Ведьма на задании - Ольга Мяхар

– что ты все вертишься, – поинтересовался Рол, – у которого лошадь от моих подпрыгиваний начинала нервно коситься и спотыкаться на колдобинах.

– Ищу достопримечательности.

– И как нашла, – сказано было с сарказмом, но я не обиделась.

– Не нашла, везде скучный и серый пейзаж, кстати, спасибо, что спас мне жизнь.

Тут Рол резко остановился и повернулся ко мне.

– Почему ты не предупредила нас, – сказано было жестко, он яростно посмотрел на меня, требуя ответа.

– Я , мне.., но, – за-мекала я, не зная чего он так взбесился, оглянувшись на Миру, я поняла, что она тоже возмущена моим вопиющим поведением.

Внезапно я обиделась, не, ну они как маленькие, честное слово.

– А что бы вы сделали, когда я обнаружила дюжину крысодлаков в ста метрах от стоянки, я что, должна была орать помогите, пока бы они меня жрали? Они же чувствительны к звуку, да и потом вы бы ничего не смогли сделать, к ним бы подбежала еще сотня на разборки, и от нас бы ничего не осталось. Это еще чудо, что ни кони их, ни они коней не учуяли.

Рол смотрел уже мягче, но окончательного прощения я пока не получила.

– Никогда никуда. Одна на разведку. Больше не ходи. Показалось что-то – буди меня, понятно? – четко чеканя слова, спросил он.

– И Меня, – обижено добавила Мира, – вот, я бы им всем показала, порубала бы на ленточки, падальщиков болотных.

Я посмотрела на Рола, потом на Миру и обреченно кивнула. Мир был восстановлен и мы пошли дальше. Вскоре я слезла с несчастного коня, который явственно вздохнул с облегчением, и заверила всех, что Мирин супчик был волшебный, и я уже выздоровела. Мира покраснела от похвалы, Рол недоверчиво покосился, но спорить не стала.

Под ногами все так же хлюпало болото, а Мира затянула какую-то красивую и длинную песню о рыбаке, который ушел в море и не вернулся, и рыбачке, которая долго звала его на берегу. Песня вышла очень жалостливая и в припев я начала тихонько подпевать, но когда все остановились, и Рол, оглядевшись, спросил, где воют волки, обижено умолкла и дальше шла молча.

Поисковик исправно светил впереди, указывая нам путь, а я грустно думала, что идти нам еще долго. Но я шла, хотя сапоги опять промокли, и я подхватила насморк на следующее утро, а к вечеру заболело горло. Заметив это, Мира обозвала меня «горем луковым», и часа два шныряла по кустам, собирая какие-то траки, которыми потом меня отпаивала. Мне торжественно была выдана запасная пара сапог и теплые носки Миры. Обувь была сильно велика, но на трех парах носков сидела хорошо., так что я быстро шла на поправку. Меня три ночи подряд не пускали в караул, а на четвертую я объявила бойкот, и, с фразой: «Ведьма – тоже человек», простояла в дозоре всю ночь рядом с Ролом, а потом и Мирой, после чего они сдались и отправили меня спать под утро, клятвенно заверив, что в следующий раз караулю я, и я счастливо ушлепала спать, проспала два часа и десять минут, и была безжалостно разбужена. Весь день потом я шла громко зевая и засыпая на ходу, но ночью свой караул отстояла, научившись спать стоя, как конь, кстати, те храпели рядом, не особенно стремясь гулять в окрестностях.

Болото закончилось только к концу седьмого дня нашего путешествия, , увидев наконец сухую землю, с нормальной травой, я бросилась на нее и постаралась страстно облобызать, после чего долго плевалась, под веселый хохот попутчиков, но даже это мне не испортило настроение, до цели было теперь рукой подать, ведь не так далеко от нас поднимались Серые Горы.

– Через полтора дня пути достигнем деревни Глоево. Которая стоит на реке, переночуем там, обзаведемся всем необходимым и найдем проводника до Ущелья Самоубийц, дальше он не пойдет, а оттуда я знаю дорогу до складчатой возвышенности, где нас буду ждать мои сородичи. Кстати, своего поисковика, ты можешь развеять.

Я кивнула и щелкнула пальцами, поисковик мигнул желтым и пропал.

– А мне вот интересно, как мы через реку переберемся, – поинтересовалась Мира.

– Там есть паром.

Больше вопросов не было, и мы начали седлать лошадей, правда хотелось есть. Но разбивать привал у болота никто предлагать не стал, уж слишком сильно оно нам надоело. Кони радостно поскакали вперед, тоже будучи не в восторге от соседства с топью. И я радостно гикнув, вырвалась вперед, рассмеялась бьющему в лицо ветру, и почувствовала себя наконец-то живой, а не погребенной заживо в омуте, вместе с пеплом полусотни крысодлаков. Я жива, ха-ха! И я радостно закричала и замахала руками, а сзади меня нагоняли друзья, тоже довольные, что эта серая топь кончилась. Мы скакали весь оставшийся день. Шутя и весело переругиваясь по поводу того, где разбить ночлег. Мира предлагала. В чистом поле, а я ее убеждала, что кусты. Особенно иногда – вещь незаменимая. Рол, не вмешиваясь, скакал рядом, ему было все равно, с кустами будет ночлег или без. Мира подумав, все же согласилась, что с кустами, а Рол сообщил, что еще и с зайцами, и, вытащив кинжал, прицельно метнул его куда-то в траву на скаку. Подъехав ближе, мы обнаружили еще дергающуюся зверушку и хищно обрадовались, склонившись над несчастным зайцем. Рол перерезал ему горло, а я требовала немедленно съесть, Мира уже искала где, вскоре она махнула нам куда-то вперед, и мы доскакали до небольшой группки деревьев, у корней одного из которых был обнаружен родник. Это было очень кстати, так как наша вода была на исходе, а болото родниками не баловало. Вскоре сгустились сумерки, погас багровеющий закат, а мы сидели у костра и ели превосходный бульон из зайчатины.

– Рол, а почему ущелье называется «Ущельем самоубийц», – неожиданно поинтересовалась я.

Мира поддержала меня невнятным гыканьем, так как ее рот был занят куском мяса.

Рол задумчиво ковырял пальцем что-то на земле, при ближайшем рассмотрении это оказалась перепуганная гусеница, свалившаяся Светки.

– Рол, – угрожающе протянула я, высвечивая в руке пульсар (маленькая компактная молния, светит синим цветом).

Рол вздохнул, отвлекся от гусеницы и ласково взглянул на меня. Я тут же растаяла и забыла суть вопроса., погружаясь в омуты его глаз, ставшими совсем черными из-за расширенных в темноте зрачков. Кашель сбоку прервал мои бредовые фантазии и вернул с небес на колючую землю. Блин, ну на чем же я тут сижу, колется ведь.

– Так как, ты нам расскажешь, – вкрадчиво поинтересовалась Мира, не сводя бронебойного взгляда с лица граура.

– Расскажу, – сдался Рол и устроился поудобнее, мы тут же последовали его примеру, а я наконец высунула из-под попы колючую веточку, давно засохшую. А потому колючую. Отбросив ее в костер, я уставилась на Рола.

– когда грауры переселились в Серые Горы, заключив договор с гномами, то это был их последний оплот в войне с людьми. Мы это прекрасно понимали, и по нашей просьбе единственную тропу, по которой можно было пройти в долину, укрытую со всех сторон горами, гномы разрушили, просто расколов гранит скалы на две части, теперь тропа идет только до складчатой возвышенности, но и этого было мало, люди решили построить мост через пропасть, и грауры, чтобы помешать этому, нападали на рабочих, везущих стройматериалы в ущелье Самоубийц и убивали из, скидывая в пропасть. Только самоубийцы отваживались пройти по нему, так как рано или поздно, но они умирали. И люди бросили, в конце концов, это неблагодарное занятие, решив заключить мир.