Андреевский флаг - Герман Иванович Романов

постоянно нельзя править. Пряник давать нужно тем, кто трудится в охотку, работой не изнурять, кормить, поить и холить — тогда с новыми силами они тебе много пользы принесут. И за здоровьем людишек смотреть пристально, лечить вовремя — а то воин хороший, а от банальной ранки помер, довели «лепилы» до «Антонова огня», сиречь гангрены. Поубивал бы гадов, сами ему грязь в рану занесли, «парацельсы» гребаные!

— Смотрел я твой «травник» печатный, не знал, что от стольких болезней лечиться можно. Но раз ты сам по нему постоянно лечишься — то будет так! И советы твои принял — лекарям настрого приказал руки мыть с мылом, и чистоту соблюдать, когда раны перевязывать начнут. Смотреть за ними будут профосы, и чистоту проверять, чтоб инструменты кипятили — вид палача за спиной о многом заставит нерадивых задуматься. Мыло варить станут больше, травы твои собирать баб отправят в степь, и водоросли к морю, тьфу, никогда бы не подумал, что и они тоже полезны!

Царь взмахнул рукою и ему живо принесли раскуренную трубку. Павел тоже задымил от раздутого фитиля — спички приходилось беречь, изготовить их сейчас было невозможно. Но вот «катюшу» сделать вполне по силам — в Керчи есть ямы с нефтью.

— Хорошо — за кнут хвататься не стану без нужды, а работников добрых награждать чаще, не хочу от тебя лишние укоризны слышать. Но ты со мною поплывешь на Керчь — здесь Бутурлин и твой брат без тебя справятся, три старых галеры отдал казакам со всеми пушками и припасами, разберут по доскам и все приспособят. Когда татары придут — отбиваться будут, да фуркату отправят к нам в Керчь за помощью…

ЧАСТЬ ВТОРАЯ «БОСПОРСКИЙ ЦАРЬ»

Глава 19

— Бог ты мой, какая дивная карта!

Вот уже который день Корнелий Иванович пристально изучал данный ему царем Петром перед выходом из Донского лимана большой лист бумаги, на котором тонкими линиями были изображены контуры Азовского моря с необычайной точностью. А что самое интересное — были указаны глубины в футах — теперь вице-адмирал прекрасно понимал, куда следует идти кораблям, а где мелей стоит опасаться. И что самое интересное — все указанное касательно самой Керчи, древнего Пантикапея, и пролива Боспора Киммерийского, что связывает море Черное с Азовским, оказалось практически верным, как показали недавние промеры глубин.

Прекрасная лоция, знать бы только, кто ее сделал, и «шкиперу» отдал, ведь еще две недели тому назад ничего подобного не имелось. Но ведь не спросишь его величество — скрытный стал «шкипер» необычайно, изменился характером, и сразу хмурился, когда ему вопросы пытались задать по этому поводу, каковые он считал излишними. Дали вам бумаги с нужными картами вот и пользуйтесь, и не суйте свой нос, куда не следует.

Крюйс отложил лист «азовской» лоции, и посмотрел на обширную Боспорскую бухту, где на якорях стояла огромная русская эскадра. Он привел все корабли, суда и большие струги, за исключением пары десятков последних, что были меньше размерами, а также дюжины гребных бригантин, фуркат и казацких «чаек», оставленных в Азове — а так была переименована царем Петром Алексеевичем венецианская прежде Тана.

На трехмачтовых кораблях кипели работы — с двух галеасов и трех «варварийских» кораблей, самых плохих по качеству постройки, снимали пушки и оснастку. Затем они подлежали разборке, а команды будут расписаны по другим экипажам. И хоть до слез жалко было «шкиперу» разбирать новые, только что построенные корабли, но иного выхода не было — настолько скверно их сделали из сырого леса, руки бы оторвать мастерам. Именно их Крюйс не собирался брать в Керченский поход изначально, сомневаясь, доплывут ли они. Дошли все же, благо Азовское мелководье спокойное оказалось. Но выпускать их в Черное море, где могут быть шторма, означает обречь на неминуемую смерть команды. К тому же пушки можно переставить на другие корабли, откровенно слабо вооруженные — шло массовое строительство, и брать орудия было негде, даже с крепостей стали снимать совсем старинные пищали, никуда не годные. Хорошо, что шведы продали чугунные стволы малого калибра, содрав с московитов приличные деньги.

Так три лучших корабля русской эскадры, на каждом 36 пушек на двух деках — флагманские «Благое начало» самого вице-адмирала Крюйса, «Воинский цвет» шаутбенахта Реза и «Сила» капитана Рохюскина имели только по две пушки в 6, восемнадцать в 4 и шесть орудий в 3 фунта. Всего 26 стволов, но пушки в 3-4 фунта пробивать борта вражеских кораблей неспособны. А 10 дробовых двухфунтовых «басов» он вообще не учитывал — пользы от них в бою мало, и только при абордаже, хлестать картечью по вражеским матросам и солдатам. Но даже если посчитать вес бортового залпа вместе с ними, то он выходил откровенно жалким — шестьдесят фунтов, тогда как голландские суда подобного водоизмещения имели вдвое больше.

Пушки более крупного калибра в восемь фунтов стояли только на двух кораблях, и то по 12 и 8 стволов — на флагманском «Скорпионе» (62 орудия») и «Отворенных вратах» Петра Михайлова (42 пушки). Но так они и больше в размерах, да и сами команды состояли из трехсот и двухсот сорока «морских служителей», в то время как на остальных пяти кораблях эскадры в среднем по полторы сотни всяких чинов, а на двух чуть больше сотни.

— Жаль, «Божье Предвиденье» не построили, как и прочие корабли, — Крюйс тяжело вздохнул. «Гото Предестинация» строилась самим царем при помощи Скляева, отличного мастера, каковых среди русских мало — хорошо, что сейчас Федосей на эскадре. Настоящий боевой корабль, приспособленный для действий на мелководье, с небольшой осадкой. И внушительно вооруженный — на гондеке 26 стволов в 16 фунтов, на опердеке 24 8-фунтовых орудий, плюс 8 трехфунтовых малых пушек. Бортовой залп более трехсот фунтов, просто сокрушительный по нынешним временам. Но как правильно говорят сами русские — «чего нет, того нет, и взять просто негде».

— Но «шкипер» то каков, что удумал, — Крюйс усмехнулся — с разоружаемых кораблей стали снимать шестифунтовые пушки, и ставить их на нижних деках на место четырехфунтовых. И число таких стволов на пяти кораблях будет доведено до десятка, а то и дюжины. Половину дробовых «басов» и фальконетов заменили пушками в 3-4 фунта, чем еще больше, фактически на четверть, увеличили огневую мощь. Лишь малые корабли «Меркуриус» и «Соединение» не получили шести фунтовых пушек, зато все фальконеты на верхней палубе заменили на трех фунтовые