Зонтик для дельфина - Дарья Калинина

И развивался он хорошо. Словно бы природа, отняв у него ноги, дала в остальном ему просто железное здоровье. Так что там, где другой более чахлый ребенок давно бы погиб, Ермолка рос и развивался, как сорняк на навозной куче. И к четырнадцати годам превратился в богатыря. В интернат мать Ермолку не сдала по той простой причине, что уже с четырех лет сын приносил в дом тугую копеечку. Один из сожителей матери пристроил инвалида нищенствовать. Дело оказалось нехитрым.

И Ермолка быстро научился жалобным голоском клянчить у прохожих копеечки, а иногда и пятаки.

Потом грянула перестройка, когда многие граждане сами превратились в нищих. Стало трудно. Конкуренция выросла до немыслимых масштабов. Конечно, Ермолке, как старожилу, было легче. Но его заработки сильно уменьшились. К счастью, не дойдя ночью до дома и замерзнув в снегу, померла его вечно пьяная мамаша, так что теперь Ермолке кормить и поить нужно было только самого себя. Потом он женился. Но жена Ермолке попалась работящая. Сама приносила в дом копеечку, так что жили неплохо. Днем работали, вечером вместе выпивали, дрались и валились спать. Ермолка такую жизнь пустой не считал. Все вокруг тоже пили. Кто больше, кто меньше, но ни одного человека, ведущего трезвый образ жизни. Ермолка попросту не знал.

Так что пьянство не казалось ему чем-то ужасным. И однажды зимой с ним случилось то же самое, что и с его матерью. В лютый мороз он заснул в снегу. Анька, отправившаяся среди ночи на поиски мужа, наткнулась на него и притащила домой. Там они отметили его возвращение, потом еще и еще.

Очнулся он уже на больничной койке, где хмурый врач сообщил, что у него обморожены ноги и уже начался процесс распада тканей. Так Ермолка лишился ног.

Впрочем, сия потеря его никак не расстроила. А когда он обнаружил, что безногому стали подавать даже больше, так и вовсе стал считать свое обморожение чем-то вроде счастливого случая. Время шло, и Ермолка занял среди нищих прочное положение, даже немного поднялся по иерархической лестнице и теперь сам отбирал тех, кому дозволялось работать на его территории.

К тому времени, когда закончилась история Ермолки, водочная бутылка уже опустела. Но сам нищий, похоже, совсем не опьянел. Видно, действительно обладал лошадиным здоровьем.

— А ваша Арнольдовна тут уже лет пятьдесят работает, — сказал девушкам Ермолка. — Старшая она среди нас. Места распределяет. И ведь точно всегда знает, кому и где стоять и что говорить, чтобы подавали больше. Сейчас позвоню ей.

И к удивлению подруг, он извлек из кармана куртки мобильный телефон и потыкал в кнопочки.

— Арнольдовна, — произнес он. — Тут две какие-то девки тебя видеть хотят. Фотография у них твоя. Да? Ладно, спрошу сейчас.

И, прикрыв рукой трубку, он произнес:

— Она спрашивает, кто вы такие. Фамилии ваши.

И из какого журнала.

— А мы из нового журнала «Свет и тьма», — бойко соврала Мариша. — В продаже его пока нет. Только в следующем месяце должен выйти первый номер. Название у журнала, сам видишь, специфическое, вот редактор и заказал репортаж о людях, оказавшихся на дне.

Скажи, видел вашу Арнольдовну на фотке, и очень уж она его поразила. Даже фотографию ее обещает поместить в цвете и комментарии жалостливые под ней тиснуть.

— А денег он Арнольдовне за это даст?

— Даст, — кивнула Мариша. — Как же иначе? Сам посуди, кто же будет с нами дело иметь, если не платить?

Кажется, этот довод нищему показался убедительным. Поговорив с Арнольдовной, Ермолка потребовал от подруг обещанные двести рублей и велел:

— Идите теперь на станцию. Там возле первого вагона, если ехать в центр, лавочка стоит. На ней вас Арнольдовна и будет ждать.

Подруги заторопились. Во всяком случае, Инна торопилась, а вот Мариша против обыкновения плелась где-то позади.

— Что с тобой? — нетерпеливо оглянулась на нее Инна. — Чего ты еле тащишься? Болит что-то?

— Ногу стерла, — поморщившись, пожаловалась Мариша. — Прямо не наступить. Не знаю, как и быть.

Если не поторопиться, то эта Арнольдовна может нас и не дождаться. Видела, какие они тут все деловые? Двадцать минут своей автобиографии — уже бутылка водки и двести рублей!

— Я пойду вперед, — предложила Инна. — А ты ковыляй себе потихоньку.

— Ага, — кивнула Мариша. — Поторопись.

Но как только Инна устремилась вперед, хромота у Мариши внезапно прошла. И она довольно бодро затрусила следом за подругой, настороженно оглядываясь по сторонам. Инна странного поведения своей подруги не заметила. Она вся была устремлена вперед. И очень скоро, обогнув угол, увидела нужную лавочку, а на ней сухонькую фигурку. Впрочем, эта старушка мало походила на изображенную на фотографии страдалицу. У этой была совершенно чистая кожа лица и рук. Приличное пальто из светлой шерсти сидело на ней как влитое.

И мягкая кожа щегольских ботиночек ловко обтягивала ее ноги. Волосы старушки были уложены в аккуратную прическу, а на шее висел аметистовый кулон в золотой оправе. Инна недовольно посмотрела на старушку и села ждать чесоточную Арнольдовну. Время шло, а та не шла. Инна снова покосилась на свою соседку, пропустившую уже второй поезд с самым невозмутимым выражением лица.

— Простите, — обратилась к ней Инна. — Я, конечно, понимаю, что обращаюсь к вам с очень неделикатной просьбой, но не могли бы вы пересесть на другую лавочку?

— С какой это стати? — возмутилась старушка.

— Ну, просто я жду тут одну свою знакомую. То есть не знакомую, но очень нужную мне женщину. А она не подходит. Вот я и подумала, может быть, она вас стесняется.

— А зачем тебе Арнольдовна? — вдруг поинтересовалась у нее старушка.

У Инны отвисла челюсть.

— Вы.., вы откуда знаете? — выдохнула она.

— Говори, что ты от нее хочешь, — велела ей бабушка, доброжелательно рассматривая Инну. — Только постарайся излагать внятно.

— Понимаете, я и моя подруга — мы журналисты, — начала врать Инна.

— Подруга? — заинтересовалась старушка, оглядываясь по сторонам. — И где же твоя подруга?

— А действительно? — задумалась Инна.

Как бы там ни болела нога у Мариши, за то время, что они расстались, даже ползком Мариша уже давно добралась бы до Инны. Но ее не было.

— Она подойдет поздней, — сказала Мариша. — Через несколько минут.

— Ладно, — вздохнула старушка. — Арнольдовна тебе сейчас будет.

С этими словами она поднялась и зашагала прочь.

Инна осталась ждать, думая, какого же дурака они сваляли с Маришей, доверившись пьянице Ермолке. Наверное, обманул их, гад. А водку всю выпил. И деньги взял. С такими мыслями Инна не заметила, как возле нее появился кто-то. Подняв глаза, она ахнула. Закутанная в лохмотья, перед ней стояла старуха с фотографии.