На диете - Сьюзен Сассман

Наш черед настал неожиданно быстро – благодаря одной предприимчивой мамаше. Сначала она препиралась с дочерью, отстаивавшей свое право на самостоятельный выбор, а потом просто-напросто велела ей запереть дверь изнутри и выбраться на охоту за тряпьем через широкий просвет внизу кабинки.

Джейсон, изнуренный пятиминутным ожиданием, метнулся к опустевшему загону и в тот самый миг, когда девчонка выползла из кабинки с одной стороны, проскользнул внутрь с другой.

– Джес-с-си! – яростно зашипела Рикки. – Сейчас не наша очередь!

– Уже наша, – спокойно ответил мой сын, сбросив кроссовки и торопливо стягивая джинсы. – Сильный всегда прав. Давай барахло, я примерю.

– Ма-ам, да сделай ты что-нибудь!

– Чей это мальчишка? – отозвалась я. – Никогда прежде его не видела, но мне нравится ход его мыслей.

И я передала сообщнику ворох маек и штанов. Все это Джейсон живо развесил по верху кабинки, чтобы окончательно застолбить права на завоеванную территорию. Что ж, об этом ребенке можно не тревожиться – не пропадет.

– Понадоблюсь – зови. Пойду еще покопаюсь на прилавках.

Пока мне везло: знакомые не попадались. Я ввинтилась в самую гущу рукопашной схватки, захваченная ритуальным безумием распродажи. Во всю длину прилавков разливалось море запаянных пакетов с одеждой, подобранной по размерам, – крохотные вещички с одного конца и громадные балахоны с другого подпирали золотую середину среднестатистических параметров.

Места не хватало, футболки и рубашки сыпались на пол, загнанные продавцы выуживали их из-под ног. Покупатели с треском вскрывали пластиковые мешки и перетряхивали содержимое. Если оно их удовлетворяло, продавцы подавали им то же самое, но в герметичной упаковке.

Над ровным гулом толпы то и дело взмывали пронзительные женские голоса.

– Как тебе эта прелесть? – верещала мамаша, точно флагами размахивая белыми майками.

Через пять прилавков от нее дочка закатывала густо обмазанные тушью глаза:

– Ма-а-ам!

– Только для лагеря! Не хочешь носить в городе – не надо.

Перевод: это стоит меньше десятки.

–Ради бога, покупай, но я не надену!

И снова перевод: это же стоит меньше десятки!

Снарядить Джейсона оказалось проще простого. Цвет, покрой, цена – он плевал на все, лишь бы налезало и не сваливалось. Отлично, первым делом покончу с ним и с облегчением отправлю в зал игровых автоматов. Надеюсь, удастся выцарапать его оттуда, когда наступит время перекусить. I-i, гамбургеры, картошка фри, тягучий шоколадный коктейль... И какая-нибудь знакомая, которая обязательно застукает за этим занятием.

Нет, все-таки “Заслон” придумывал свои программы не для меня. Слишком многое приходится учитывать, без конца от чего-то отказываться и одно заменять другим. Да еще взвешиваться с утра до ночи. И покупать горы разнообразных продуктов в микроскопических дозах. А сколько времени простаиваю у плиты, бог мой! Мне бы что-нибудь попроще, чтоб не раздумывать и не высчитывать калории на калькуляторе. Просто есть.

Это верно, конечно, что благодаря “Заслону” Кэтлин сбавила добрых двадцать килограмм, но не вижу тут повода для самоуничижения. Да и сама она вовсе этим не кичится. В конце концов, сбросить даже два десятка килограмм совсем несложно, если весишь больше девяноста.

Нет, с “Заслоном” покончено, теперь я уверовала в “Систему здорового питания”. Заказала нам с Кэтлин по комплексу готовых блюд и наслаждаюсь преимуществами расфасованных полуфабрикатов. И прошу заметить, в первый же день похудела почти на килограмм. Долой сомнения, я на верном пути.

Погруженная в эти приятные размышления, я пробивалась сквозь толпу, праздно скользя взглядом по изобилию товаров. И тут совсем рядом зазвенели девчоночьи голоса, из-за чего я вмиг покрылась омерзительным липким потом.

– Рикки, привет! В какой лагерь едешь?

Развернувшись всем телом, я кинулась вон на негнущихся ногах, расталкивая людей и почти не дыша. В голове пульсировала единственная мысль – сейчас кто-нибудь заметит меня, узнает, окликнет... Милосердный боже, ведь придется остановиться и вступить в непринужденную беседу...

Подружки окружили Рикки, хохоча и треща, словно стайка сорок. Прикрывшись очередной охапкой барахла для Джейсона, я прошмыгнула к примерочной кабинке. У дверцы, клокоча праведным гневом, топтались обойденные моим отпрыском мамаша с дочкой. Я подсунула Джейсону ворох одежды и забрала отвергнутое тряпье.

Мамаша смерила меня ненавидящим взглядом, сверкая ядовито-зелеными контактными линзами, как оборотень в ночи. Она явно злоупотребляла солнечными пляжами – цветом кожи напоминала залежавшийся в холодильнике шоколад. Узнаю этот заскорузлый мичиганский загар – небось круглый год жарится на солнце. На Рождество мчит в Мексику, зиму коротает во Флориде, весну – в Калифорнии... Я бы и сама так не прочь, да вот беда – купальник. Если не перестану безудержно расти вширь, для отдыха мне останется лишь один курорт – Аляска.

Между тем загорелая дама двинулась в наступление:

– Вообще-то мы первыми заняли эту кабинку! – Она поджала тонкие губы.

– Разве? – Излучая младенческую невинность, я постучала в дверцу: – Джейсон, ты влез в чужую кабинку?

– Что ты, мама, – с готовностью отозвался мой юный подельник. – Она была пустая.

– Вот видите, она была пустая.

Я обезоруживающе улыбнулась. От беспомощного бешенства у соперницы сквозь густой загар проступили багровые пятна. Не признаваться же ей, что сама заперла кабинку. Выходит, мы с Джейсоном обобрали вора, – может, это не вполне порядочно, зато безопасно.

– Ваш сын скоро выйдет?

– У меня еще и дочь имеется. Ей тоже надо кое-что примерить.

Задохнувшись от гнева, загорелая особа сгребла в охапку дочурку и рванула в другую очередь. Джейсон уже примерял последние шорты. Пора мне самой применить небольшую военную хитрость.

– Оставайся в кабинке, Джейс. Дождись Рикки, а не то у нас отобьют это место. Рокировку мы провернули виртуозно. Освобожденный сын, побрякивая мелочью, смылся к игровым автоматам, а я занялась дочерью.

В минуту передышки я цепко охватила взглядом помещение и рассчитала оптимальный маршрут между достойными внимания прилавками. Сердце оживленно колотилось, согретое давно забытым энтузиазмом приобретательства.

Громадный торговый зал работал как мощная, хорошо отлаженная машина – идеальный порядок, четкость и ритм. Ясно выделялись начало процесса, кульминация и финал – вам нужна такая-то вещь, вы находите ее, меряете и покупаете. Почему бы и всю свою жизнь не выстроить по такому же четкому плану?

Сару-Джейн всегда раздражала моя ненависть к мыльным операм, и к дневным, и к полуночным, а равно ко всякого рода мини-сериалам. Я обычно готова расколотить телевизор, если сюжетные линии обрываются на полпути и спутываются в безобразный клубок. И вообще, что бы я ни делала, мною всегда властно заправляет неприязнь к несвязанным нитям и не расставленным точкам над i. Я, например, ни за что не стану читать трилогию, если под рукой нет всех трех томов. Точно так же без твердых гарантий благополучного исхода никогда не рискну приступить к какому-либо делу.