в себя, замкнуться, отрешиться от окружающего мира и чудесным образом привязывало к реальности.

Взгляд то и дело возвращался к движению стройных бедер. О чем думали родственники, позволяя девушке ходить в брюках? Даже в домашней обстановке такая одежда казалась вызывающей. Капитан невесело улыбнулся: их с Беатрикс Хатауэй, несомненно, объединяло одно — ни он, ни она не вписывались в общепринятые рамки.

Однако существовала и заметная разница: он хотел и стремился вписаться. А она?

До войны жизнь катилась легко. Никогда не возникало сомнений, что следует сказать и сделать. А сейчас возвращение в светское общество напоминало вступление в игру, правила которой основательно стерлись из памяти.

— Собираетесь продать патент на офицерский чин? — спросила Беатрикс после долгого молчания.