Карнавал Владимира Путина - Владимир Бушин

Увы, и лопатой приходилось. Кто копал противотанковые рвы и делал лесные завалы на пути врага? В основном женщины — лопатой, ломом, пилой. Это я видел своими глазами осенью и зимой 1941 года.

А что, художники должны были писать наших женщин в тут пору в бальных платьях или на пуантах? Или в пылких объятьях любви? Их писали такими, какими они были. Но обещали:

И сколько написали! И как прекрасно! И еще сделали бы немало, но тут нагрянули живоглоты либерализма и многих певцов либо извели, либо задвинули, а на первый план — Сорокина, Галкина, Рубину, Улицкую, Быкова, Коровина. Зуброва, Бизонова, Баранова… Но, увы, были в руках наших женщин лопаты и после войны. И находились люди, которые восхищались этим: смотрите, они могут и лопатой! Это были люди вашего круга, Костиков. Но Ярослав Смеляков с болью писал:

Невозможно представить вас идущим вслед за поэтом.

* * *

«В СССР, — не унимается обличитель, — не было женщин, живущих ради любви и счастья». Полно врать-то, кастрат Чрезвычайный. Как всюду, как всегда были в Советское время даже такие случаи, что женщины из-за любви кончали жизнь самоубийством, как бедная Галина Бениславская в декабре 1926 года на Ваганьковском кладбище на могиле Есенина. Но, конечно, рабыни любви встречались у нас редко.

Недавно кинорежиссер Алла Сурикова сказала тем, кто без конца твердит, как критик Б. Сарнов, что советские люди жили в постоянном страхе: «Ведь это глупость— думать, что в те годы все только тряслись от страха и ждали, когда постучат в дверь. Люди влюблялись, смеялись, мечтали, пели песни — народные и советских композиторов» («Российская газета». 28 марта 2013). Но я верю, что такие, как Сарнов, действительно всю жизнь дрожали от страха. Они же ненавидели Советскую власть и народ, который поддерживал ее, и страшно было, вдруг она об этом узнает.

.. Однако ж какую убогую жизнь прожил этот водоплавающий и непотопляемый! Ни на свадьбах наших не был, ни песен наших не пел и не слушал, ни книг наших не читал, ни в кино, ни в театр никогда не ходит. А там всюду любви и счастья — навалом! Определений счастья — множество.

Тютчев уверял:

Есенин признавался:

Маяковский возглашал:

Вот и такое бывает счастье — когда ты плачешь вместе со всем народом, не говорю уж о единстве с всенародной радостью, как было 9 мая 1945 года или 12 апреля 1961-го.

А что вы, Костиков, под счастьем разумеете— не 13-комнатную квартиру плюс 13 миллионов долларов в чулке?

Вот таких отморозков, всю жизнь просидевших в своих углах, Ельцин и набрал в свою команду: Гайдар, Чубайс, Бурбулис… Впрочем, разве нынешняя лучше? Один Индюков чего стоит…

А что до портретов, то ведь их писали не только с трактористок да летчиц. Вот, скажем, знаменитая картина Аркадия Пластова «Утро», на которой молодая женщина в деревенской бане, выйдя в предбанник и присев на корточки, заботливо одевает девочку лет пяти, которая уже помылась, попарилась и пора уходить. И пышет здоровьем ее разгоряченное тело, и невозможно глаз оторвать… Как сказал поэт,

Кто она, эта женщина — доярка? трактористка? учительница? Бог весть. Тут она просто красивая женщина, только счастливая мать.

А Галина Серебрякова? Вот тоже «В бане». С шайками в руках полвзвода молодых русских богинь. Впрочем, это еще 1913 год. Но вот «Заплетающая косу». Это уже 1930-й. А «После кросса» Александра Самохвалова? Видел? Или полномочий не хватило? Кто эта советская Афродита, вытирающаяся полотенцем после душа? Может, студентка, а может, летчица. Но тут явлена только женская ее суть с божественной статью, с ничем не омраченным добрым ликом. Да, слабовато Ренуару…

* * *

Ho любопытна еще и такая форма авторского малоумия. Заклеймив образ советской женщины-труженицы, Костиков вдруг заявляет: «За последние десятилетия в Европе произошла настоящая женская революция. Женщины во всех структурах власти, бизнеса, культуры. А нам кроме Матвиенко и Яровой и предъявить некого». Интересно, кому и в каком виде он намерен «предъявить» Яровую. Судя по прессе, некоторые экстремисты горят желанием предъявить ее вместе с трехмиллионной (в долларах) квартирой Следственному комитету Генеральной прокуратуры.

А что касается «женской революции», то почему же сочинитель в восторге от нее в Европе (мог бы вспомнить и Америку, где не так давно три женщины едва ли не подряд были госсекретарями — Олбрайт, Райс и Клинтон), но клеймит подлинную «женскую революцию» в Советское время на родине? Вот уж была революция так революция!

И в министрах, и в советах, включая Верховный Совет, и в искусстве, и в спорте — нашествие женщин! Александра Михайловна Коллонтай (1872–1952) была первым в мире женщиной-послом; Анна Ивановна Щетинина (1908–1999) в 27 лет стала первой в мире женщиной-капитаном дальнего плавания. Герой Советского Союза; Валентина Терешкова и Светлана Савицкая — первые в мире женщины-космонавты. Герои Советского Союза… И это Костикова бесит, спать не дает, ото всего этого у него круглосуточная без выходных чесотка. Почему? Да потому что давным-давно, еще до швыряния в Енисей, он душой и всеми помыслами жил в Европе, а соотечественники представлялись ему стадом «похотливых КОЗЛОВ».

А чтобы уж окончательно заклеймить советскую женщину, пишет: «Один из самых пафосных памятников в СССР на Мамаевом кургане изображает женщину с разящим мечом в руках». Дана в газете и фотография этого памятника, как вещдок. И тут уж мы окончательно понимаем, с кем имеем дело.

Во-первых, великая Сталинградская победа заслуживает самого высокого пафоса. А во-вторых, чтоб ты знал, дубина, здесь изображена не Марь Иванна, а Родина-мать, вставшая навстречу врагу, и в руках у нее не меч, а олицетворение всей духовной и военной мощи державы. Это понимают даже те, кто, как ты, не был ни на какой войне, кроме газетной, и даже не служил в армии. Неужели папа римский не просветил ельцинского недоросля, что и у древних греков богиней победы была Ника, и у римлян— богиня Виктория…