История Древней Греции в биографиях - Генрих Вильгельм Штоль

По этому подразделению выбираемы были члены думы (вулевты) и присяжные народных судрв (идиасты), из каждой филы по 50 сенаторов и по 500 илиастов, так что с этих пор дума состояла из 500 человек, а число присяжных, идиастов, простиралось до 5000, к которому присоединилось еще 1000 запасных. От этого увеличения чисел получила ежегодный доступ к государственным делам большая, чем прежде, часть народа, а для возбуждения в последнем живейшего интереса к республике он был созываем в народное собрание десять раз в год, тогда как прежде это случалось только четыре раза.

Это нововведение случилось год спустя после изгнания Писистратидов, в 509 году. Знать увидела, что оно отнимало из ее рук всю власть и передавало ее целому народу; она напрягла все силы, чтобы погубить новое учреждение. Исогор настоял на своем избрании в первые архонты на следующий год; но, не будучи, несмотря на это, в состоянии преодолеть влияние Клисфена, он принужден был искать помощи за пределами страны. Он обратился к спартанскому царю Клеомену, своему приятелю. Спартанцы, будучи всегда ревностными приверженцами аристократической формы правления, с негодованием смотрели на введение демократии в Афинах; за помощь, оказанную ими против Писистратидов, они надеялись взять Афины на буксир своей политики, а теперь видели, что этот город совсем отворачивается от них и следует своему собственному пути. Они снова послали Клеомена с войском против Аттики. По совету Исагора, последний еще с дороги послал в Афины вестника с требованием; чтобы граждане удалили из своей среды лиц, подверженных проклятию; снова поднято было воспоминание о злодеянии Алкмеонидов, совершенном в Кидоново время. Клисфен не отважился ожидать прибытия спартанского войска и оставил страну.

По вступлении Клеомена в Афины Исагор немедленно приступил к своей насильственной реакции. Он указал Клеомену на 700 семей, бывших опасными по своему демократическому направлению, вследствие чего последний приказал своим воинам изгнать за пределы страны больше 3000 человек, мужчин, жен и детей. Затем была учреждена новая дума из 300 эвпатридов; но Исагор неожиданно встретил сильное сопротивление со стороны старой думы, которая не хотела уступить своего места и объявила о своем намерении поддерживать законы. Исагор, первый государственный сановник, для насильственного осуществления своего плана открыл доступ чужому царю и чужим войскам в цитадель родного города. Этот насильственный шаг, вместо устрашения народа, побудил только город и страну к открытому сопротивлению. Вооруженный народ полился сюда массами, окружил и начал штурмовать кремль, убежище его свободы и обитель величайших богов его страны. Уже на третий день Клеомен, прибывший с незначительным отрядом, потерял мужество; он заключил капитуляцию и постыдно оставил страну со своими обезоруженными спартанцами. Он взял с собой только Исагора, главнейшего виновника, и имел настолько низости, чтобы предать остальных аристократов, державшихся его стороны, карательной мести сограждан. Они были заключены в темницу и, как государственные преступники, осуждены на смерть. Призванный советом, Клисфен немедленно возвратился с другими изгнанниками в Афины и снова взял в свои руки управление государственными делами. Народ совершил великий подвиг, сила знати была сломлена, спартанцы заплатили позором за свои притязания; но еще грозили новые и сильнейшие опасности. Пылкий Клеомен напрягал все силы к отмщению своего позора, к восстановлению своей запятнанной чести; униженное спартанское государство должно было силой оружия восстановить свое потрясенное значение. Началась открытая война. Спарта выставила против Афин войска всего Пелопоннесского союза и сверх того, чтобы массой вполне подавить ненавистный город, призвала еще на помощь враждебные афинянам соседние города, аристократически управляемую эвбейскую Халкиду, с завистью смотревшую на возрастание Афин, и Фивы, которые, недавно разбитые афинянами, должны были терпеливо сносить отступления Платеи от Виотийского союза и присоединение ее к Афинам.

В то время как пелопонесское войско, предводимое обоими спартанскими царями, Клеоменом и Димаратом, вторгнулось в Аттику и расположилось лагерем при Элевсисе, фиванцы с виотянами прошли через Киферон и овладели Иноей, а халкидское войско переправилось через пролив и опустошило восточную часть Аттики. Несмотря на всю опасность, Клисфен и афиняне не потеряли мужества. Решившись на крайнее сопротивление, они со всей своей военной силой отправились против пелопоннесцев к Элевсису, где Клеомен безнаказанно свирепствовал в святилищах Димитры и Коры: он приказал вырубить священную рощу, опустошил благословенную пашню, принесшую некогда людям первую жатву ячменя, и священный луг, на котором при мистических торжествах устраивался хоровод. Войска противников уже выстроились в боевой порядок, как вдруг коринфяне обратили тыл и направились к лагерю, а их примеру последовали и другие. Спартанцы созвали пелопоннесцев на войну самовольно, без союзного определения, даже без объявления им цели похода. Лишь по вступлении в Аттику сделались известными замыслы спартанцев. Только удайся им покорение Афин, и их могущество, уже и теперь весьма заметное, сделалось бы опасным для самостоятельности пелопонесских государств. Поэтому коринфяне воспользовались осквернением Элевсинских святилищ, как благовидным предлогом, и отказались от содействия. Все войско распалось, и Клеомен, оставленный даже своим царственным товарищем, без боя повел своих спартанцев обратно на родину.

Неожиданно освободившись, не поднимая оружия, от самого опасного противника, афинский народ тотчас же бодро отправился с Элевсинской равнины к восточному берегу, с целью наказать вторгнувшихся халкидийцев. Но так как фиванцы последовали за афинянами в намерении соединиться с халкидийцами, то они обратились сначала против них и нанесли им совершенное поражение. 700 виотийских гоплитов были взяты в плен и в цепях шли за афинским войском, которое в тот же день переправилось через море для преследования халкидийцев, поспешивших отступлением, в их собственной земле. Халкидийцы были разбиты, а город их покорен. Он должен был принять демократическое устройство и отказаться от лучшей части своей области, со всеми владениями знати, в пользу афинян. С этих пор искони славная Халкида сделалась незначительным городом. Афиняне же на десятую часть выкупа за пленных виотийцев и халкидийцев воздвигли в честь своей богини медную четверню на акрополе; а в воспоминание победы по стенам последнего были развешены цепи пленников.

Спартанцы еще раз пытались положить предел возрастающему могуществу Афин. В негодовании на последние неудачи своей политики, они оставили правило, которому до сих пор следовали с честью, — правило, повелевавшее всюду в Греции низвергать тиранию, и даже призвали из Азии Иппию, чтобы снова водворить его в Афинах и сломить могущество их с помощью изгнанного прежде тирана; но в союзном собрании, которое они созвали в Спарту, с целью привлечь на свою сторону союз, коринфяне снова выразили несогласие, а к коринфянам пристали и прочие союзники. Спартанцы принуждены были, таким образом, оставить свой план, и Иппия, ничего не сделав, возвратился в Сигейон.

Своим решительным мужеством и храбростью афинский народ добился свободы в своих внутренних делах, а во внешних не только защитил оспариваемую у него независимость, но и вынудил от соседей немаловажные выгоды. Вся Эллада с удивлением смотрела на быстрые победы и чрезвычайное преуспеяние Афин. Все это было плодом единодушия и дружного одушевления, которым народ был обязан учреждением Клисфена. Во время внешних войн, выпавших на долю Афин, Клисфен не остановился на пути устройства и упрочения народного владычества, умножения и укрепления государственных сил. Он провел предложение, по которому земли, приобретение государством на Эвбее, были разделены на 4000 участков и распределены между аттическими гражданами из класса фитов. Через это государство приобрело 4000 зевгитов, следовательно, увеличило свои военные силы на 4000 гоплитов. Число граждан было увеличено распространением права гражданства на множество иноземцев и сожителей (метэков), которые до сих пор за известную плату жили в городе и занимались торговлей и ремеслами; они увеличили силу народа против знати. Полномочия высших сановников, архонтов, были ограничены с той целью, чтобы они не делались, как это случилось с Исагором, опасными для спокойствия и прав народа. Для устранения раздоров и козней партий при выборах высших сановников, где честолюбие богатых и сильных всегда находило широкое поприще, было постановлено решать дела между соискателями жребием.