Слепой. Не брать живым - Андрей Воронин

— Да что вы там слова подбираете, — как показалось Линьковой, вполне миролюбиво хмыкнул Трофимов, — с проститутками меня застукали, с проститутками… Но это мне, как оказалось, стало бесплатной рекламой.

— В смысле? — опешила Линькова.

— Ну, в смысле, что я настоящий мужик, а не голубой. Это мне мои пиарщики потом объяснили, — пожал плечами Трофимов. — Теперь же столько голубых развелось! И в шоубизнесе, и в политике. Женщины-избирательницы по всей России просто-таки истосковались по реальным пацанам.

— А вы что, себя относите к реальным пацанам?

— Суть не в том, к кому я себя отношу. Суть в том, чтобы имидж соответствующий создать. Чтобы людям хотелось рассказать мне о своих проблемах. А решу я их или нет — это уж дело другое.

— Но в моем случае эти снимки вряд ли поддержат мой имидж, — заметила Линькова.

— Как знать, как знать…

— Я понятия не имею, как мне на это все реагировать… — сказала Линькова и с надеждой посмотрела на Трофимова.

— Первым делом прочитайте условия, которые вам пытаются диктовать, — подсказал Трофимов.

— Но там только фотографии… — замялась Линькова.

— Давайте вместе посмотрим… — предложил Трофимов. — Не фотографии, а все послание.

— Ну, давайте, — нехотя согласилась Виктория Львовна.

Когда они открыли электронный почтовый ящик, Линькова смущенно поежилась, но Трофимов укоризненно покачал головой:

— Да успокойтесь вы! — я фотографии и вовсе открывать не буду. Меня, то есть нас с вами, сейчас должны интересовать исключительно условия игры, которые нам хотят навязать шантажисты…

— А вы уверены, что это шантажисты? — переспросила Линькова.

— Теперь уже на все сто процентов! — сказал Трофимов и показал на экран.

Там наконец высветился текст. Незнакомый «доброжелатель» предупреждал: «Госпожа Линькова, если вы не откажетесь от губернаторского кресла, эти фотографии будут запущены в Интернет и показаны по Центральному телевидению. Само собой, с комментарием».

— Вам что, всерьез предложили губернаторское кресло? — с неподдельным интересом спросил Трофимов.

— Это неважно, — попыталась уйти от ответа Линькова.

— Да нет, это-то как раз очень важно. Я же не знал, из-за чего, как говорится, сыр-бор разгорелся. Что им надо, этим шантажистам, — деньги, власть… А теперь ясно, что игра по-крупному идет… И в какую губернию-область вас хотят заслать?

— Ну почему заслать… — обиделась Линькова. — Доверить ответственный пост.

— И куда? — не снижал напора Трофимов.

— Вот этого я вам не скажу, — насторожилась Линькова, вспомнив, что Трофимов как-то хвастался тем, что теперешний губернатор Глухов едва ли не лучший его друг.

— Ну и бог с вами! — махнул рукой Трофимов. — Выпутывайтесь сами. Я вас на берег высажу, а там делайте что хотите.

— Но вы же мне самолет обещали, — напомнила Линькова.

— А я передумал.

— Погодите. Но это действительно пока что конфиденциальная информация… — пробормотала госпожа Линькова и, подумав, добавила: — Ну, в Новгород…

— Ерунда! — сказал, как отрезал, Трофимов. — Там губернатора только что заменили. И, кстати, тоже женщине дали порулить. А женщину на женщину у нас никто менять не будет.

— Это почему же?

— Да потому что в России с давних времен мужики бабами командовали, а не наоборот. Ставят вас, дур, для того, чтобы народ понял, что лучше мужик-коррупционер, чем баба-блондинка. И на Западе чтобы заткнулись эти, как их, феминистки.

— Ерунда! Среди наших женщин-руководителей много очень даже толковых. И многие из них, да, блондинки. Вон Матвиенко сколько уже времени руководит. И в Северной столице больше порядка, чем в Москве.

— Ну конечно, только вы умеете правильно доставать из бутылки пробки, — хмыкнул Трофимов.

— Не поняла…

— Эксперимент проводили: дали женщинам-блондинкам и женщинам-брюнеткам бутылку с пробкой внутри и попросили достать пробку. Ну, блондинки первыми сообразили, что для этого можно попросту разбить бутылку.

— Так разговор же шел о пробке, а не о бутылке… — пожала плечами Линькова.

— Ну да, ну да… Чем выше по ступеням власти поднимается женщина, тем светлее делается цвет ее волос… Вспомните Тэтчер или эту, как ее — Юлю Тимошенко…

— Но вам же, мужчинам, блондинки тоже больше нравятся…

— Ну да, ну да, блондинкам как-то больше доверяешь… Как мне объяснил один мой знакомый пиар-менеджер, светлый цвет волос вызывает доверие и восхищение.

— Но это никак не соотносится с мужчинами, — заметила Линькова.

— Да, трудно представить себе Баскова в роли губернатора… — хохотнул Трофимов.

На мгновение повисла тишина, а потом Трофимов вдруг улыбнулся и кивнул в подтверждение собственным мыслям:

— Я понял. Вас не в Великий Новгород, а в Нижний сплавить хотят.

— Почему именно в Нижний? И почему сплавить? — вскинула брови Линькова.

Трофимов, не спуская с нее пристального взгляда, пожал плечами:

— Так мне кажется…

— Когда кажется, креститься надо, — недовольно буркнула Линькова.

— Да ладно, не обижайтесь, — махнул рукой Трофимов, — но если вас действительно готовят в Нижний Новгород, то там я всех знаю. Мне проще будет вам помочь…

— И как же это вы мне будете помогать, если вы там всех знаете?

— Ну, кому в этой ситуации помогать, это уже мой выбор и мой расчет. И в данном случае мне выгоднее помогать вам, а не Глухову.

— То есть?

— То есть у меня в Нижнем свой интерес, даже несколько интересов, а если наверху решили Глухова сместить, значит, они это сделают по-любому. Глухов — мое прошлое. А вы — мое светлое будущее, вы, можно сказать, моя золотая рыбка. Так что можете мне доверять. Хоть я и не блондин… Но доверять мне можете…

— Да, мужчинам с сединой действительно хочется доверять… — заметила Линькова.

— Ну, вот и отлично. Значит, мы поладим.

— Но ведь у Глухова есть свои люди даже в Америке.

— У Глухова? В Америке? — удивился Трофимов. — С чего вы взяли?

— Кто-то же там следил за моим сыном, подставлял его, а потом фотографировал…

— А, это… — махнул рукой Трофимов. — Думаю, что это обычные хакерские штучки. Дайте-ка мне взглянуть…

С этими словами Трофимов открыл пару фотографий.

— Ну конечно, это обычные дурацкие фотки, которые современные молодые люди пачками вывешивают на своих сайтах.

— Для чего? — не поняла Линькова.

— Да просто по приколу.