Женевский обман - Джеймс Твайнинг

— Если вы не заблуждаетесь, то… — задумчиво проговорил Ортиц.

— Если я не заблуждаюсь, то поймать снайпера уже не получится. Мы опоздали. Можете, конечно, отдать на анализ оставшуюся от него кровь, но такие люди как привидения — их, считай, нет. Так что анализ крови вам не поможет. А вот попробовать найти заказчика подставы я бы мог.

— Вы могли бы найти заказчиков?! — Стоукс презрительно заржал. — Да кто вам даст-то! Вы и нужду справлять в туалете будете под нашим присмотром еще ой как долго!

— Дайте мне просмотреть ее досье, — сказал Том Ортицу. — Возможно, я вхож в такие места, куда не пустят вас, и могу поговорить с людьми, которых не знаете вы. Но я должен действовать немедленно. Прямо сейчас.

Ортиц хотел что-то сказать, но передумал, стрельнув глазами в сторону зеркала.

— Ага, сейчас, разбежался! — Стоукс снова громко заржал. — Нет, этот парень меня достал! Он и так подвел нас под монастырь, а теперь еще хочет добить окончательно!

— В таком случае либо предъявите мне какое-то обвинение, либо отпускайте! — разозлившись, крикнул Том и вскочил на ноги. — А пока вы просто тратите мое время.

— Я уже сказал вам, Кирк, что вы никуда не пойдете, — ледяным тоном отрезал Стоукс и, поднявшись, направился к двери.

— Извини, парень, но он прав. Так надо. — Ортиц пожал плечами и вышел вслед за Стоуксом.

Дверь за ними захлопнулась, и зеленый глазок электронного индикатора сменился на красный. Том сунул руку в карман брюк и нащупал там электронную карточку-ключ, которую Дженнифер вложила ему в руку в вертолете.

Даже тогда, истекая кровью, перед самой смертью, она знала, как все обернется. Даже тогда она знала, как ему придется поступить.

Больница Фатебенефрателли, остров Тиберина, Рим, 18 марта, 15:51

Собравшись уходить, Аллегра опять расстроила Аурелио. Опоздала, а теперь вот уходит раньше, посетовал он. Тогда она напомнила ему, по чьей милости вообще оказалась втянутой в это дело, ради которого теперь должна куда-то бежать. Но Аурелио уже включил радио на полную катушку, сделав вид, что не слышит ее. Аллегра знала: переживать не стоит. Завтра он уже сменит гнев на милость и обиды исчезнут, как тучи с небосклона после отгремевшей бури.

Насчет связи свинцовых дисков с Делийской лигой она не была уверена, зато знала наверняка, что Галло непременно захочет доложить об этом начальству — дескать, это он сам до такого додумался. Поэтому Аллегра решила позвонить ему, но мобильник полковника оказался отключен. Тогда Аллегра связалась с его помощником, и тот объяснил, что в морге, где Галло сейчас находится, не ловится сотовая связь, но она еще может застать Галло там, если поторопится.

Отметившись на входе, она помчалась в холодный подвал. В приемной морга сидел за стойкой молодой парень в белом лабораторном халате — судя по возрасту, студент — и таращился в монитор.

— Я к полковнику Галло, — сказала Аллегра, раскрывая бумажник с пропуском.

Парень вскочил, торопливо вырубив игрушку-пасьянс.

— Вы его уже не застанете, — деловито сообщил он, перегнувшись через стойку и выглядывая в коридор, как если бы Галло еще шел по нему. — А вот синьор Сантос еще там.

— Кто?

— Синьор Сантос. Пришел на опознание Ардженто. Полковник Галло счел, что расходиться им лучше по отдельности. — И парень махнул рукой на какую-то дверь.

Аллегра приоткрыла ее и заглянула в помещение. Огромная прямоугольная комната, совершенно пустая и бесцветная, если не считать двух синих замызганных пластиковых банкеток и кулера с питьевой водой, поставленных у правой стены. В противоположной стене целый ряд одинаковых алюминиевых дверей с ручками-рычагами и табличками. Одна дверца была открыта, носилки выдвинуты. Над ними спиной к Аллегре стоял человек.

— Синьор Сантос?

Аллегра открыла дверь и вошла. Сантос медленно обернулся на ее голос. Лет около пятидесяти, стройный, поджарый, лицо загорелое, зубы цвета хорошо отполированной слоновой кости, коротко подстриженные темные волосы с проседью, начавшие редеть у завышенной линии лба. Одет с безукоризненным вкусом — в клубный пиджак от Чезаре Аттолини и белые фланелевые брюки, замявшиеся, как полагается, всего в одну складочку над коричневыми ботинками от Черча. Бледно-розовая рубашка от Барбы прямиком из Неаполя, полосатый галстук от Маринеллы, ременьот Гуччи. Последний — скорее для красоты, нежели для поддержания брюк.

Сантос встретил Аплегру встревоженным, даже подозрительным взглядом, заставившим ее сразу же пуститься в объяснения.

— Лейтенант Аллегра Дамико, — представилась она, протянув ему свой полицейский жетон. — Я работаю вместе с полковником Галло.

— A-а, понятно. — Он улыбнулся и, кивнув, вернул ей бумажник. — Тогда извиняюсь. Я подумал, вы из прессы.

— А что, пресса за вами гоняется?

— Пресса гоняется за возможностью щелкнуть на камеру официальное лицо, скорбящее по поводу утраты зверски убитого брата. И я здесь именно для того, чтобы пресса этой возможности не получила.

— Так, значит, депутат Ардженто попросил вас опознать тело его брата?

— Вообще-то это была идея полковника Галло, — объяснил Сантос. — Он счел, что так будет лучше… так сказать, упростит дело.

— А откуда вы знаете убитого?

— Прошу прощения, я не представился. — Он шагнул к ней, протягивая руку. — Я Антонио Сантос, президент «Банко Розалиа».

Он протянул ей свою визитную карточку, сразу обеими руками — типичный жест человека, который либо жил, либо долго работал на Дальнем Востоке. Карточка недешевая, твердая, с золочеными буквами:

Антонио Сантос

Президент и генеральный директор

«Банко Розалиа»

— Джио работал у меня.

Аллегра встала по другую сторону носилок, и на алюминиевой поверхности дверцы появилось ее отражение.

Джулио Ардженто лежал между Аллегрой и ее собеседником — голый, до подбородка накрытый простыней. Из-под простыни вывалилась левая рука, на запястье красовался ярлык со штрих-кодом — ну точь-в-точь как на товарах в супермаркете. Она с трудом узнала это восковое, застывшее лицо с искаженными чертами, но ошибки быть не могло — длинная и глубокая запекшаяся рана зияла на шее, словно вторая улыбка.

— Выпить хотите?

Аллегра отказалась. Как-то дико и неуместно выглядела баночка с лакричным напитком, протянутая ей Сантосом прямо над телом Ардженто.

— Я где-то читал, что римские солдаты могли по десять дней обходиться без еды и питья благодаря алкоголю в их пайке, — сказал Сантос, два раза глотнув из банки и убрав ее в карман. Аллегра воздержалась и не стала упоминать, что тоже где-то читала, что чрезмерное употребление алкоголя ослабляет потенцию. — Ну, так что скажете? Есть какие-нибудь версии? Какие-нибудь соображения по поводу того, кто это сделал? И зачем?