Ликвидатор, или Когда тебя не стало - Юлия Шилова

– Нет, просто воры в законе не очень жалуют ловеласов и«лохмачей» и зачастую очищают свои дома. Тебе этого не понять. Ты на зоне несидела, воровских понятий не знаешь.

– А ты сидел?

– Да, я был один раз судим.

– За что?

– Вооруженный грабеж.

– Именно там ты узнал воровские законы?

– Нет, их мне довелось узнать раньше. Я сейчас свое прошлоеворошить не желаю, мы говорим о тебе. Главная цель «лохмачей» – психологическисломать жертву и втянуть ее в конкретную работу для организации. Что с тобой исделали. Тебя запугали. Тебе хватило изощренно-извращенного,сексуально-садистского давления. Обошлось без избиения.

– Но ведь меня могли убить?

– Да кому ты нужна!

– Ты так считаешь?

– Убивают крайне редко.

– Но ведь все-таки убивают.

– Некоторые женщины предпочитают быть убитыми, чемизнасилованными «лохмачами».

– Это упрек?

– Нет. Это так, просто. Убивают лишь тогда, когда слишкомдолго не удается сломить сопротивление, и «лохмачи» входят в раж. В такихслучаях погибшая женщина становится без вести пропавшей, так как следыпреступления тщательно маскируются и скрываются.

– Ну а если труп найдут?

– Если труп находят и дело идет к раскрытию, то органамвыдают так называемых «грузовиков».

– Это кто?

– Это подставные фигуры, вынужденные взять на себя убийство.Как правило, они в чем-то успевают провиниться перед организацией. «Грузовики»признаются в совершении преступления, попадают в места лишения свободы иполучают льготы со стороны главарей организованной преступности. Тебе повезло,что «лохмачи» не устроили тебе конвейер.

– Это как?

– За три часа тебя могли изнасиловать от двух до десяти иболее человек. Происходит это в извращенной форме. В результате ты получаешьжуткую психологическую травму.

– Я и так ее получила. Я боялась своих насильников ибеспрекословно исполняла все их приказания.

– А почему ты не пошла в ментовку после случившегося?

– Любая женщина боится позора, никому не хочется говорить,что тебя изнасиловали. А меня заманили на эту, как ты говоришь, «пресс-хату» спомощью любовника. Я боялась, что муж обо всем узнает, и стремилась с помощьюмолчания избежать более неприятных последствий. В конце концов, я боялась засвою жизнь, жизнь мужа, ребенка. Я думаю, что тебе известно о таком факте, каккоррумпированность правоохранительных органов – это когда преступникам удается«нейтрализовать» заявительницу уже на стадии проверки обстоятельствнадругательства над ней. Оступившись, я попала в настоящую волчью яму, авыбраться из нее практически невозможно.

– Это понятно, в такие ловушки попадают не тольколегкомысленные дамочки вроде тебя, но и вполне матерые хищники.

– Гадко все это, настолько гадко, что жить больше нехочется. Я тебя, наверное, утомила своим рассказом?

– Почему? Нет. Я все равно пока не сплю.

– Завтра я уйду и не буду тебя больше беспокоить.

– Куда? Искать «лохмачей»? – усмехнулся Павел.

– Нет, в первую очередь я найду Галку. Она как миленькаявыложит интересующую меня информацию. Ладно, я пошла спать.

– Иди, – задумчиво произнес мой знакомый и повернулся надругой бок.

Я пошла к себе в комнату и легла на кровать. Мысли путались.Ловелас, «лохмачи», воры в законе! Какая я дура, что так глупо позволилаподставить себя и свою семью! Да, начинать нужно с Галки. Закрыв глаза, я самане заметила, как погрузилась в сон.

Проснулась оттого, что услышала чьи-то голоса. Быть может,мне показалось? Ведь в доме больше никого нет… Я подошла к окну. На улиценачинало светать. Прислушавшись, я догадалась, что голоса доносятся с улицы.

Если не ошибаюсь, говорит Павел и кто-то еще. Разговор идетна повышенных тонах. Я тихонько подкралась к двери, встала за створкой ивыглянула в щелку.

Рядом с крыльцом сидел Павел, вернее, полулежал на земле.Около него стоял незнакомый мужик лет сорока. Одной рукой он держал Павла зашиворот, а в другой у него был пистолет. Чуть поодаль виднелась заляпаннаягрязью тачка. В ней никого не было. Понятно, незнакомец приехал сюда ночью намашине и что-то требует от Павла. Меня слегка затрясло, но я все же осталась удвери.

– Я в последний раз тебя спрашиваю, где бабки? – Голоснезнакомца не предвещал ничего хорошего.

– Я их истратил.

– Скажи на милость, как за сутки можно истратить пятнадцатьтысяч долларов?

– Гарик, ты же меня знаешь, я отработаю эти деньги, –произнес Павел.

– Почему ты их не отработал сразу?

– Не смог. Я же тебе говорю, в тот день в доме, где живетнаш клиент, произошло убийство. Ментов понаехало немерено. Хлопнули какого-томужика. Я в это время был на чердаке, готовился к заданию. Уже винтовку в рукахдержал.

Вдруг слышу рев сирен. Менты бы в любом случае чердак сталичистить. Какое на хрен задание?! Я все сложил и ушел оттуда к чертовой матери!

– Но тебе же дали аванс, пятнашку баксов.

– Я же тебе говорю, что на днях отработаю эти деньги. Пустьвсе успокоится.

– Я не знаю, что ты собираешься делать, но заказчик хотел,чтобы его просьба была выполнена именно в тот день. Есть закон – подчинятьсяволе и желаниям заказчика. Даже стихийное бедствие не может помешать исполнениюзаказа, а ты тележишь про каких-то ментов. Надо было срочно сделать работу иуматывать.

– Я бы не уложился по времени.

– Раз не уложился, тогда гони деньги обратно. Заказчикнедоволен.

– Хорошо. Убери пушку. Получишь ты свои деньги, хрен стобой. Вернее, не твои, а заказчика.

– Только пятнашка его уже не устроит.

– Как это – не устроит?

– Молча. Ты, Паша, дело запорол, значит, отдавай бабки спроцентами. Гони двадцатку, и тебе простят твой косяк.

– Гарик, ты, по-моему, вколол себе слишком большую дозугероина. Какая на хер двадцатка?