Пленник - Кэрин Монк

– Господи, почему вы сказали, что я ваш муж?

– Потому что не хотела, чтобы они увели вас и повесили. Представить вас как моего мужа – единственная возможность объяснить, почему вы находитесь под моей крышей.

– Но вы могли бы сказать, что я ваш дядя или… какой-нибудь дальний родственник.

Она покачала головой:

– Такое объяснение сразу вызвало бы множество вопросов: где вы остановились, когда только приехали, какое у вас здесь дело? К тому же любое заявление о том, что вы мой родственник, можно опровергнуть. А вот муж… Поверьте, лорд Редмонд, я здесь отверженная, и всем известна моя склонность к безрассудным поступкам. В Инверари охотно поверят, что я вышла замуж за человека, с которым только что познакомилась. Я создала семью из воров и бродяг, которых совсем не знала. А по капризу выйти замуж за незнакомца – это вполне в моем духе, как все здесь считают.

«Она права, – думал Хейдон. – Отказаться от привычной жизни только ради того, чтобы вырастить незаконнорожденного сына воровки, – на такое, по мнению общества, способна лишь очень неразумная женщина, едва ли не сумасшедшая. А этот самодовольный глупец павлин Чарлз…»

Хейдон невольно нахмурился. Что этот идиот о себе возомнил?! Какого дьявола он вламывается в дом и ведет себя здесь так, будто имеет на Женевьеву какие-то особые права? При мысли о том, что она по воле отца действительно была помолвлена с этим слизняком, Хейдону стало очень не по себе. Каким бы человеком ни был ее отец, в людях он совершенно не разбирался.

– Мне кажется, вам следовало бы поблагодарить меня, а не критиковать. Ведь я пошла на риск только ради вас, – заметила Женевьева.

– Но почему?.. Зачем вам это?..

– Я всю ночь за вами ухаживала, когда вы лежали в лихорадке. А потом делала все возможное, чтобы поставить вас на ноги. Неужели вы думаете, что после этого я могла бы спокойно смотреть, как вас уводят, чтобы затем повесить? Если вы действительно так думаете, то вы ничего обо мне не знаете, лорд Редмонд, – проговорила Женевьева в раздражении; при этом у нее был такой вид, будто она вот-вот его ударит.

Хейдон же смотрел на нее с восхищением. Мисс Макфейл была необыкновенно сильной и мужественной женщиной. И если уж она во что-то верила, если приняла решение, то не отступала ни на шаг и твердо стояла на своем. И еще: хотя перед ней был человек, осужденный за ужасные преступления, она его нисколько не боялась!

Ему захотелось прикоснуться к ней, обнять, прижаться губами к ее губам, хотелось крепко обнять ее, а затем положить ладони на ее упругие груди… В следующее мгновение он вдруг почувствовал, что его влечет к этой женщине, причем желание усиливалось и становилось совершенно нестерпимым.

«Господи, что со мной происходит?! – ужаснулся Хейдон. – Ведь в доме шестеро детей, а сам я на волосок от виселицы! О чем же я думаю в такой ситуации? Может, схожу с ума?»

– Я не хотел вас обидеть, Женевьева, – пробормотал он, взъерошив пятерней волосы. – Просто удивляюсь. Может, вы не поняли, какая сложилась ситуация? Вы сказали, что мы с вами муж и жена. Но если я теперь уеду, то все в Инверари будут знать, что вы солгали. Понимаете, что это означает? Непреклонный констебль Драммонд заявится в ваш дом, чтобы арестовать вас как укрывательницу беглого заключенного. И если даже вас не посадят в тюрьму, то детей-то непременно отберут.

При этих словах Хейдона Женевьева побледнела. Она тотчас же поняла, что он прав. Действительно, о чем она думала? Неужели рассчитывала на то, что он останется в ее доме навсегда?

Едва держась на ногах, она подошла к креслу. Усевшись, со вздохом закрыла глаза.

Хейдон в волнении прошелся по комнате. «Что же теперь делать? Что делать?» – спрашивал он себя. Он собирался как можно быстрее покинуть Инверари, а потом доказать свою невиновность и попытаться узнать, кто напал на него в ту ночь, когда все это началось. Конечно, ему пришлось бы через своего поверенного нанять детектива, а самому скрываться за пределами Шотландии, пока загадка не будет решена. Ясно, что банки заморозят его счета, но его нотариусы и бухгалтера найдут способ выделять для него фонды под прикрытием законных платежей. Когда же все уладится, он вернется к прежней жизни в качестве лорда Редмонда.

Но увы, на это могут уйти годы. Возможно, его расследование вообще ничего не даст. Но даже если он добьется успеха… О Боже, ведь из-за него эта красивая, умная, самоотверженная женщина угодит за решетку! Нет-нет, этого он не допустит!

Остановившись у камина, Хейдон пробормотал:

– Кажется, я угодил в ловушку.

Женевьева посмотрела на него с удивлением:

– Вы хотите сказать, что собираетесь остаться?

– Да, на какое-то время. Останусь, чтобы играть роль вашего мужа. Я проведу здесь столько времени, сколько потребуется, чтобы утвердить наши отношения перед жителями Инверари. А через месяц-другой, когда меня устанут разыскивать и все поверят, что мы благополучная семейная пара, меня неожиданно вызовут в Англию по коммерческим делам, и там я, к сожалению, погибну в результате несчастного случая. Вы какое-то время будете меня оплакивать, а потом приободритесь и продолжите свою жизнь на сей раз в роли всеми уважаемой молодой вдовушки.

Женевьева с минуту обдумывала его план.

– А что будет с вами?

Он не удивился тому, что она о нем беспокоилась. Эта добрая и отзывчивая женщина не могла не заботиться о тех, с кем сталкивала ее жизнь.

– Или я докажу свою невиновность, или до конца дней буду стараться хоть на шаг опережать преследователей, – ответил Хейдон. – В любом случае я сделаю так, чтобы ни вы, ни ваши дети не пострадали из-за меня. А значит, вы должны кое-что мне пообещать, Женевьева. – Он пристально посмотрел на нее. – Если меня разоблачат, пока я живу у вас, вы должны сказать все, что требуется, чтобы убедить их в своей невиновности. Скажете, что я вам постоянно угрожал, что бил вас, что вы очень боялись за свою жизнь и жизнь детей, поэтому и подчинились мне, сказав, что я ваш муж.

Женевьева покачала головой:

– Если я так скажу, никто не поверит в вашу невиновность.

– Если меня здесь разоблачат, это уже не будет иметь никакого значения, – сказал Хейдон. – Констебль Драммонд и комендант Томсон непременно добьются своего, и меня немедленно повесят – в этом можно не сомневаться.

– Я не хочу лгать, не хочу изображать вас чудовищем, – заявила Женевьева. – Если вас арестуют, я пойду в суд и объясню, что произошло. Я попрошу судью пересмотреть ваше дело и…

– Послушайте, Женевьева… – Хейдон подошел к креслу и опустился перед ней на колени. – Я знаю, что вы мужественная и честная женщина. Но мне невыносима мысль, что вы с детьми пострадаете из-за меня. Понятно? Даже смерть меня не так страшит, как мысль о том, что я могу погубить вас.

Он смотрел на нее все так же пристально, но теперь в его глазах были боль и безмерная грусть. Точно такие же глаза она иногда видела, когда смотрела в зеркало.