"Штрафники" СС. Зондеркоманда "Дирлевангер" - Алексей Пишенков

В 7.00 утра 20 июля в 12 километрах от Лагойска один из автомобилей батальона подорвался на мине, при инциденте был серьёзно ранен СС-оберштурмфюрер Ингрубер и три сопровождавших его солдата. Все были перевезены в госпиталь СС в Минске. В тот же день у деревни Добринево при прочёсывании был убит рядовой Гейселбахер, рядовой Кейпер и унтер-шарфюрер Столлеверк получили ранения.

Ингрубер после наезда на мину лишился левого глаза, а один из его солдат — рядовой Кулес — скончался от полученных ранений на следующий день в госпитале.

21 июля, после перестрелки с одним вооружённым автоматом человеком (в бою был убит, при этом один член зондеркоммандо легко ранен), эсэсовцы сожгли деревню Дубовцы и захватили при этом 147 чел. для отправки на работы и конфисковали 15 лошадей, 287 человек были расстреляны за пособничество партизанам.

22 июля 1-я рота уничтожила деревню Попки, застрелив на месте 9 подозрительных лиц. 424 человека угнаны на работы.

С 27 июля до конца месяца батальон непрерывно находился в полевых акциях, результатами которых было ещё 314 новых работников для нужд рейха, более полусотни голов скота и 26 убитых партизан при оружии. Немецкие рядовые Путц и Буссе погибли при исполнении заданий.

29 июля 1943 года за боевые заслуги СС-гауптштурмфюрер Эрвин Вальзе, СС-гауптштурмфюрер Курт Граматке, СС-оберштурмфюрер Эгид Ингрубер, СС-унтерштурмфюрер Генрих Аманн, СС-обершарфюрер Фридрих Бёме, СС-унтершарфюрер Ганс-Фридрих Люр из состава зондеркоммандо были награждены Железным крестом 2-й степени, эту же награду за активное участие в операциях части получили служащие полевой полиции капитан Тидо Мехлен и оберлейтенант Йозеф Стейнхауер. Все наградные листы были подписаны Высшим командующим сил полиции и СС региона «Остланд» и «Северная Россия» СС-обергруппенфюрером Фридрихом Йекельном.[45]

Однако успехи Дирлевангера на поприще борьбы с партизанами снова нравились не всем, точнее не сами успехи, а способы их достижения. Один из гражданских сотрудников бюро пропаганды, посетивший место проведения операции «Коттбус» сразу же после её проведения, в погоне за материалами по «горячим следам» был шокирован тем, что увидел. Он сообщил, что многие партизаны были сожжены живьём, после чего их полуобгорелые тела скормили свиньям.

В связи с данным фактом рейхскомиссар Белоруссии Вильгельм Кубе направил протест лично рейхсфюреру СС Гиммлеру. Однако на письмо рейхскомиссара ответил Бергер с заявлением о бессмысленности таковых обвинений и сообщением о том, что, насколько ему известно, люди Дирлевангера при проведении операций обычно ведут себя вполне благопристойно.

1 августа батальонный отчёт сообщает об убийстве 17 партизан в боевой акции и ликвидации 20 евреев. В этот день зондеркоммандо проводило совместную операцию с боевой группой «Крейкенбоом». Во время боя группа партизан попыталась вырваться из кольца окружения СС как раз в месте флангового стыка двух немецких частей, но Дирлевангер сам, взяв с собой ещё несколько человек, быстро организовал контратаку и не дал противнику осуществить задуманное. В перестрелке одна вражеская пуля пробила ему рукав кителя, не затронув руку, вторая, снова повредив униформу, по касательной глубоко поцарапала грудь, третья выбила изо рта сигарету.

5 августа в перестрелке двое партизан убито и трое захвачено в плен. На следующий день один партизан убит, один пойман живым, 8 мужчин, 10 женщин и 8 детей арестованы.

7 августа 1 военнослужащий части погиб и 18 было ранено при непроизвольном взрыве гранаты, один из раненых — батальонный адъютант оберштурмфюрер Вернер Блессау. В этот же день в недельном отчёте сообщено oll сожжённых деревнях и отводе ещё 394 трудоспособных граждан.

Успехи Красной Армии на фронтах отражались и на оккупированных немцами территориях — партизанское движение также постоянно усиливалось: с одной стороны, к населению снова вернулась вера в возможность победы над гитлеровскими армиями, с другой — на Большой земле придавали всё большее значение организованным операциям за линией фронта. Советская промышленность к лету 1943 года также уже оправилась от потрясения первого года войны, и в немецкий тыл потекли потоки оружия, боеприпасов, врывчатых веществ и другого необходимого военного снаряжения. В специальных разведшколах под эгидой НКВД готовили специалистов самого разного рода для работы за линией фронта — от радистов или подрывников до профессиональных командиров партизанских отрядов и террористов-самоубийц. Благодаря этому всё неуютнее чувствовали себя оккупанты: чаще летели под откос поезда, в городах и на дорогах взрывались мины, вооружённые стычки с лесными отрядами и убийства должностных лиц или военнослужащих становились уже постоянными. Обстановка накалялась до невозможности, и новые драконовские меры со стороны оккупационных властей не заставили себя долго ждать.

В связи с всё ухудшающейся ситуацией на севере Украины и в Белорусии в штабе Гиммлера решили вообще полностью вывезти с данных территорий всё местное население, предотвращая таким образом какую-либо возможность возникновения движения сопротивления. При этом вся трудоспособная часть мужской популяции должна была быть направлена в распоряжение Рейхсминистерства труда на правах и условиях содержания военнопленных, часть женщин планировалось разместить на работу по предприятиям на территории Германии, остальных, включая детей, направить в специальные приёмные лагеря для переселенцев, занимавшиеся различной сельскохозяйственной деятельностью. Последствия такого разделения семей были фатальными — даже по окончании войны лишь некоторые из них смогли снова воссоединиться.

Тем не менее многим было суждено нечто ещё более страшное. Один из членов зондеркоммандо в своих послевоенных воспоминаниях рассказывает об одной из операций в районе Смоленска:

«…C вечера деревня была окружена так, чтобы никто не мог войти в неё или выйти наружу, потом прочёсаны окружающие поля. Всех, кого нашли, также загнали в деревню. Следующим утром, было где-то около 6, все люди… деревня была большая… около 2500 человек… детей, женщин, стариков, всех загнали в пять больших амбаров и закрыли там. Потом появился Дирлевангер с десятком человек офицеров или унтер-офицеров и сказал: «Расстреляйте их всех немедленно». Перед входом в амбар встали 4 человека от СД с автоматами. Потом двери открыли, и Дирлевангер дал команду открыть огонь. Потом началась стрельба в толпу людей без разбора, дети, женщины — в кого попадёт. Жуткая картина. Когда магазины были расстреляны, их просто заменили, и стрельба продолжалась. Затем амбар снова закрыли. Люди от СД потом подожгли соломенные крыши амбаров. Это была самая ужасная картина, какую я видел в своей жизни. Деревянные постройки горели быстро и сильно. В это время Дирлевангер и члены его штаба, все с трофейными русскими автоматами, встали метрах в 50 от горящих амбаров. Когда горящие стены падали и ещё оставшиеся в живых люди пытались вырваться из огня наружу, эти ублюдки расстреливали их из автоматов. Дирлевангер был впереди. Стреляли, пока совсем никого не осталось. Я был свидетелем того же самого ещё четыре или пять раз. В каждом случае вся деревня была потом сожжена дотла».