Чужая невеста - Властелина Богатова

Рох обернулся. Тощий мальчишка в лохмотьях жался к стене, едва держась на подгибающихся ногах, и закрывался руками от беспрерывных ударов плетью. Правая лодыжка мальчишки уже была рассечена так, что разодранная штанина липла от льющейся из раны крови – если не обработать, сдохнет к следующему вечеру. Но мужик явно не замечал, что мальчишка покалечен, требуя подняться и вернуться к работе. Рох в два шага оказался возле кряжистого, черноволосого, со смуглым лицом торговца, врезав в него взгляд. Мужик смолк, внимательно осматривая одежду Роха и ждавших его людей, быстро соображал, что к чему.

– Чем обязан, уважаемый энроу?

Рох снова перевёл взгляд на мальчишку и поднял того за острый подбородок, некоторое время изучая. Растерянный, но вовсе не затравленный взгляд, зеленоватые, как у самого Роха, глаза, похожие на морские глубины. Рох убрал с его шеи русые волосы, открывая взору багровевшее клеймо.

– Сколько ты за него возьмёшь?

– Что?.. Не-е-ет, нет-нет я его только как девять дней купил, он мне нужен, у меня работать некому.

Рох сжал челюсти, дёргая желваками. Глаза купца напряжённо забегали.

– Он слишком мелкий, чтобы выполнять работу, которую ты ему поручил, – выпустил мальчишку Рох, – и в добавок он сломал ногу об этот камень, – отступник пнул одну из глыб, что таскал раб к постройке, – теперь он не может ходить, и ты останешься в убытке на несколько недель.

И скорее всего, избавится от мальчишки сразу же, как только у того поднимется жар – не станет морочиться с ним.

Мужик сжал зубы, покраснел от злости, не выдержал, дёрнул цепь. Мальчишка едва не упал, припадая на покалеченную ногу, оскалился.

– Звереныш, – сплюнул торговец и опасливо покосился на Роха.

Тот мог бы проехать кулаком по его широкой морде и забрать мальчишку, но поднимать шум для него не желательно. Хотя очень хотелось.

– Хорошо, – кивнул всё же, немного поразмыслив.

Отдав плату, Рох забрал мальчишку-раба и покинул торг.

– Как тебя зовут? – спросил, когда они уже отъехали за стены.

– Никак, – буркнул мальчишка.

Рох больше не стал говорить с ним, задумчиво посмотрев в сизые дали. Когда-то он тоже потерял своё имя. Рох его забыл, как и отца… Кажется, он был каким-то военачальником, потом, за заслуги, стал важным наместником. Важным… Рох помнил, что отец всегда был занят, всегда в разъездах до тех пор, пока не взял Роха с собой. В это время ему было где-то восемь или девять лет. Рох был слишком мал для похода, но отец не хотел оставлять его на насиженном месте. Рох уже в том возрасте понимал, что черноволосая молодая стерва – жена отца, его мачеха, невзлюбила отпрыска, пренебрегала им, когда муж уезжал из поместья надолго, и играла в заботливую мать, когда он возвращался. Рох не помнил, сколько продолжался их поход, казалось, слишком долго… Этот промежуток растворился в тумане памяти, всплывали только жаркие костры, запах дыма и мяса, а ещё пыльная дорога.

Рох знал, что они должны были прийти к назначенному месту, что находилось за грядой, уже утром. Но они так и не перешли её… На них напали… Отец едва успел отдать приказ спрятать мальчишку, когда раздался лязг оружия и крики. Это был последний раз, когда Рох видел отца. Помнил отчётливо, красной кровью по белому снегу, как из груди его торчали древки стрел, и кровь, много-много крови, изо рта, носа. Роха кто-то оттащил в лес, вырывая из творившегося кровавого месива. Напавшие перерезали всех до одного, кроме него, мальчишки, которому удалось уберечься от копыт лошадей и стрел. Его быстро обнаружили, но так просто он не дался, бросился в чащобу, раздирая кожу в клочья, убегая от преследователей, упав в какой-то ров, потеряв сознание. Головорезы, конечно, нашли его и поработили. Правда, сначала хотели скормить его своим псам, но, когда Рох укусил главаря, передумали, посадив его на цепь. Рох не знал, как выжил, не умерев от лихорадки и боли гниющих ран. Несколько раз он пытался сбежать, но его ловили и жестоко наказывали, рассекая кнутом кожу в мясо, лупили и полосовали, как щенка, как животное. Он бы, наверное, сдох от потери крови или заражения, если бы на стойбище не напали роуды. Та стычка вырвала истощённого от голода и побоев Роха из ледяных когтей смерти.

Если бы он знал, что настоящий мрак был ещё впереди…

Рох попал к другим убийцам. Отличие между теми и другими было лишь в том, что головорезы убивали ради наживы, грабили и разоряли. Роуды убивали за плату. Рох так же был в рабстве и так же выполнял приказы. Ему так же не позволяли вздохнуть, когда он валился с ног от тяжёлого труда, сбивая стопы в кровь. Правда его раны лечили. Он был нужен роудам. В нём видели то, что заставляло взмахивать хлыстом и останавливаться каждый раз, сжимая плеть в кулаке. Никто не знал, кто он и откуда, у Роха не осталось ни вещей, ни знаков на теле, которые говорили бы о его происхождении. Да Рох уже и сам перестал верить, что у него когда-то был дом, внутри у него осталась только саднящая боль. Но и она забывалась со временем.

С каждым приближением зимы Рох думал, что не выживет, но он жил. И когда ему исполнилось четырнадцать, он впервые забил жестоко и хладнокровно такого же, как и он, раба, когда тот назвал его мать шлюхой, а его – вымеском из помойной ямы. Рох не мог остановиться, бил до полусмерти. Он бы убил, если бы его не оттащили…

Главарь роудов долго рассматривал Роха.

– Почему ты это сделал? – спросил он наконец.

Рох смотрел неотрывно, наверное, тогда он был похож на зверёныша, худого полуголодного и злого.

Главарь приблизился к Роху, взмахнул кулаком для удара, но Рох привык реагировать вовремя, не давая себя ударить, увернулся. Лицо роуда вмиг потемнело, он сверкнул на Роха чёрными налитыми яростью глазами, отступил, но тут же резко развернулся, вновь замахнувшись. Кулак пришёлся в скулу, молотом стукнул так, что голова едва не раскололась надвое от сокрушающего удара. Рох отлетел в сторону, рухнув на пол, повалив стулья, ударившись спиной о рёбра полок. Этот удар роуда по кличке Чёрный Волк мог бы убить мальчишку, но тот знал, как бить правильно.

– Хочешь вырваться из этого дерьма и не сдохнуть под плёткой? – подступил он, накрывая Роха своей тенью.

Зажимая льющуюся из носа кровь, Рох только с силой закрыл глаза в знак согласия. Конечно, он хотел, жаждал вырваться из этого рабства.

– Для начала ты должен исполнять то, что тебе говорю я, – наклонился Волк, произнося вкрадчиво каждое слово. – Запихни свою грёбанную гордость куда подальше, – буравил чёрными глазами. – А теперь встань и пойди умойся.

А спустя годы тренировок и обучения различным видам боя Рох получил первый свой заказ. Убить одного работорговца, перешедшего дорогу знатному энроу. Рох выполнил его с лёгкостью, получив первый свой заработок. Потом пошла череда других. Его стали бояться и обходить стороной даже свои. Чёрный волк впустил его в круг избранных, но всегда следил за ним, следил внимательно, и Рох видел его недоверие. Конечно, Рох был не один в стае, за годы обрёл уважение. Сколл с самого начала принял сторону Роха, ещё когда он был рабом у Волка. Они разбивали лица друг другу в кровь, когда Волк их стравливал – нельзя заводить друзей, в стае должны царить голод, злость, ненависть и жадность. Волк запрещал принцип стаи – объединяться. Но как бы Чёрный Волк ни пытался разделить щенков, те всё же собирались вместе, забывая о нанесённых увечьях.