Тишина старого кладбища - Лена Обухова

После видения на кладбище он выпил еще одну таблетку обезболивающего, но голова так и не перестала болеть. Войтех поднялся со своего места и подошел к окну. Открыв одну створку, он уселся на неприлично просторный подоконник и прислонился спиной и затылком к холодному стеклу, наслаждаясь порывами свежего воздуха.

Ему доводилось бывать в Санкт-Петербурге и раньше. Во второй и, кажется, в четвертый год своей жизни в Москве он с парочкой тогдашних приятелей ездил сюда посмотреть местные zajimavosti[1](это сложное русское слово ему так и не удалось выучить). Ему помнилось, что тогда город показался ему хмурым и негостеприимным. В этот раз что-то неуловимо изменилось. Теперь он находил Санкт-Петербург вполне приятным местом, чем-то даже напоминающим Прагу. Чем именно, Войтех затруднялся сформулировать. Ни с исторической, ни с архитектурной, ни с какой-либо другой точки зрения у городов не было ничего общего. Прага была на восемь веков старше Петербурга, из чего вытекали все прочие их различия. Пожалуй, единственное, что их объединяло, – это более медленный в сравнении с Москвой ритм жизни.

И все же в этот раз Войтех чувствовал себя здесь почти как дома. Возможно, он просто устал от Москвы. Или слишком давно не был на родине. Или причина была в чем-то еще.

Не желая больше думать об этом, Войтех попытался переключиться мыслями на свое расследование, одновременно с этим вдыхая местный воздух, пахнущий одновременно дождем и морем.

Первым в его голове снова возник вопрос, который мучал его с тех пор, как он переговорил с бомжом по кличке Сизый: зачем было срезать цепь с ворот кладбища? По словам все того же бомжа, в заборе хватало дыр. По мнению Саши, девушек привезли туда еще живыми, после чего заставили выпить яд. Так зачем срезать цепь? Там рядом перекресток, круглосуточная бензоколонка – достаточно рисков нарваться на свидетелей. Если маньяк полностью подавлял волю своих жертв с помощью седативных препаратов, то он мог провести их через одну из этих дыр. Войтех мысленно сделал себе пометку о том, что надо бы обойти кладбище по периметру и удостовериться, что дыры действительно существуют.

Вторая его мысль касалась мертвых девушек, останки которых он видел в просторной нише старого дерева. Что общего у них с этим случаем? Он не сомневался, что какие-то общие черты быть должны. Иначе у него не было бы этого видения. Но как-то совершенно не вязались между собой разорванные на части трупы и три ухоженных тела, без единого следа насилия, зато украшенные цветами.

Ничего не сходилось, и от этого голова начинала болеть еще сильнее.

Войтех слез с подоконника и вышел из номера. Его комната находилась на втором этаже, рядом с комнатой Ивана и напротив Лилиной. Между ними располагалась та самая небольшая кухня, где по утрам подавался завтрак, а в любое другое время можно было свободно перекусить, согреть себе чайник и выпить чая или растворимого кофе.

Налив воды, Войтех щелкнул кнопкой и принялся ждать, прислонившись к невысокому шкафчику.

И все же, что такого он сегодня сказал, что Саша посмотрела на него как на преступника? Такого осуждающего взгляда он никогда раньше за ней не замечал. Во всяком случае, в свой адрес.

Его взгляд, рассеянно блуждавший по обстановке, задержался на двери противоположного номера. Оттуда доносилось приглушенное бормотание телевизора. По всей видимости, Лиля не любила сидеть в тишине, предпочитая хотя бы такую компанию. Ему внезапно захотелось сделать две чашки чая и зайти к ней. В конце концов, они оба свободные люди, оба одиноки и могли бы на какое-то время скрасить друг другу жизнь.

Но что-то останавливало его. Что-то останавливало его все эти недели, даже когда они оба были в Москве и ее ревнивый брат не дышал им в спину. Войтех не был уверен в том, что действительно нравится Лиле. Да, она с ним старательно заигрывала, но было в ее поведении что-то искусственное. Или ему просто хотелось, чтобы так было? Чтобы не чувствовать себя виноватым.

А виноватым он себя чувствовал постоянно. С того самого дня, как позволил себе проявить интерес к ней, только чтобы отомстить Ивану за издевки в свой адрес. Подобное поведение было мерзким и недостойным, Войтех прекрасно это осознавал, но в тот момент не смог удержаться. И все же ему хватало совести держаться по другую сторону незримой черты, которая отделяла просто мерзкое и недостойное от настоящего свинства. Он мог иногда позволить себе флирт, согласиться выпить с Лилей кофе или угостить ее ужином, но даже в качестве мести Ивану он не пошел бы на большее. Войтех понимал, что есть вещи, которые он уже не сможет ни простить себе, ни оправдать.

Чайник закипел. Войтех тряхнул головой, скидывая с себя сонное оцепенение, достал из шкафчика веселую желтую кружку и нашел в коробке пакетик черного чая с бергамотом. Едва он успел залить пакетик кипятком, как из номера Ивана донесся крик:

– Дворжак, иди-ка сюда! Бегом!

* * *

20 октября 2012 года, 22.20.

Большой проспект В.О., Васильевской остров, г. Санкт-Петербург.

– И добавьте туда еще веточку вот с этими мелкими белыми цветочками.

Алина натянуто улыбнулась и бросила взгляд на часы. Двадцать минут одиннадцатого. Сегодня она не успела вовремя закрыться и один клиент, которому нравилось говорить и выбирать, торчал в ее маленьком магазинчике уже целых полчаса. Правда, и букет они совместными усилиями составили шикарный. Кому-то сегодня повезет. Алине подобные продажи были выгодны, поэтому она продолжала улыбаться, хотя и поглядывала на часы.

Через пять минут она закончила составление букета, рассчиталась с клиентом, и тот, пожелав ей хорошего субботнего вечера, вышел из магазинчика и направился к припаркованной у обочины машине. Алина в них не разбиралась, но темный блестящий седан производил впечатление дорогой вещи. Вздохнув, Алина проворно добавила в тетрадку запись о еще одном букете, положила деньги к остальным и убрала их подальше. Схватив куртку и сумку, она выключила свет, вышла в прохладную октябрьскую ночь, заперла дверь и зашагала вдоль оживленного шоссе.

В какой-то момент ее посетила мысль, что сегодня можно было бы доехать на маршрутке, раз уж она припозднилась, но ноги сами пронесли ее мимо остановки, подчиняясь давно выработанной привычке. Алина мысленно махнула рукой, достала из сумки телефон, вставила в уши «затычки» и включила музыку. Настроение моментально поползло вверх, невзирая на поздний час, усталость, лужи под ногами и холодный, пронизывающий ветер.

В голове крутилась сотня разнообразных мыслей вперемешку со словами хорошо знакомых песен, поэтому Алина как всегда не заметила мужчину, дожидавшегося ее на другой стороне улицы и темной тенью скользнувшего вслед за ней, когда она свернула на нужную ей линию.

Музыка в наушниках внезапно прервалась, ее сменил сигнал входящего вызова. Алина притормозила, чтобы найти телефон в сумке, куда она его бросила, включив на нем плеер.

– Алло?.. Да, я уже иду… Клиент поздний, задержалась… А что я должна была сделать? Прогнать его посреди составления букета? Пришел-то он еще в рабочее время. Кто ж знал, что ему нужен будет сложный букет, а не три умирающие розочки… Нет, я уже прошла магазин… Еще работал. Нет, а до завтра это никак не подождет? Ладно, сейчас.