Шторм в тихой гавани - Наталия Антонова

«Если мне нравится Рудольф, – подумала Ада Константиновна, – то почему он не может приглянуться Ксении. И в том, что девушка повела себя так прямолинейно, нет ничего удивительного, знаем мы этих современных девиц». Запоздалая любовь мутила разум женщины, и она уже готова была поверить в версию, изложенную секретарём.

Ада повернулась к Рудольфу:

– Ладно, ты пока иди, мне нужно побыть одной и всё обдумать.

– Но ты простила меня? – воскликнул он.

– Будем считать, что да, – отозвалась Руднева.

Рудольф направился к ней в надежде, что ему удастся закрепить успех в постели, но Ада Константиновна покачала головой:

– Не сейчас.

– А когда?

– Завтра.

– Завтра?

– Я собираюсь устроить вечеринку, назовём её званым ужином. Вот после него и поговорим.

– Воля твоя, Ада, – вздохнул он покорно.

Вслед ему донеслось:

– Белоногов тоже будет приглашён.

Вернувшись в свою комнату, Рудольф не находил себе места. Как он мог так проколоться! Ему даже в голову не пришло, что Руднева спустится в это время за книгой. Она вообще была не частой гостьей в библиотеке своего покойного мужа, а уж после ужина либо разговаривала по телефону с одной из своих многочисленных приятельниц, либо листала журналы или слушала музыку. А тут как по закону подлости!

Рудольф сжал руками виски – да, Ада угадала, он подслушал её разговор с нотариусом и уяснил, что Руднева решила всё оставить племяннице. Хотя до этого он верил, что они станут мужем и женой, нужно только немного подождать. Он даже надеялся на то, что Аде удастся забеременеть от него и тогда они бы точно поженились.

Появление Ксении сломало все его планы. Но Рудольф быстро сообразил, что вместо немолодой Ады с её деньгами он может получить в своё распоряжение те же деньги, но с молодой и красивой Ксенией. Ему не приходило в голову, что Ада может прожить ещё тридцать и даже более лет. Ему мерещилось, что очарованная им Ксения сама идёт к нему в руки и несёт на подносе все тёткины капиталы. Рудольф не думал, что, даже если не станет Ады, он может банально не понравиться Ксении.

И что теперь получилось? Он попытался соблазнить племянницу, а та заартачилась. Мало того, Ада решила, что он изменяет ей с юной девушкой, и решила изменить завещание. А этого допустить никак нельзя! И даже не потому, что она вычеркнет из завещания Ксению, а потому, что она ничего не оставит Рудольфу. В то время как по старому завещанию он может получить кучу денег. А что по новому? Скорее всего пшик! Или нет?

Рудольф забегал по комнате. Поверила она ему или нет? Может быть, ему всё-таки удалось убедить её и тогда со временем все деньги достанутся ему. А если нет?

Он провёл рукой по лбу, и пряди волос просочились сквозь его пальцы. Замерев в таком положении на минуту, Рудольф пришёл к выводу, что нельзя позволить Аде изменить завещание.

* * *

Ада Константиновна какое-то время сидела на диване и задумчиво смотрела на сотовый телефон, который держала в руках. Потом набрала номер Белоногова. Сотовый Ильи Артемьевича был отключён.

– Чёрт! – выругалась Руднева. – Как некстати, вечно не дозвонишься до него, когда он нужен, – пробормотала она себе под нос.

Несмотря на то что было уже поздно, нотариус и его помощник были на своих рабочих местах. Ровно три минуты назад дверь кабинета Белоногова закрылась за последним клиентом. Руднева знала, что Белоногов отключает сотовый во время обсуждения дел с клиентами. «Значит, он ещё на работе, – подумала она, – но если я позвоню на стационарный, в приёмной трубку непременно снимет Андриан… Ну и чёрт с ним», – решила она и набрала номер конторы нотариуса.

– Приёмная нотариуса Белоногова, – раздался усталый голос Андриана.

– Андриан, здравствуй, это Руднева, мне нужен Илья Артемьевич.

– Здравствуйте, Ада Константиновна, – голос помощника сразу сделался тёплым и ласковым, – сейчас я вас соединю.

Ровно через секунду в трубке забубнил голос Белоногова:

– И чего тебе не спится, Ада?!

– Илюша, – отозвалась она, не обращая внимания на его ворчливость, – ты мне нужен срочно.

– Адочка! Я знаю тебя сто лет, и всегда я нужен тебе срочно. Что там ещё у тебя приключилось?

– Мне не хотелось бы по телефону, – замялась она.

– И не надо, – покладисто согласился он.

Помощник адвоката зевнул и уже хотел опустить на рычаг трубку, как услышал фразу, вырвавшуюся у Рудневой. Произнесла она её не свойственным ей голосом, пронизанным злостью и обидой:

– Представляешь, Илюша, девчонка совсем обнаглела, строит глазки Рудольфу. А тот пускает слюни.

– Постой, постой, – попытался нотариус остановить поток её словоизвержения, – какая ещё девчонка?! Ада! Я устал, хочу спать.

– А ты встряхнись, Илюша! Зря, что ли, я тебе столько деньжищ каждый год отваливаю, – проговорила она сердито.

– Ты их отваливаешь мне исключительно за то, что я потакал твоим капризам. И зря! Твой покойный муж не одобрил бы этого.

– Оставь в покое Владлена и слушай сюда!

– Слушаю, – обречённо отозвался нотариус.

– Я хочу немедленно переписать завещание.

– Немедленно не получится, – голос Белоногова прозвучал флегматично.

– Хорошо, завтра! – отрезала Руднева.

– Что ж завтра так завтра. Но к чему ты порешь горячку?

– Я же говорю тебе, что Ксения вешается на шею Рудольфу! Я застала их обнимающимися в библиотеке, представляешь?

Белоногов прикусил нижнюю губу, чтобы не расхохотаться. Как же ему хотелось сказать этой избалованной дамочке: «А чего же ты хотела, матушка, дело-то молодое». Но он удержался и проговорил:

– Ты преувеличиваешь, Ада.

– Ничего подобного!

– Уверяю тебя…

– Не спорь со мной! Я поняла, что поторопилась завещать всё ей. Рудольф потом наедине со мной признался, что она не даёт ему прохода со дня своего приезда в мой дом!

– Так уж и не даёт? – не выдержав, хмыкнул нотариус.

– Не ёрничай! – взвилась Руднева.

– А ты с Ксенией разговаривала? – услышал помощник нотариуса голос своего шефа.

Сердце Андриана бешено колотилось. Он не верил ни одному слову из подслушанного им разговора и был уверен, что всё это подстроил Рудольф, которого он не воспринимал иначе как альфонса. Скажите на милость, что это за работа такая – быть секретарём у стареющей богатой женщины.

Между тем Ада Константиновна непререкаемым тоном диктовала Белоногову:

– Приезжай завтра вечером. У меня будет званый ужин. Мы сможем уединиться и изменить завещание.