Лион Измайлов - Лион Измайлов
Шрифт:
Интервал:
Мария Степановна покраснела и говорит:
— А устрица, между прочим, не чавкает.
Сергей Васильевич говорит:
— Вот видите, даже устрицы не чавкают, а вы чавкаете.
Галька Зеленова говорит:
— Да, Мария Степановна, вы столько едите, что у вас вся кровь к желудку приливает, голове ничего не остается, поэтому вы ничего не соображаете.
Четверо проголосовали против, одна воздержалась.
Аркашка стал говорить:
— Ребята, вы меня знаете, за отдел буду глотку драть. В обиду вас не дам.
— Ты сначала мне десятку отдай, — сказал Сергей Васильевич.
— Да возьмите вы свою десятку. — говорит Аркашка и сует Сергею Васильевичу в руку треплу.
Пока тот бумажку рассматривал, Галька Зеленова опять вскочила:
— А что ты мне говорил?
— А что? — побледнел Аркашка.
— Жить, говорит, без тебя не могу. Потом пожил и говорит: жить с тобой не могу. Так можешь или не можешь? Скажи при всех.
Аркашка говорит:
— Да что же это такое, я с женой еле-еле живу, а тут еще одна пристает.
Мария Степановна опомнилась и говорит:
— Аркаша, как же вы можете быть начальником отдела, если вы постоянно портите в комнате воздух… Своим гнусным одеколоном по шестьдесят копеек литр. Я вас все спросить хотела: вы им брызгаетесь или внутрь употребляете?
Судьба Аркашки была решена. Видно, он настолько сам себе стал противен, что все пятеро проголосовали против.
— Вот это активность масс, — сказал, потирая руки, секретарь парткома. — Смелее, товарищи, жестче. Всю правду в глаза. Это по-нашему, по-советски.
Тут Гальки Зеленовой очередь подошла. Она говорит:
— Товарищи, сегодня, когда весь наш советский народ в едином порыве сплотился для великих свершений, я, как и весь наш народ…
Сергей Васильевич говорит:
— Какой «наш народ», если у нее по первому мужу фамилия Цукерман?
Галька так и села с открытым ртом. Мария Степановна говорит:
— Да уж, Галочка, какой уж тут народ, если вы, извиняюсь, с Аркашкой жили. А чтобы с Аркашкой жить, это вообще надо веру в коммунизм потерять.
Аркашка вскочил:
— Какое вы имеете право оскорблять светлое будущее всего человечества! Я здесь вообще ни при чем. Это она со мной жила, а я об этом понятия не имею. Я женатый человек.
Короче, против Гальки проголосовали. Полякова очередь настала. Все приготовились. Поляков встает ни жив ни мертв.
— Я, — говорит, — свою кандидатуру снимаю. Лучше жить рядовым, чем облитым грязью.
Все говорят:
— Нет уж, извините, всем так всем.
Сергей Васильевич говорит:
— Стукач вы, вот вы кто.
Поляков говорит:
— Почему стукач?
— А потому, что, когда вы после обеда спите, все время головой об стол стучите.
Секретарь парткома говорит:
— Ну что ж, я считаю, что выборы проходят в поистине демократической атмосфере. Активность масс достигла предела. И поскольку других кандидатур нет, я предлагаю на пост начальника отдела Ивана Сергеевича Загоруйко. А что, он человек надежный: с Галькой Зеленовой не жил, ест мало, головой не стучит. Думаю, с отделом справится. Одним словом, кто за то, чтобы начальником был он?
Все подняли руки. На том собрание и кончилось. Уходя, Селезнев сказал директору:
— Вот так надо с народом работать.
А на другой день в газете появилась заметка, в которой сообщалось, что в институте в обстановке принципиального обсуждения и инициативы масс единогласно был выбран новый завотделом Иван Сергеевич Загоруйко.
Как я был предпринимателем
Сейчас все богатые предприниматели: татары, армяне, евреи — все они называются «новые русские». Я думаю: дай-ка я тоже стану этим «новым русским». Куплю чего-нибудь подешевле, продам подороже и разбогатею.
Один приятель мне говорит:
— Не связывайся, от этого бизнеса одна головная боль!
Ничего, думаю, главное — начальный капитал добыть. Прихожу к другу, говорю:
— Дай денег на начальный капитал!
Он говорит:
— Не дам, не хочу друга терять.
Я говорю:
— Как же ты меня потеряешь?
Он говорит:
— А вот как деньги дам, так сразу и потеряю.
Ладно, думаю, мы пойдем другим путем. Собрал дома все шмотки: два костюма тренировочных, пальто ратиновое, пуховую перину и бюстгальтер жены девятого размера. Поехал на вещевой рынок, развесил все, стою, жду, когда разбогатею. Уже минут десять жду, а все никак.
Подошел мужик с бородой, говорит:
— Ты за место платить собираешься?
Я говорю:
— Как разбогатею, так сразу, а пока у меня всего три монетки на метро.
Весь день простоял — ничего. К концу дня опять этот с бородой подходит, говорит:
— Хочешь, я у тебя все это барахло за сто тысяч куплю?
Я думаю: ну, не тащить же мне все это назад…
— Бери, — говорю.
Положил сто тысяч в карман, только уйти хотел, как этот с бородой говорит:
— Ну что, разбогател?
Я говорю:
— Ну, так, чуть-чуть.
— Ну, — говорит, — плати за место.
Я говорю:
— Сколько?
— Двести тысяч.
Я говорю:
— Знаешь, ты кто после этого? Козел бородатый!
И тут же рядом с ним амбал появляется и говорит:
— А за козла ответишь!
Я сразу сто тысяч и отдал.
Бородатый говорит:
— Обыщи его, Коля!
Коля взял меня за ноги и поднял. Потом как тряхнет: из меня все три монетки и высыпались.
Я кричу:
— Отпусти!
Бородатый говорит:
— Ну, раз просит…
Коля и отпустил. Я с высоты прямо на голову и пришел. Приехал домой, думаю: верно говорят, от этого бизнеса одна головная боль.
Но я на достигнутом не остановился. Я решил в Турцию поехать, чтобы там стать «новым русским». Денег занял и заделался «челноком». В Турции мне понравилось. Номер у нас в Стамбуле был трехместный, то есть с двумя узбеками на одной кровати. Потом меня на турецком базаре чуть в гарем не продали. Но это не важно, главное, что я там обувь нашел прямо на фабрике-изготовителе и по дешевке. Классная обувь! Хозяин клялся, что еще ни один клиент не жаловался. Купил целых 800 пар. Привез в Москву. Притащил в магазин, говорю директору:
— Вот обувь — суперлюкс, ни один клиент еще на качество не жаловался.
Директор посмотрел обувь и говорит:
— А как же они пожалуются, если это туфли для покойников? Вот, гляди, подошва картонная.
Я сначала дар речи потерял, а потом в себя пришел, говорю:
— Что ж, по-вашему, покойники босиком, что ли, должны ходить?
Он говорит:
— Ну, вообще-то покойники обычно мало ходят, они в основном, как правило, лежат.
Я говорю:
— Правильно, но они обычно лежат в обуви, и в хорошей обуви им лежать будет приятнее.
Он говорит:
— Где же я тебе столько покойников возьму, здесь же у тебя обуви на два кладбища вперед.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!