Исповедь оборотня - Виталий Агафонов

Не бритое, бледное, овальное

лицо, создавало ощущение потрёпанного, сказочного героя печального образа. Тёмные круги

под глазами показывали, что ночь выдалась для него, трудной и беспокойной. Полное,

грузное тело, держалось на коротких, широко расставленных ногах. Мятые брюки,

поперечными полосками в разные стороны, на изгибе штанин, светились мехами гармошки.

Стоптанные ботинки, с изношенными каблуками и подошвой, выглядели плачевно. Он

нервно поднял взгляд, блеснув карими глазами и замер в ожидании.

– Здравствуйте! Светлов Николай, новый сотрудник! Прибыл для исполнения своих

служебных обязанностей! У меня первая смена! – осматривая помещение, присутствующих,

обращаясь к ним, представился я.

– Ага! Значится это ты! Прибыл! Наталья Александровна нам говорила! Карпенко

Алексей! – представился прапорщик бодрым голосом, взвалив на себя роль лидера и

распорядителя, – Командир отделения! Параллельно исполняю обязанности старшины! В

данный момент на должности дежурного! – и начал представлять находящихся в дежурной

части, – Это лейтенант Кадышев Олег, сменившийся дежурный! – Олег кивнул головой, –

Патрульный новой смены, Бондаренко Андрей! Будет с нами вместе работать! – Бондаренко,

смотревший телевизор, повернул голову в мою сторону. Выставив вперёд подбородок,

улыбнулся, показывая ряд красивых, ровных зубов. Разглядывая меня, подмигнул, – Далее

Иван Мельков, сменившийся патрульный! – он показал на милиционера, по левую сторону от

себя, в звании старшего сержанта.

Мельков, сгорбившись, равнодушно, сидел на лавочке. Опустив плечи вперёд,

положил скрещенные руки на запрокинутое колено. У него голова повернулась ровным

движением, как башня пулемётной установки. Посмотрел на меня, не меняя мимики. Без

всякого задора и интереса, вяло пожал руку. Медленно так же отвернул голову. Смотря мимо,

уставился в телевизор, который был подвешен на полочке под потолком, в углу, около стола

медика. Он сидел неподвижно, совершенно не вникая в суть происходящего. Смотря на него,

создавалось впечатление, что перед тобой сидит не живой человек, а механизм. Или можно

было его спутать с восковой фигурой. Чёрные, как смоль волосы, такого же цвета пышные,

широкие усы. Тёмно-бурые, смородиновые глаза блестели коричневым отливом. Смуглый

цвет кожи. По внешнему виду, с дальнего расстояния, его легко можно было перепутать с

азиатом. Но, если разглядеть вблизи, то округлые, славянские черты лица, стирали эти

сомнения.

– Николай! – каждый раз, представившись, пожимал по очереди всем руки.

– Это наш Славик! Ме-дик! – указывая, акцентируя на последнем слове и улыбаясь,

смотря на него, совершенно другим голосом, представил мне фельдшера.

– Привет! – сказав мелодично, махнул мне рукой серьезным выражением лица, с

прыщами на щеках и вытянул для рукопожатия.

– Привет! – я так же пожал ему мягкие, слегка влажные руки. После рукопожатия,

Славик сразу же отпустил голову и уткнулся взглядом в свои записи.

– С Серёгой, водителем, думаю, ты уже познакомился! Сегодня оперативки не будет!

Юль Юльевич, предупредил заранее! – сказал Карпенко, обращаясь ко всем, – Андрей! –

обратился дежурный, – Пока мы тут с Олегом разбираемся с протоколами, покажи Николаю

его шкафчик, столовую! Пусть переоденется, осмотрится! Как переоденешься, спускайся

сюда, буду вводить тебя в курс дела! – переведя взгляд, от Андрея, сказал мне. И тут же

подняв голову, продолжил разговор с Олегом.

Андрей, спокойно выйдя из-за стола, засунул одну руку в карман брюк. В другой руке,

накручивая на палец связку ключей, взглянув в сторону телевизора, совершенно не обращая

на меня внимания, пошёл по коридору. При этом беззаботно, насвистывая мелодию какой-то

песенки. На втором этаже, дойдя до середины коридора, по изношенному линолеуму, зашли

в небольшое, неуютное помещение.

– Это наша столовая, кухня! – пропуская меня вперёд, изрёк мой проводник,

придерживая одной рукой дверь, другую в кармане.

С левой стороны от окна, стояла большая электрическая плита с духовкой. На белом

фоне новой плитки, вокруг конфорок, где больше, где меньше, красовались в несколько

слоёв, выгоревшие коричневые кляксы высохшего варева. Наверное, готовя себе еду, горе

повара, совершенно не следили за чистотой. Рядом стоял шкафчик со стеклянными,

замасленными дверцами, с полным набором посуды. Половина из них не мытая, с остатками

пищи, с застывшим жиром. На полках, во всех углах, валялись хлебные крошки. С правой

стороны, напротив плитки, стоял старый, кухонный стол с перекошенными ножками, с

электрическим чайником на нём. Вокруг несколько потёртых стульев. Рядом, неожиданно,

неимоверно громко, вдруг затарахтел холодильник.

– Тьфу, ты, чёрт! Опять напугал! Ну, никак привыкнуть не могу! – воскликнул Андрей!

– Этот холодильник, мы приобрели недавно за свой счёт, а то начальство ни как не может

нам купить! Продукты портятся! Пусть старый, но зато работает исправно, морозит

превосходно! – любовно глядя и поглаживая, хлопнул несколько раз по холодильнику

ладошкой, мой провожатый, – А, вот плитку, Юлич привёз с УВД Свердловского района,

говорит, начальство подарило на день Защитника Отечества! Теперь можно спокойно, и

разогревать, и готовить!

– Плитка, это здорово! Молодцы, что купили холодильник! Ничего привыкнешь, если

не успеет сломаться! – улыбнулся я.

– Так она ж тарахтит так сильно, что на первом этаже слышно! Нам сюда! Это комната

отдыха! – и Бондаренко нырнул в проём, открыв дверь, рядом с холодильником.

– А, кто здесь отдыхает?

– Практически ни кто, кроме дежурного, если у него это получается!

– Что, холодильник не мешает? – улыбнулся я.

– Говорит, что нет! Спит, как сурок! Это ж пра-порщик! – сделав удивлённую мимику,

с приподнятым пальцем, скривив губы, округлив глаза, заулыбался Андрей.

Это помещение, по размерам больше, чем кухня. На окнах висят огромные, длинные

шторы, создающие полумрак. На всю стену, противоположной от окна, узенькие шкафчики в

два этажа. Самые обыкновенные армейские шкафчики, которые стоят в каптерках у

старшины роты. Там обычно, хранится парадное обмундирование солдат. Как они сюда

попали неизвестно. На дверцах до сих пор, красуются армейские бирки. Остальное

пространство занимают солдатские кровати с матрацами, подушками и одеялами. Одна

постель аккуратно заправлена на армейский манер. Подушка с наволочкой, одеяло

конвертиком, у изголовья белеет простыня. На душке висит полотенце. Эта кровать, на

общем фоне, выглядит, как островок дисциплины и порядка.

– Это чья? – спросил я у Андрея, трогая одеяло на кровати.

– Эта прапорщика Карпенко!

Андрей, взял табуретку, поставил около одного из шкафчиков, отцепил ключ со

связки, дал его мне:

– Вот, тебе ключи! Это будет лично твой! – указал рукой на шкаф, который находился

наверху.

– Хорошо! Спасибо! – я взобрался на табуретку, открыл замок, – Эти вещи чьи? –

доставая с полок тряпки банки, пакеты, спросил я.

– Всё что находится внутри твоего шкафчика, можешь выкинуть, если они тебе не

нужны! Хозяин давно уволился! Вешалки оставь себе, они пригодятся! – предложил Андрей,

присев на подоконник и накручивая на палец связку ключей.

– Мусорка где?

– На улице, за трезвяком! Спустишься по лестнице, с левой стороны, увидишь дверь!

Она на щеколде, открывается легко!

– Хорошо! Спасибо! – Я взял тут же лежащий