Льды Ктулху - Александр Лидин

— Ну, долго вы еще болтать будете? — встрял, не выдержав, Федот. — Скоро уж совсем стемнеет.

— Может, не пойдете? — батька поигрывал револьвером.

Василий на мгновение задумался. А может, и ладно, может, и бог с ним. У батьки своя война, у меня своя. Сейчас взять Федота да пойти дальше. К утру выйдем в места заселенные, там и отдохнем. А потом он подумал о тяжести в ногах, усталости и о том, каким станет к утру, если не отдохнет. В конце концов, что может быть столь ценного в пакете, что до утра не подождет? Не рыба, не стухнет.

— Хорошо, — кивнул Василий. — Останемся на ночь. Но…

— Не беспокойся, сказал ведь: мне до твоего пакета нет никакого дела. А вот на японцев в темноте нарветесь и глазом моргнуть не успеете.

— Это точно, — поддакнул Федот. — Вот помню, как-то в японскую…

— Воспоминания на потом! — отрезал батька Григорий. — Нам сначала нужно хутор осмотреть. Там кто похуже японцев оказаться может, — и от того, как произнес он эти слова, холодок пробежал по позвоночнику Василия. Он-то видел изуродованного пассажира аэроплана… — Пошли, — и батька махнул пистолетом в сторону больших деревянных ворот.

Василию ничего не оставалось, как подчиниться. С батькой спорить не стоило. Если бы он сказал прыгать в нужник, то лучше прыгнуть, потому на это были бы веские причины и по-другому было бы никак.

Они выбрались на дорогу и на мгновение замерли, рассматривая огромные ворота, сколоченные из толстых бревен.

— Интересно, зачем хутору посреди лесной чащи такие крепости возводить? — удивился Василий, рассматривая массивные бревна, каждое толщиной с его ногу. — От волков, что ли?

— От медведей, — пояснил Федот. — И не только. Тут зимой всякая жуть бывает…

— Сказки все это.

— Вы бы меньше лясы точили! — батька, держа револьвер наготове, решительно вышел вперед, толкнул гигантскую створку, и та качнулась. — Однако, ворота открыты. Судя по всему, местным обитателям они не помогли. Ну-ка, помоги, — обратился он к Федоту.

Вдвоем они ухватились за выступы бревен и, упершись ногами, потянули на себя одну из створок. Та, страшно заскрипев, с трудом поддалась.

— Стоп, хватит, — приказал батька, когда створки ворот разошлись, образовав щель, в которую без труда мог проскользнуть человек.

Только теперь Василий хорошенько рассмотрел своего старого знакомца. Выглядел батька совершенно обыденно, встреть его кто в лесу, он бы не узнал в нем отважного авантюриста. Кирзовые сапоги, потертая солдатская шинель, военный картуз времен Первой мировой. За спиной котомка, видавшая лучшие времена. Сам же барон отпустил бороду и теперь больше походил не на бравого комиссара, а на Николая Второго, пусть земля ему будет пухом!

— Пошли, пошли, — подгоняя своих спутников, батька направился во двор хутора. — Двигай, Василек, а то ходишь, как полудохлая муха. Так и пулю словить недолго.

Через мгновение они уже были во дворе, и открывшаяся картина оказалась не из приятных. По всему двору, от ворот до самого дома, были разбросаны трупы собак, и не просто трупы, а тела, разодранные на куски неведомой силой. Судя по всему, собаки отчаянно защищались, но шансы были не равны.

Федот, увидев это кровавое зрелище, замер, широко отрыв рот, и, что-то бормоча себе под нос, стал быстро креститься. А Василий… Если честно, он ожидал чего-то подобного, может, даже чего похуже. В тот момент, когда появился батька Григорий, он понял: сейчас начнется. И ждать долго не пришлось.

— Ну что уставились, ворота теперь закрыть надо, чтобы к нам нежданные гости не пожаловали.

В этот раз помогал барону Василий. Навалившись, они с трудом сдвинули створки, а потом положили в скобы огромное бревно-задвижку, окованное железом. Теперь ворота можно было открыть разве что с помощью динамита.

Потом батька занялся изучением останков. Склонившись над одной из собак, он долго изучал разорванное тело, покрытое неприятной на вид липкой полупрозрачной субстанцией. Василий присел рядом и поинтересовался:

— Кто это их?

— Шогготы, — медленно произнес батька Григорий. — Вот ведь твари. И Ключник хорош…

— Как вы сказали?.. — переспросил Василий.

— Шогготы… черные блестящие твари метра три в длину. Дождевые черви и опарыши на их фоне настоящие красавцы. Живут под землей… В общем, когда почуешь отвратительный запах, сразу поймешь: это оно.

— И откуда они тут взялись? — продолжал неугомонный Василий.

— Они были тут всегда, до того как появились этот лес и этот хутор.

— А… — начал было Василий, собираясь задать еще один вопрос, но батька остановил его.

— Тпру… Много будешь знать, скоро состаришься, а то умрешь, и состариться не успев, — а потом, бросив косой взгляд на все еще крестящегося Федота, прибавил: — Ему про червей не рассказывай. Он у тебя, похоже, мужик ранимый, глядишь, не выдержит правды жизни, свихнется. Что с ним потом делать? Или ты его, как вашего раненого…

— Да прекратите вы! — взвился Василий. У него и без того при воспоминании об Илье на душе кошки скребли. Хотя что он мог еще сделать? Так избавил товарища от мучений, а иначе, если бы они потащили его с собой, то не дотащили бы даже до хутора. Сдох бы он по дороге, да и от японских патрулей им с такой легкостью было бы не увернуться. Если бы с ним остались сидеть, он бы все равно помер, но тогда с пакетом вышла бы неприятность. Да и японцы, если один раз аэроплан нашли, то непременно обнаружили бы его еще раз, в крайнем случае, отправились бы искать своих пропавших солдат. А о возвращении в лагерь геологов и речи не шло. К тому же там тоже некому было помочь Илье. Врач геологической партии мог вылечить разве что насморк или мозоль. Судя по его спитому виду и трясущимся рукам, на большее он потенциально не был способен.

— Да ты не обижайся, — батька похлопал Василия по плечу. — Пошли в дом. Надо осмотреться. Может, кто живой и остался, хотя я лично в этом очень сомневаюсь.

Оставив собачьи останки и осторожно обходя растерзанных животных и лужи крови, они направились к дому.

— Федот, хватит молиться, подь сюды, — позвал Василий.

А батька тем временем, выудив из-под крыльца толстую ветвь, обмотал ее невесть откуда взявшейся тряпицей, а потом запалил самодельный факел.

— И тебе советую сделать то же самое, — сказал он, заметив вопросительный взгляд Василия. — Во дворе темнеет, а в доме уже темно.

Но вместе того, чтобы запалить еще один факел, Василий достал из кармана электрический фонарик.

— Ну, с Богом! — выдохнул батька и, не дожидаясь Федота, поднялся на крыльцо и решительно взялся за дверную ручку. Револьвер он держал наготове в левой руке. Василий направился за ним.

Рывком распахнув дверь, батька Григорий шагнул во тьму сеней, Василий следом. Сзади заскрипели ступени крыльца. Федот, не желавший оставаться во дворе в одиночестве, поспешил за своими спутниками.