Наследник моего мужа - Елена Гром

— Ты ненавидишь завод. Терпеть не можешь изучать документы, копаться в делах. Ты даже приезжаешь туда по самой острой необходимости. Пытаешься делать вид, что тебе это интересно.

— А Элеоноре, значит, интересно?

— Речь не о ней, а о тебе, Нина. Признайся.

— Да боже! — есть ли смысл сейчас что-то утаивать. — Да! Да! Этот завод — зло! Любой бизнес — зло, если его вести вот так. Но я понимаю, что без этого ты не был бы тем, кто ты есть. Я ненавижу завод, но люблю тебя и давно смирилась с тем, что он для тебя значит.

— Но заниматься ты им не хочешь? — успокоился Борис и подошел ближе, нависая всем телом, подавляя волю, требуя сказать правду.

— Не хочу, но и терять тебя не хочу. — обняла его за шею, почти повисла, встав на носочки, ощущая терпкий запах своего мужчины и желания, что снова в нем проснулось.

— Даже представить не могу, что должно произойти, чтобы ты меня потеряла. Теперь слушай. Чужого ублюдка я бы никогда не принял. Но этот пацан — шанс для тебя и Миры держаться от завода подальше. Вы будете заниматься тем, что нравится вам обеим, а я буду натаскивать парня на управление, чтобы ни наши дети, если они появятся в дальнейшем, ни наши внуки, никогда не в чем не нуждались.

Шмыгнув, уткнулась в грудь Бориса и обняла его крупную талию.

— Значит, ты не зациклишься на нем? Не будешь ставить его на первый план, отваживая от себя Миру. Я так не хочу, чтобы она страдала.

Мне так не хочется, чтобы Мира стала бедной родственницей в этой семье, но, с другой стороны, логика в словах Бориса есть. А мои страхи по сути беспочвенны.

— Порой мне кажется, что страдаешь в нашей семье только ты. Сейчас оставлю Элеонору в Италии, и все будет как раньше. С одной маленькой разницей. У Миры появится тот, кто ее защитит. Она уже его любит, а тебе чего не хватает?

Любит не то слово. Уже и слушается больше меня. Это пугало сильнее, чем если бы она держалась от него подальше. Но такое быстрое сближение… Странно.

— Я его боюсь, — честно призналась и подняла мокрые глаза, посмотрела в жесткое лицо и тяжело вздохнула. — Я не могу ему довериться. Не знаю почему.

— Ну, — пожал плечами Борис. — Чтобы ты стала доверять мне, потребовалось четыре года. Или ты мне до сих пор не веришь?

Если вспомнить, какой большой путь мы с ним прошли и что все-таки Ярослав — плоть Бориса, а значит, сын моего любимого мужчины, то я должна прекратить истерику и просто довериться тому, кто стал центром моей вселенной еще в шестнадцать лет.

И пока светят звезды, пока он держит меня так крепко, пока у нас есть дочь я буду ему верить, я буду наслаждаться каждым днем.

— Верю, — улыбнулась и запрыгнула ему на бедра, чувствуя, как его желание упирается между ног. — Я верю тебе.

— И ему поверишь, потерпи…

— Это ты про то, что твоя огромная труба будет меня таранить? — засмеялась я, а Борис внезапно усмехнулся и уткнулся мне в лоб, действительно начиная медленное проникновение.

— Нет, но жидким металлом ты будешь наполнена до краев.

* * *

Мы расставили точки над «и», и Борис, естественно, во многом оказался прав. Когда между тобой и мужчиной такая разница, в спорах ты начинаешь ощущать себя маленькой девочкой. Вот с Борисом это ощущение увеличивалось во сто крат. Порой видела себя тараканом в ногах короля, который может одним случайным движением раздавить упрямое насекомое. Но сегодня это сглаживалось тем, что мы разобрались и пришли к некоему компромиссу. Борис берет парня в оборот и больше не лезет ко мне с заводом. Это было очень хорошо. Можно сказать, что появление этого мальчика стало для нас с Мирой джек-потом.

Верно?

Тогда почему мне кажется, лотерея еще не разыграна, а меня может ждать кот в мешке? Он просто мальчик, твердил мне разум. Он чужой, твердило мне сердце. Но я спрятала глупые страхи за улыбкой и вернулась к своему привычному состоянию. Почти все ночь отдавалась Борису, практически забыв про внешний мир, про ночь, про луну, что омывала наши тела прозраяным светом, про женщину-угрозу. Доверилась Борису. А больше мне ничего не оставалось, поэтому на его прямой вопрос, успокоилась ли я, с чистой совестью ответила положительно. А потом сбежала от проницательного взгляда посмотреть, как спится Мире. Но открыв дверь, на мгновение замерла. В комнате стояли две односпальные кровати, и одна была пуста. Ярослав сидел на кресле и смотрел на Миру. Поистине пугающее зрелище, особенно с учетом, что луна окрашивала его профиль магическим светом. Острый профиль. Только сейчас я заметила несколько впалые щеки, и почему-то вспомнилось, с какой скоростью обычно мальчик ел. Если Мира пережевывала каждый кусочек, то он буквально глотал все, что на тарелке. Так ли должен себя вести мальчик, живший всю жизнь с матерью? Я пыталась найти общие черты в этом профиле с Борисом, но кроме животного страха в голову ничего не приходило. Но разве это должно связывать отца и сына? В любом случае есть еще один тест, результат которого поставит точку в этой истории.

Вздрогнула, когда Ярослав повернул голову и открыто посмотрел на меня. Молча. Его лицо не изменилось, словно я была пустым местом. Стряхнув наваждение, все-таки смело зашла в комнату. Кем бы этот мальчик ни был, не ему мешать мне поцеловать дочь на ночь.

Шаги не слышны в ночи, но я чувствовала, как маленький хищник следил за каждым моим движением. Словно я опасный враг, который несет угрозу. Пожалуй, он вырастет достойной заменой Борису. И тот однажды сможет уйти на заслуженный покой. Интересно, знал ли он? Сказал ему Борис? Или я могу сказать сейчас и посмотреть реакцию, как смотрят за проявлениями вируса в лабораториях, вводя его подопытному. Только вот все еще думала, что подопытная здесь я.

Поднялась во весь рост и повернулась к нему, немного нахмурившись.

— Почему ты не спишь?

— Мира кашляла, — объяснил он, и мне стало стыдно, что из-за любовных баталий в постели пропустила приступ. — Но я дал ей воды, поговорил, и она уснула.

— Она нравится тебе? — не смогла я не задать этот вопрос. Возможно, если его отношение к Мире искреннее, и я смогу проникнуться к нему пускай не любовью, но доверием. — То есть…

— Она как те бабочки, которые