Зона личной безопасности. Тревожная кнопка - Андрей Кивинов

— Это ж каменный век. Почему в компьютер не забить?

— Чтоб хакеры не лазали. И никто не стер сдуру. Случаи бывали, — он еще раз посмотрел на Никиту.

У ножки стола она заметила горку зерен зеленоватого цвета.

— Что это?

— Крыс травим, достали. Иногда прямо на столы забираются, — обрадовал Седых, — в доме раньше магазин рыбный был, вот и расплодились. Осторожней, сама не траванись.

Светочка поежилась, представляя хвостатого грызуна на столе. Она положила дамскую сумочку, села на скрипучий стул, выдвинула ящик. Кроме пары старых авторучек и полупустой упаковки анальгина, ничего. Видимо, коллеги готовились и навели порядок.

Машков-Мориарти открыл свой стол, достал потертый кожаный планшет, протянул даме:

— Ридикюль к форме не положен. Вот, держи. Подарок. Двадцать восьмой год выпуска. Германия. Только не продай, как некоторые, — еще один намекающий взгляд скользнул по Никите.

— Спасибо… Что, правда двадцать восьмой?

— Истинная правда. Там клеймо есть. До войны все обмундирование для нашей милиции поставлялось из вражеской Германии. В том числе оружие и офицерские планшеты. Носи на здоровье.

В этот момент в комнату, постучав по косяку, зашел товарищ в тюбетейке:

— Никита Романович… Я за паспортом.

— Проводку сделали?

— Да… Все работает.

— А стены покрасили? — тоном прораба на стройке вопрошал Сапрыкин.

— Так вы стены не просили, — то ли испуганно, то ли расстроенно ответил таджик.

— А самим не догадаться? Там свинарник — людям в подъезд не войти.

— На это три день надо… А мой деньги в дома не перевести, — бедняга путал склонения.

— Вот дома бы и работал! Все, свободен.

Гастарбайтер несколько секунд мял тюбетейку, не зная, что сказать, после повернулся, решив, что паспорт он сегодня не получит.

— Погоди, — остановил его Машков, — Никит, дай-ка паспорт. На минутку.

Сапрыкин достал из своего стола документ и протянул коллеге. Петр Егорович сличил фото с оригиналом, после отдал его таджику:

— Держи…

— Спасибо… Большое спасибо…

Через секунду гастарбайтер уже бежал по улице. Никита не успел даже выйти из-за стола.

— Егорыч! Ну ты чего?! Пускай бы покрасил! В подъезд правда не зайти!

— Никита, не борзей, — коротко ответил Машков.

— Да ну тебя… Ну что, начнем таинство обряда? — Сапрыкин показал на продукты.

— Вообще-то, рабочий день, — скромно напомнила Светочка.

— Правильно, — поддержал Машков, — не развращай девушку.

Чувствовалось, что отношения между господами офицерами не очень душевные.

— По закону — простава и должна проходить в рабочее время. Читайте Трудовой кодекс, — Никита вытащил из стола свернутую клеенку, — начинаем. Володь, сходи, дверь закрой. Свет, помой закуску. Раковина в туалете.

Светочка не стала возражать и строить из себя поборницу трезвости и служебной дисциплины, чтобы не вступать в противоречия с новым коллективом. У нее совсем другие задачи.

За стол уселись минут через сорок. Никита налил в граненые стаканы вина Свете и себе, водку Машкову. Седых ограничился водой, сославшись на гастрит. И вообще, хоть кто-то из коллектива должен быть в хорошей спортивной форме на случай чрезвычайных происшествий.

— Ну что? — Сапрыкин поднял стакан. — Чтоб служба медом показалась! С прибытием!

Выпили, закусили.

После пары анекдотов и очередного тоста «за вливание» перешли к служебным разговорам. Гастритный Седых не удержался и все-таки выпил водочки. Прием граждан, таким образом, на сегодня был закончен.

— Вот, Свет, смотри, — он пододвинулся поближе к новой коллеге, чтобы не так нагло пялиться на ее колени, — шеф требует показатели — не меньше пяти «хулиганок» в месяц. Я делаю. Тут же прилетают штабные и спрашивают — почему допустил разгул хулиганства на территории? И что мне отвечать?

— А ты ной поменьше, а бегай побольше, — со скрытым вызовом посоветовал Никита, у которого после четвертого тоста настроение изменилось с плюса на минус.

— Ой, можно подумать, ты бегаешь. Уработался. Чья бы мычала.

Видимо, и между капитаном и старлеем пробежала крыса. То есть — кошка.

— Если бы не Серега, ты бы в бумагах утонул, — Володя повернулся к Светочке: — Прикинь, он за этого работягу все справки писал.

Как говорил Жеглов, вопрос надо задавать вовремя. И это время как раз наступило:

— Ребят, а что-нибудь по нему уже известно? Версии там?

— А-а-а, — отмахнулся Никита, — Серега тихушником был. Да и работал всего ничего. Говорят, халтурил. А кто сейчас не халтурит? Ты тоже будешь. Зарплату подняли, а льготы убрали. То на то и выходит. Кстати, про халтуру! Витьку Ежова помните? Сереги одноклассника? Водилой он был в Южном.

— Ну? — хором «нукнули» сослуживцы.

— Он лохов опускал с подругой какой-то. Липовые грабежи. Ну его ОСБ и прихватило. Короче, из органов турнули, а чтоб дело не возбуждать, пять косарей стрясли. Баксов.

Светочка постаралась сохранять прежнее выражение лица, хотя это получалось не очень. Да, дело не возбуждали… В обмен на информацию. Но где гарантия, что Колька под шумок не приподнялся? Нет, нет, не мог он. Или мог?

— Откуда знаешь? — уточнил Седых.

— Да сам рассказывал. Сейчас место ищет. Звонил, спрашивал… Нормально, да? Борцы с оборотнями. Самих на кол надо. Мы со своими арбузами — зайчики. Вас-то в Зареченске трясли? — Вопрос был задан новому члену коллектива.

— Так… Плановые проверки, — уклончиво ответила Светочка, — да по жалобам.

— Нас — регулярно. Особенно после питерского случая, когда парня на опорном грохнули. Да по отказникам. Вместе с прокуратурой.

— Меньше вопросы решай, и трясти не будут, — вновь намекнул на превышение служебных полномочий Машков.

— А что я решаю?! — возмутился Никита.

— Ты еще над столом прейскурант повесь. За услуги.

— Нет… Ты конкретно скажи — что я решаю?!

— Ты и Серегу втянул. Парень нормальным был, пока с тобой не связался.

Сапрыкин вырвал салфетку из-за воротника, бросил ее в греческий салат и вскочил со стула, словно тот был электрическим:

— Чего ты гонишь, ветеран перестройки?!

— Гонят самогонку, — Машков посмотрел на коллегу взглядом Ти-рекса, — угомонись, вьюноша. Молод еще.

Дуэль! Только дуэль! Стреляться немедленно и здесь! Оружие к бою!

Никита схватил Петра Егоровича за рубашку и выплеснул негативную энергию, о которой упоминал ранее. То есть грязно выругался. Майор не остался в долгу, ответил не менее поэтично и тоже поднялся со стула. Спустя пять секунд оба рухнули на старенький диван. Естественно, не в любовном экстазе. А с целью выявить победителя в схватке.