Я + ОН - Елизавета Котова

Но ведь нормальные отношения – это не обмен любезностями, типа « ты-мне, я – тебе». Разве любящий человек может думать об обиде, если знает, что любимому плохо? Я вот примчалась к нему, не ожидая, когда он сам меня заберёт с вещами, не закончив своё лечение.

Уже подъезжая к городу, позвонила фрау, видимо, освободилась от работы. Надо было видеть, как он изменился в лице, сколько страха, что она может услышать меня и узнать, что он не один. Я в это время разговаривала по телефону, так мне пришлось прервать разговор, что бы ей не надо было перезванивать. Такое ощущение, что это она подала на развод, а он боится её потерять.

Ничего конкретного Борис мне не мог сказать, а слова любви такому человеку, видимо, легко даются, и ничего не значат.

Еще раз я пыталась ему объяснить, что мы с ним пережили за эти четыре месяца ожидания последнего суда, что нельзя сейчас сдаваться, двигаться в обратном направлении, что нужно начинать жить, что бы хоть кому-то было хорошо, ведь невозможно уже это всё выносить никому. На что он только и мог сказать:

– Будем с ней разговаривать…

Что дальше? Наверно, она добилась удачного для себя разговора, раз он боится при ней со мной общаться, сказал, что они обсуждают тему о здоровье, а дойдёт ли дело до суда, я не знаю, хотя он обещал меня поставить в известность о результатах удовлетворения своего иска.

За эти дни остатка отпуска я привела в порядок квартиру, постирала, сготовила поесть, думаю, после завтрашних событий уже ничего не захочу. Вчера он даже не ответил мне на смс.

Я так же переслала ему его осенние сообщения :«А по жизни Ты у меня есть, и жду я Тебя, а не кого то там…и Люблю только Тебя очень нежно и очень сильно»; « Если соскочишь сейчас, даже не знаю, для кого ЖИТЬ!»; «Постарайся за эти 2 дня меня не послать, а там будет у нас хорошо, убедишься».

Вот и увижу я завтра, что у нас будет у нас с ним и будет ли вообще. Пока ещё есть желание жить – иду в бассейн, завтра – на работу, а на послезавтра договорилась со своим психотерапевтом о встрече, чувствую, не справлюсь снова одна.

Я просила его не предавать меня, вот и посмотрим, на что действительно способен этот человек, оправдание своей трусости её болезнями я больше не приму – у самой от переживаний всё чаще болит лицевой нерв, а мне ещё сына растить, а помочь теперь некому.

У меня никаких известий от Бориса, он не сообщил мне о своих делах в день суда, а я не хочу унижаться и сама надоедать человеку, которому, похоже, не особо нужна. Работа отвлекает, конечно, всё же общение с людьми. В нашем городе ничего нельзя утаить, и все знают, всем любопытно, и с кем это я отдыхала в этот раз, и как, а поговорить откровенно не с кем здесь, звоню сестре иногда. Иду за профессиональной помощью психолога, буду просить «установку» разлюбить, научиться жить одной независимо не только материально, это для меня не проблема, а психологически.

Мне очень хотелось хотя бы смс отправить Боре, узнать о решении суда, но ведь если б оно было, он бы мне сообщил, а раз нечего сказать, то и мне не стоит вмешиваться теперь уже в чужую жизнь. Он в очередной раз струсил, так значит так и будет дальше, так неужели я настолько не уважаю себя и недостойна нормальных человеческих чувств, что буду за кем-то бегать?

Мне очень больно сейчас, но « лучше быть одной, чем вместе, с кем попало». Я чувствую себя отвратно и снова не сплю ночами. Пусть его жена радуется, что не осталась без дальнейшего содержания, ей было за что бороться, пусть думает, что победила. Я же не хочу расплачиваться больше своим здоровьем за сомнительные минуты радости от близости с предателем, я реально устала от его лжи и не могу больше ему верить.

Не знаю и не хочу загадывать, насколько у меня хватит выдержки не общаться с ним, стараться не искать в городе глазами его машину, обходить стороной его офис, если ноги сами несут туда. Мне просто надо уложить в своей голове, что не будет у меня с ним ничего хорошего, что мне надо жить дальше, что я нормальный и самодостаточный человек.

Знаю, что и он всё же зависим от меня, что после какого-то времени я снова стану ему нужна, пусть для секса, для общения. Но меня больше не устроят неравноправные отношения, я не меняю Любовь на секс, не верю пустым обещаниям, а хочу жить сейчас, сегодня, нет времени на ожидание чуда, есть реальность, которая говорит не в его пользу, есть его действия и поступки, которым только он находит оправдание. Гнетёт, однако, чувство жалости к нему, сегодня операция у Бори должна быть, хочу узнать, как прошла, но не у него самого, позвоню его матери завтра. Стараюсь занять себя каждый день чем-нибудь, что б только не звонить ему.

Наш роман длится более 2х лет. Жалею ли я о чём-то? Ну, разве что о своём здоровье, которое не вернёшь. А что случилось, значит, должно было случиться, каждый получает то, что заслуживает, и последнее дело жалеть о прошлом, ведь новая жизнь не даётся даром.

Жаль очень своего бывшего мужа, надеюсь, у него всё будет хорошо. Дима после моего «бегства» в санаторий теперь со мной старается совсем не пересекаться, не разговаривает, не видит, часто не ночует дома. Но…погладил моё бельё и купил домой необходимые по хозяйству вещи. Я стираю на него и убираюсь в квартире, мне не сложно это совсем, да и не осталось больше никого в доме, о ком заботиться. Дочь уехала жить в другой город со своим парнем. Вряд ли после всего у нас может быть снова семья, скорее добрые соседские отношения, независимые друг от друга. И пусть так, что не делается – всё к лучшему, этой народной мудрости уже много лет, и лучше не скажешь.

Но не закончить мне «эпопею» со своей Любовью, как бы ни хотелось. Психотерапевт снова меня вернул к Борису, убедил, что не стоит бросаться такими чувствами, что всё идёт хорошо и в нужном направлении, просто медленно, такой уж это человек, и даже лживому надо верить.

После операции за Борей ухаживал отец, его жена не соизволила приехать, а меня он не звал. На один суд он не пошёл по болезни, а к другому она подготовила документ о своей инвалидности, это он мне так сказал, а правда ли, не знаю, ведь. А так есть оправдание – инвалида жалко бросить, хотя мог бы и пенсию платить, если б захотел, да и на работу фрау исправно ходит.

К сыну я ездила одна, всё с ним успели сами, на автобусе: в парикмахерскую, кино, магазины. 8 марта снова поеду, а потом к сестре загляну с диском караоке, отметим немного наш праздник.

Неделю назад ездили с Борей в Финляндию на машине. Он по делам – платил налоги за свою землю, а я по магазинам хоть походила немного. Купила продуктов, сыну обуви хорошей по скидке, себе белья и косметики. Останавливались в гостинице, потеряла там серебряный браслет с камнями, похожими на сапфиры – Борин египетский подарок, жаль, подходил по цвету к новой рабочей форме.

А новых подарков от него не скоро дождусь, даже за обед он с меня вычел в этот раз. Я была неприятно поражена его обидой на меня, что я ему не предложила денег на операцию, а купила евро себе с премии. Сейчас рубль падает, мне помочь теперь некому, надо на «чёрный день» отложить, а у меня ни ремонт не доделан, ни дачи, ни машины теперь нет, Антона поднимать ещё надо.