Трави трассу! Сатана! Сатана! Сатана! - Тони Уайт

– Жду не дождусь, когда ты трахнешь меня, похотливый ублюдок.

* * *

Билко прыгал сквозь ночь, набирая полные легкие холодного воздуха. Он вскочил на платформу и влетел в вагон «спринтера» как раз в тот момент, когда двери с шипением сшиблись. Плюхнув сумку на сиденье напротив, он захихикал под нос, потом сел и расслабился. В Ливерпуль он вернется еще до начала времени ведьм, так что сможет с комфортом пересесть на ночной межгород до Глазго. Не так уж она и дурна, эта замутка с путешествиями. Он всегда думал, что все его кореша, валившие в Гоа или по хуй куда, были просто бедными объебками, искавшими то, что им никогда не найти: где б они не пытались искать, в Амли или Афганистан. Все эти гоны про «путешествия ради путешествий», и про то что «я не турист!» и что «я хочу увидеть реальных людей, чувак» – это были, по его мнению, страшные гоны. Он на практике убедился, что можно расширить сознание, не выходя из собственной квартиры. Просто подружившись с древними силами духов и впустив их в свою жизнь. Нет, лучший вид путешествий, решил он – это когда путешествуешь с определенной целью. Путешествуешь с умыслом, и хоть ты ебись конем.

Издалека, перекрывая даже ритмичный перестук колес громыхавшего поезда, до Билко донеслись звуки сирен, несущихся сквозь ночь. Сработало! Он встал и захлопнул окно.

Выкопав «Уокмен» из вместительного кармана «парки», он сунул в уши маленькие наушники, нажал кнопку «плэй» и извлек из иллюзорной гитары сокрушительной силы аккорд, когда раздалось завывающее вступление «Хуя-спасителя». Через два такта со страшной силой забухал напрочь расстроенный бас, а потом демонический голос Влада Варгстрома истошно заверещал над полной отчаянья страной звука, будто по волшебству вызывая из ниоткуда образы злобных и мстительных норвежских богов, что рыщут подобно сюрреальным волкам по примитивной Европе, затаптывая последние уголья надежды. Сев поудобней, насколько это возможно в стремных пластиковых креслах «спринтера», Билко весьма атонально присоединился к потоку отдающих шведским акцентом вокальных наездов Влада Варгстрома.

* * *

Когда горячая готическая цыпочка в черном засунула ему палец в жопу, Пит резко вдохнул сквозь зубы и громко выразил свое удовлетворение. Все мысли о Билко были изгнаны парой часов непринужденного трепа, половиной ботла «Джека Дэниэлса» и несколькими косяками лучшего Питова черного гэша. И когда толстая напарница Дэб отправилась баиньки, они решили, что тоже пора. Дэб, не тратя времени даром, стала стягивать с Пита шмотки, и вид ее искусных костлявых пальцев, расстегивающих кожаные штаны, подействовал на голодного до секса рок-грузчика подобно визуальной виагре, мгновенно вызвав жесткий стояк. Их жадные рты нашли друг друга и они целовались долго и страстно. Потом он скользнул рукой ей под юбку и щупал ажурную ляжку, пока не добрался до жаркого, полного соком прохода в ад; другая рука тем временем забралась в вырез платья и начала мацать сиськи. Когда он слегка ущипнул ее за сосок, в пизде у Дэб словно включилась динамо-машина, и она принялась извиваться от жуткого жара своих дьявольских вожделений.

Пит расстегнул навороченные застежки ее старинного лифа с отточенным блеском профессионала, и когда он всосался в ее освобожденные сиськи, Дэб реагировала, как одержимая; она вонзила зубы ему прямо в шею и сосала, пока не почувствовала набухший синяк, одновременно засунув в его волосатую сральницу еще один палец.

– Пососи мой хуй! – вдруг взмолился он.

– Сам соси свой хуй! – ответила Дэб, потому что никогда не сосала хуй, хотя и была настоящей похотливой сучкой. Через пару секунд она выдернула оба пальца из его волосатой сральницы, толкнула его на кровать, задрала свои юбки и забралась на него верхом. Вид роскошной готической цыпочки, возвышающейся над ним, лишь утвердил Пита в намеренье заставить ее обкончаться так, чтоб все ее косточки жестко хрустнули, и вот она заграбастала его венозный хуй своим изысканным кулачком и направила прямо в волосатые врата гадеса.

– Я прокачусь верхом на тебе до Ада, ты, похотливый ублюдок! – вскричала она, садясь, как на кол, на его огромный венозный хуй, и, будто в ответ, он вбуравился им безошибочно в разгоряченное, пульсирующее сердце ее естества. Пока они сношались, как бесы, Пит ощутил, что стены чистилища смыкаются над ним, тем временем Дэб скакала на нем, завывая, как сучка-баньши на электрическом стуле. Когда бедра Дэб стали неудержимо дрожать, формы и звуки ее спальни канули в небытие, и на их месте вознесся косящий под Босха ландшафт декадентских и извращенных желаний, империя нечестивого удовольствия, населенная сонмами похотливых демонов и прочих ирреальных существ, для коих напрочь не писаны никакие законы природы. Дэб и Пит создали гротескный и дармовой Сад Земных Наслаждений, и, когда он изверг буквально галлоны горячей молофьи в ее судорожную пизду, они осознали, что это хорошо.

* * *

Билко не мог поверить собственному везенью. Стояла сухая безветренная ночь, и Шотландская приходская церковь св. Алойзиуса, ул. Бернса, г. Моффет, оказалась не только надежно укрыта деревьями, она сама была почти полностью деревянной.

Он тайно затарился канистрой бензина в гараже на другом конце города, обменявшись с подсобным рабочим, в качестве объяснения, парой фраз типа «сраные-английские-тачки-никуда-до-них-не-доехать-на-хуй». Билко был просто горд своей идеей поменять имидж – не только он тут же перепихнулся с Барбарой в междугородке, у него теперь был вид нормального, карьерного парня. Такого парня, на которого никто – за исключением похотливых стюардесс, охочих до секса в салоне – не посмотрит дважды.

Медленно топая вокруг церкви, он осторожно облил бензином различные стратегически важные части деревянной постройки, потом пустил бензиновый ручеек вдоль укрытого деревьями края мощеной тропинки. Забросил пустую канистру в дыру надгробного камня увитой плющом могилы и достал из кармана свечу. Отойдя подальше от зоны распространения опасно горючих паров, он оплавил воск в основанье свечи и припаял ее ко дну коробка «Лебединых Вест», после чего поджег фитиль одним из красноголовых сучков люцифера. Сия система более чем оправдала себя в Пелхили, не было причин сомневаться, что здесь она учинит такие же разрушения. Закрыв пламя рукой, Билко медленно двинулся к церкви. Внезапно он захихикал, вообразив себя одним из юных псаломщиков, несущих такие здоровенные латунные подсвечники по проходу между рядами, и обругал себя, когда понял, что его короткого хрюканья было достаточно, чтоб загасить трепещущий желтый огонек. Он снова зажег фитиль, вспоминая, как занялась уэльская церковь, вспоминая те языки огня, что учинили такое беспредельное опустошение. Было просто совестно, что он не смог потусоваться поблизости и насладиться шоу. Возможно, стоило смешаться с толпой, но, будучи чужаком, он привлек бы к себе кой-какое внимание, а это шило. Плюс он смутно припоминал телегу, что поджигатели часто ошиваются рядом, чтоб посмотреть на полыхающие плоды своих пиротехнических забав, но он-то не был ни обычным, ни даже огородным поджигателем: он делал на Земле работу Дьявола, и собирался трахнуть Дэб до состоянья комы. Перспектива попасть в тюрягу в качестве заурядного злодея, совершившего антиобщественный «акт протеста», не только оскорбляла его гордость, такой поворот дел мог в пизду погубить весь грандиозный план.