Поток - Дэниэл Суарез

К тому времени, когда Грейди бросил учебу в университете, его серьезно заинтересовали работы Бертрана Олкота, заведующего кафедрой физики Колумбийского университета, чьи исследования касались области гидродинамики – раздела физики, изучающего движение жидкостей и сил, действующих на твердые тела в жидкостях. Грейди послал Олкоту шквал непрошеных и оставшихся без ответа электронных писем, полных чудовищно амбициозных предположений, подкрепленных математическими доказательствами (ошибочными, как оказалось впоследствии).

И однажды он все-таки получил ответ.

Года через полтора после первого письма – Грейди тогда работал репетитором по математике – он получил ответ с простым исправлением одного из уравнений. Разбираясь в изменениях, сделанных Олкотом, Грейди понял, что новый вариант давал более лаконичное решение – и новые идеи.

Они продолжили переписку, дело касалось в основном математики – и так началась шахматная партия, где вместо фигур были природные силы естественного мира.

Воспоминания Грейди прервал порыв ветра. Запах моря вернул его в новую реальность и окружающий мир. На крошечный остров, ставший его тюрьмой.

Он помнил, что нетронутая природа Северной Америки была не испорчена световым загрязнением, но здесь ночное небо было настолько чистым, что ничего подобного он никогда прежде не видел. В этом не тронутом цивилизацией мире даже спутники были хорошо видны; точки отраженного солнечного света, казалось, бежали друг с другом наперегонки по земной тверди. Сперва Джон принял их за самолеты, даже обрадовался, надеялся подать сигнал о помощи. Но нет, они двигались слишком быстро, и у них не было навигационных огней. Проходили дни, недели, и стало ясно, что это не самолеты – да и ни одно судно не показалось на горизонте. Джон находился слишком далеко от воздушных и морских путей.

Грейди уже давно изучил расположение всех созвездий над головой, пытаясь по ним определить свое положение на глобусе. Обычно он находил Полярную звезду и, вытянув руку, определял широту – ее положение над горизонтом примерно соответствовало широте той точки в Северном полушарии, в которой он находился. Но Полярной звезды на небе не было. Зато был отчетливо виден Южный Крест, значит, остров находился где-то в Южном полушарии, и тут такого надежного ориентира, как Полярная звезда, не было. Для расчета широты здесь приходилось следить за движением верхних и нижних звезд Южного Креста, когда они пересекали меридиан – или что-то в таком духе. Грейди точно не помнил.

А долгота? Можно сразу забыть. Для ее вычисления надо знать начальную точку, время в пути и скорость. Но Грейди сюда доставили во сне, вызванном дельтаволнами, столь любимом БТК. Он просто проснулся в аккуратно прибранном каменном домике на краю утеса с видом на бескрайнюю синеву.

Садик, низкая, сложенная из камней стена и круговая тропинка – из этого состоял его новый мир. Джон сразу обошел весь остров, ища путь вниз, к воде, осмотрел каждый ярд доставшейся ему во владение мили, но лишь выяснил, что та со всех сторон окружена высокими утесами. Никаких деревьев тут не было – только убогие продуваемые ветром кусты да пожухлая трава. Камин топился торфом, запас которого таинственным образом пополнялся всякий раз, когда он возвращался с утренних прогулок. Также появлялась еда, вода, молоко и вино. Джон пытался застать своих таинственных поставщиков, но тщетно – они больше походили на гномов. Как знать, может, они и были гномами: биотехнические возможности БТК позволяли создать даже мифических существ.

Грейди смотрел на бледный лунный серп, висящий в полуденном небе. Даже этот белый призрак казался необычайно четким. Все здесь было нетронутым. Только время от времени на скалы внизу выбрасывало обломки современного мира. Пластиковые бочки, транспортные поддоны, один раз даже неизвестно как попавшая сюда секция рекламного щита с французской надписью. Грейди всегда носил с собой бинокль и постоянно осматривал горизонт, надеясь подать сигнал какому-либо проходящему мимо кораблю, чтобы спастись со своей личной Эльбы. Но его похитители, вероятно, и оставили ему бинокль для того, чтобы он понял, насколько безнадежны его попытки на спасение.

Грейди застегнул колючий шерстяной бушлат, защищаясь от ветра. Ткань была грубой, пуговицы деревянные, а мягкие кожаные ботинки на шнуровке доходили до середины икр. Парусиновые брюки и ветровка. Грейди походил на старожила-островитянина, живущего тем, что давала земля. За прошедшие несколько месяцев волосы и борода отрасли еще длиннее, чем были раньше.

Какая ирония!

Высокотехнологичная деспотичная организация изгнала его не только из общества, но из самой современности. Изолировала от любых контактов. Чтобы его мозг «не отравлял» мир.

Холодный ветер набирал силу, и Грейди направился обратно к расположенному вдалеке домику и манящей струйке торфяного дыма. Он аккуратно прокладывал себе путь по тропинке, вьющейся вдоль обрыва, и прислушивался к крикам крачек над головой. Джон уже думал о том, не броситься ли вниз, но несмотря на депрессию все равно не мог свести счеты с жизнью. Он чувствовал себя подавленным, но надежды еще не лишился. Еще нет. И в каком-то смысле одиночество было его старым другом.

Вскоре Грейди распахнул толстую дощатую дверь домика и вошел в теплую комнату. Пусть одну, но ее хватало для кухни, очага, стола, горшков, кастрюль, письменного стола, большой кровати с периной и унитаза – отходы по сточной трубе улетали прямо на камни внизу. Жизнь была очень простой, но за прошедшие месяцы Джон сильно изменился. Каким бы ужасным все не выглядело, проблемы, казалось, странным образом исчезли где-то за горизонтом. Неволя, БТК, скрывавшее от людей передовые технологии; то, что его исследования в области гравитации, работу всей жизни, попросту украли, – все эти тревоги вновь станут важными лишь тогда, когда он покинет этот тюремный остров. До этого Джон пытался занять мозг более насущными заботами – например, придумывал, как отсюда сбежать.

Пока его дела были плохи. Даже если смастерить плот из материалов, имевшихся в хижине, как спуститься к берегу? Даже если бы ему удалось добраться до воды, столь технически продвинутая организация, как БТК, скорее всего, тут же засекла бы его. Да и в открытом море не спрятаться. Они, несомненно, сканировали сенсорами каждый дюйм океана.

Поэтому он проводил свои дни в раздумьях, и в последнее время его мысли занимал не только побег.

Грейди снял с себя колючий бушлат и повесил его на крюк возле двери, затем прошел к письменному столу, полистал лежавшие на нем бумаги. У него было много бумаги и ручек, а вот книга всего одна. БТК оставило ему тонкий томик в кожаном переплете и названием, тисненным золочеными буквами на корешке: «Omnia». Первый раз, когда он пролистал ее, страницы оказались пустыми, за исключением одной фразы: «Пока я открыта, спроси меня о чем угодно». Он пытался написать вопрос прямо на развороте страницы, но на поверхности не оставалось никаких следов. От отчаяния Грейди произнес первое, что пришло ему в голову:

– Как мне выбраться с этого острова?

Внезапно страницы заполнились текстом и рисунками, связанными с его собственными исследованиями в области гравитации, включая оглавление на первой странице и аннотированную библиографию в конце. Джон вновь пролистал книгу и обратил внимание на гиперссылки: стоило постучать по ним – и они наполняли книгу более подробной информацией. Так он то увеличивал, то уменьшал свои научные статьи, пролистывал тысячи страниц лабораторных записей, диаграмм, таблиц и результатов испытаний за годы работы – все, что они с Бертом записали. Даже сделанные от руки пометки на стикерах каким-то образом записали и спроецировали на пергаментные страницы. Фотографии еще не достроенного гравитационного зеркала; работы по кинематике, которые Джон читал, кривые Риччи – короче, все, что он когда-либо изучил и усвоил из квантовой механики. Информации не было конца.