Эта вдова не плачет - Картер Браун

Через некоторое время дверь приоткрылась, и я увидел типа, который как две капли воды походил на Лу.

Разве что его физиономия была более отталкивающей. Парень уставился на меня.

— Полиция! — рявкнул я. — На подъездной дорожке ваша машина?

— Да-а, — протянул он. — Ну и что? Она же не мешает движению.

— В таком случае вы должны объяснить, чей труп находится в багажнике.

— Труп в... — Парень икнул от страха. — Вы, очевидно, шутите?

— Хороши шуточки! — Я повысил голос. — Идите и сами посмотрите!

Парень распахнул дверь пошире и, тяжело дыша, вышел на крыльцо. Тут я и ударил его фонарем по затылку. Он рухнул на ступени. Мне пришлось, схватив эту тушу за воротник, затащить ее в дом и неслышно закрыть дверь. Было ясно, что очухается он не скоро. Значит, пока об этом типе можно было не беспокоиться. Я оставил его на полу, миновал холл и начал осматривать остальные помещения. Когда в доме не осталось практически ни одного необследованного уголка, у меня чуть было не сдали нервы. Я уже было начал всерьез думать, что ошибся домом и огрел по голове какого-то важного сотрудника ФБР, приехавшего сюда отдохнуть.

К счастью, в одной из комнат я выглянул в окно и увидел человека, развалившегося в плетеном кресле лицом к бассейну. “Знакомые шорты!” — отметил я и почувствовал себя гораздо бодрее.

Выйдя из дома, я неслышно подкрался к плетеному креслу и весело воскликнул громким голосом:

— Привет, Джастин!

Результат был впечатляющим. От неожиданности брат Гейл нелепо подпрыгнул, отбросив кресло назад. Какое-то время он балансировал на краю бассейна, отчаянно размахивая руками, но не смог удержаться и плюхнулся в воду, подняв столб брызг. Когда его голова показалась на поверхности, я схватил его за рубашку и выудил из воды. Затем затолкал обратно в кресло.

С длинными мокрыми волосами, облепившими лицо, он напоминал какое-то морское чудовище, извлеченное из океанских глубин.

— Вы! — выдавил Годфри хриплым голосом. — Как вы сюда попали? — Он протер глаза, как бы освобождаясь от кошмарного видения. — А где Джонни?

— Лежит без сознания у входной двери, — ответил я ворчливо. — А вы умеете плавать? Последовал отрицательный ответ.

— Это замечательно! — воскликнул я. Схватив за шиворот, я приподнял его с кресла. Затем снова бросил на сиденье.

— Вижу, утопить вас несложно. На какое-то мгновение он закатил глаза, затем судорожно затряс головой.

— Холман, вы, очевидно, помешались? Что я вам сделал плохого?

— Ничего! — Я скорчил страшную физиономию. — Я просто садист. Обожаю терзать людей, в особенности таких, как вы, Годфри!

— Вы так долго сюда добирались, чтобы просто избить меня?

— Верно... — Я пожал плечами. — Либо вы отдадите записку сестры, либо я отделаю вас так, что вы костей не соберете.

— Ox... — Было видно, что к нему постепенно возвращалась способность соображать. — Сожалею, но у меня этой записки нет.

— Где же она?

— В безопасном месте. До нее никто не сможет добраться. Кроме меня, конечно.

— Ошибаетесь! — гаркнул я. — Вы забыли обо мне! Голфри выпрямился в кресле.

— Я уже говорил вам, Холман: если будете угрожать мне, я предам огласке все случившееся. И где вы тогда будете вместе со своей студией?

Я схватил его за плечи и поволок к бассейну. В одном можно было не сомневаться: Джастин на самом деле не умел плавать, поэтому я без раздумий толкнул его в воду. Он отчаянно замахал руками, поднимая фонтаны брызг. Ему все же удалось высунуть голову и вдохнуть воздуха, но я тут же ногой надавил на нее, и он снова ушел на дно. Немного помедлив, я выудил его и бросил в кресло.

Все мои действия со стороны могли показаться однообразными. Но, судя по выражению его лица, он так не считал.

Он выплюнул струю воды, начал чихать, закашлялся, снова сплевывал воду, затем откинулся на спинку кресла и расплакался.

— Мы отправимся вместе и заберем эту записку, — сказал я, — или вы снова нырнете в бассейн, Годфри. Выбирайте!

Он весь сжался и положил голову на ладони. Громкие рыдания сотрясали его тело. Мне пришлось дать ему время, чтобы успокоиться. Потом я снова заговорил.

— Никакой записки не было, Джастин, — спокойно сказал я. — Ведь правда?

Он поднял голову и некоторое время смотрел на меня невидящими глазами. Минуты тянулись томительно. Наконец он тяжело вздохнул.

— Да, не было, — покорно согласился Джастин.

— Эта женщина пережила сильное эмоциональное потрясение. Настолько сильное, что впервые в жизни решилась напиться, а потом принять смертельную дозу снотворного, — продолжал я ровным голосом. — Навряд ли в таком состоянии она думала о прощальном послании.

— Это же был мой единственный шанс! — Брат Гейл снова спрятал лицо в ладонях. — У сестры не было собственных денег. Ладно, она решила покончить с собой — ее право. Не спорю. Ну а я? Она даже не подумала обо мне! Ллойду я почему-то не нравился. Я понимал, что после похорон он немедленно выставит меня из дома. Поэтому я сказал, что она оставила записку, в которой обвиняет его в том, что он довел ее до самоубийства. Тело Гейл нашел я. Никто не знал, была ли такая записка или нет. Я подумал, что тысяча долларов для Карлайла — сущий пустяк и он обязан выплачивать мне их. Гейл тоже хороша. Ведь, если бы она не покончила с собой, они вместе удрали бы от меня!

— То есть как это удрали? — не понял я.

— Это правда! — с горячностью воскликнул он. На бледных щеках Годфри вспыхнули красные пятна. — Они же вздумали сбежать, начисто забыв о моем существовании!

— Какого черта вы тут плетете? — рассердился я. — Зачем им было куда-то бежать? Они же были женаты!

— Разумеется, были. Но Карлайл решил навсегда покончить с Голливудом. Ему надоело все: и создавать фильмы, и играть в них. Надоели даже любовницы! Гейл рассказала мне обо всем накануне. Я и сейчас вижу ее: стоит с сияющими глазами, совсем как влюбленная школьница. Единственным, что имело для нее цену в этом огромном мире, было открытие, что Ллойд по-прежнему любит ее. — Его губы презрительно искривились. — Она потеряла голову от счастья! Они решили сбежать и жить вдали от шума и суеты. Что касается остального мира — они послали его ко всем чертям! Ну а я? Что же будет со мной? Поверите ли, я не уверен, что она вообще слышала меня. Бормотала что-то невнятное, мол, у меня нет причин волноваться. И тут же снова говорила о светлом будущем, которое ждет их с Ллойдом.

— Значит, она была счастлива. Тогда что же заставило ее наложить на себя руки через двадцать четыре часа?

— Не знаю. — Он пожал узкими плечами. — Лично я предполагаю, что Ллойд передумал и сказал ей об этом.