Привычка убивать - Игорь Зарубин

— Ну как же. Вот. — Он поставил на стол флакон одеколона. — Купил сегодня. Всего полтинник стоит. Приятный запах, правда?

Клава взяла флакон и прочла название. «Egoiste».

— Полтинник, говоришь?

— Да, всего полтинник. — Федор взял флакон из ее рук и аккуратно упаковал в коробку. — Очень приятный запах. Полынью пахнет, дорогим табаком и немного мятой. Очень мужественный, правда?

— Да, очень. — Клава пристально посмотрела на мужа. — Ну а теперь мужественно все выкладывай.

— Что выкладывать? — не понял Федор.

— Федь, ты как думаешь, я где работаю? — Клава встала, вынула из-под стола ящик и стала набрасывать в раковину картошку.

— В смысле?

— Думаешь, я не знаю, сколько этот одеколон стоит? — Включила воду и взяла в руки нож. — Сто восемьдесят тысяч. И это еще по дешевке. — Первая картофелина булькнула в кастрюлю. — Чего молчишь?

— Ну ладно, ладно, поймала, — захихикал Федор. — Я его за двести купил. Могу себе позволить раз в жизни? — Он махнул рукой и встал.

— Нет, ты посиди, посиди. А я дальше расскажу. — Клава бросила в кастрюлю третью картофелину и взяла четвертую. Федор сел. — У тебя в тумбочке восемь одеколонов, а у меня одни духи. Нет, я не жалуюсь. Просто как-то странно это. По идее, должно быть наоборот.

— Вот какую-то ерунду мелешь! — начал заводиться муж.

— Наверно, ерунда. — Четвертая картофелина оказалась вся гнилая, пришлось ее выкинуть. — Но вы, мужики, в запахах вообще мало разбираетесь. А ты тем более, «Тройной» от «Шипра» отличить не сможешь, совсем себе своими папиросами нюх отбил. А тут вдруг — «полынь», «мята», «табак»… — Почистив пятую картофелину, Клава долила в кастрюлю воды и принялась за шестую. — И потом, слово «мужественно» мужчины очень редко произносят. Это как «масло масляное». Зато женщины очень часто им пользуются. Как ты думаешь, хватит? — Она повернулась к мужу и холодно улыбнулась.

— А что, еще что-то вычислила? — тихо спросил Федор.

— Это я про картошку. Хватит на всех? — Она показала ему полную кастрюлю.

— Да. — Федор опустил голову.

— Хотя у меня и еще вопросы есть…

— Какие вопросы? — напрягся Федор.

Клавдия посмотрела на него, мотнула головой.

— Как противно, когда врут. Знаешь, Федя, как это противно и обидно? — Она зажгла газ и поставила кастрюлю на плиту.

Муж молчал.

Зазвонил телефон. Клава хотела поднять трубку, но Федор перехватил.

— Алло… Это тебя. — Протянул ей трубку и вышел из кухни.

— Алло, Клавдия Васильевна? Это Никита. У меня мало времени — Ритка к соседке за перцем пошла…

— Я в Саратов звонила… — начала было Клавдия.

— Да, это… — перебил Никита, — вы простите, что так получилось. Это все из-за свитера. Там в машине одна моя… ну, знакомая ехала со мной.

— Понятно. — Клавдия вздохнула.

— Вот я и соврал про Нинку. Это не Нинка была. А по трассе мы не ехали потому, что… Ну, в общем, у нас груз один был. Решили подработать маленько… Я так подумал, вы же все равно узнаете, так уж лучше я сам…

— И правда лучше.

— А Нинку я давно не видел, честное слово! — заторопился Никита. — Очень давно…

— И она вам не звонила?

— Нет. Как там Витька?

— Нормально, играет. Сейчас ужинать будем.

«Газ нужно сделать потише, а то вся вода выкипит».

— Я его послезавтра сам заберу. Вы только скажите, когда и где… О, все, Ритка идет. — И в трубке зазвучали короткие гудки.

Клава взяла нож.

— Тетя Куава, а что ты деуаешь? — на кухню заглянул Витя.

— Ужин готовлю.

— А почему ты пуачешь?

— Это мне лук в глаза попал.

— Зуой уук?

— Не злой, — поправила Клавдия и смахнула со щеки слезу, — обидный…

Пятница. 8.04 — 8.45

— Клавочка Васильевна, подождите!

Клавдия придержала дверь лифта, пока Лина Волконская запирала дверь.

— По-моему, мы раньше встречались чаще, — сказала Лина, влетая в лифт.

— А так всегда бывает, — согласилась Клавдия. — Что имеем — не храним…

— Наверное, здесь уместнее — «большое видится на расстоянии»…

Лина была по-прежнему хороша. Только к девичьей ее прелести добавилась женская уверенность в себе и покой во взгляде.

— А что ж Илья тебя не захватил? — спросила Клавдия.

— Торопился очень, — как-то слишком поспешно ответила Лина. — Когда это мы с вами в последний раз виделись?

— В январе, кажется. Убийство Саманова…

— О-ой… не вспоминайте, — простонала Лина. — Что у вас-то нового?

— По мелочам — много. По крупному…

«А по крупному еще больше, — закончила она мысленно. — Только как об этом скажешь?»

Лина Волконская была судмедэкспертом. Познакомились они с Клавдией давно. Она уже смутно помнила, что за дело тогда расследовала, очень быстро все разъяснилось. Но началось с трех трупов в студенческом общежитии. Как и положено, была вызвана следственная бригада, криминалисты и среди всей этой большой команды — Лина.

Клавдия впервые видела такого судмедэксперта.

При виде трупов Лина стала белой, как стена, к которой прижалась всем своим дрожащим телом, потом убежала в туалет, и там ее вывернуло наизнанку. Клавдия видела, как дрожали руки и губы Лины, когда она касалась мертвых тел.

«Боже мой, — подумала тогда Дежкина, — кто же послал эту кисейную барышню на такую муку?»

Потом они встречались еще несколько раз при подобных же обстоятельствах, и Лина каждый раз выполняла свои прямые обязанности словно делала это в первый раз.

Клавдии бы срочно заменить медэксперта и сообщить начальству, но она решила, что девушка нуждается в поддержке. Поэтому мягко, но настойчиво уговаривала Лину не волноваться, не нервничать, а спокойно делать свое дело.

Хотя встречи их были нечастыми, Лина прониклась к Клавдии безграничным доверием. Стала просто так, без дела, захаживать в прокуратуру, чтобы поболтать о том о сем, поделиться своими женскими секретами. Словом, они сдружились.

И тут Клавдия узнала, как, собственно, девушка стала заниматься этой глубоко противной ей работой.

Родители Лины были довольно высокими чиновниками в аппарате ЦК КПСС. Почему-то они решили, что дочь их прирожденный врач. Вот они и устроили Лину в медицинский. Лина училась кое-как. Главное — иметь «корочку» о высшем образовании, внушали ей. Это престижно. Дальнейшая судьба казалась тогда сказочной и лучезарной.