Не доверяйте кошкам! - Жиль Легардинье

С полдюжины бегуний приветственно машут нам рукой. Мы отвечаем им тем же.

Я прекрасно знаю городской сад, но никогда бы не подумала, что он служит местом для подобных занятий. После окончания уроков тут можно встретить мамаш с детишками. Ближе к вечеру сюда стекается молодежь, а еще позже здесь назначают свидания влюбленные. В полдень в парк приходят офисные служащие, чтобы немного отдохнуть в обеденный перерыв. Мне кажется странным, что такие разные миры сосуществуют в одном и том же месте, никогда не соединяясь.

Маленькая группа бегуний устремляется вперед. Мы с Софи следуем за ними. С первых же шагов становится понятно, что у всех разный уровень подготовки. Совсем юная девочка, казавшаяся такой спортивной, быстро остается в хвосте, а та, что покруглее, оставляет нас всех позади. Софи бежит, глядя на свои кроссовки.

— Что ты делаешь? Подними голову, иначе врежешься в столб.

Не отрывая глаз от своих ног, она отвечает:

— Вот уже десять лет я не видела, чтобы они так быстро двигались. Это завораживает.

— Еще спасибо мне скажешь, что я тебя в это втянула…

— И не мечтай. Я еще не получила свою порцию пикантных подробностей…

Я могла бы ей рассказать, как Рик обнимал меня, что его руки самые нежные из всех, что я знаю, а его глаза почти такие же потрясающие, как и его задница. Все это правда и наверняка удовлетворило бы ее любопытство, но зато испортило бы чистоту моих ощущений, а я этого не хочу.

— Вы часто видитесь?

— Я все время пытаюсь увидеть его. Использую любые предлоги. Угодила уже не в одну нелепую ситуацию в попытках встретиться с ним.

— Тебя послушать, так складывается впечатление, что ты бегаешь за ним уже несколько недель.

— Мне вообще кажется, что я бегаю за ним не один год.

— Ты хоть пыталась поговорить с ним об этом?

— С ума сошла? Он решит, что я нимфоманка, которая бросается на все, что движется.

Группа бегущих девушек начинает удаляться от нас. Незаметно для себя мы с Софи замедляем бег. Замедляем — это громко сказано. Скорее, тащимся как черепахи. Ненадолго же нас хватило.

— Но если ты о нем ничего не знаешь, что тебя в нем так привлекает?

— Ничего. Или, скорее, все. Его жесты, его галантность, какая-то спокойная уверенность, которая от него исходит…

Я с задумчивым видом начинаю его себе представлять. Софи присвистывает:

— Судя по всему, ты здорово втрескалась. Я ни разу не слышала, чтобы ты говорила так о ком-нибудь из своих мужчин.

— Скажешь тоже — «моих мужчин»… У меня и был-то один Дидье, который вынудил меня бросить учебу, не давал видеться с тобой и заставлял слушать свои дебильные песни. Он даже ни разу не сделал над собой усилие и не посмотрел хотя бы один из фильмов, которые мне нравились. Он отрезал меня от меня самой. Это был настоящий паразит. С Риком все по-другому. Он не ищет, к кому бы прилепиться. Он решает — он делает. Я никогда еще не встречала такого мужчину.

Мы остановились. Наши бегуньи уже скрылись из виду. Софи смотрит на меня с легкой усмешкой:

— Это из-за него ты решила заняться бегом?

— Да. Не смейся надо мной, но я надеюсь произвести на него впечатление.

— Лучше не теряй времени и сразу учись летать, поскольку, даже не будучи специалистом в этом деле, я вижу, что большие дистанции тебе не по плечу.

Я со вздохом пожимаю плечами.

— Я знаю.

Мы пробежали всего метров четыреста и уже взмокли. У меня болят ноги, на лице Софи застыла гримаса напряжения. Нас снова разбирает смех.

— А у тебя что с Патрисом? Ты мне давно о нем ничего не рассказывала.

Софи поднимает лицо к солнцу и закрывает глаза. Затем залпом выпаливает:

— Он проводит отпуск с женой, и, думаю, мне пора перестать верить его обещаниям. В конечном итоге наша пара оказалась пустым звуком. Для меня он — надежда, а я для него — всего лишь очередная любовница.

Я не знаю, что блестит у нее в уголке глаза — слезинка или капелька пота. Спрашиваю:

— Что ты собираешься делать?

Софи смотрит на меня.

— Попытаюсь стать свободной.

Она улыбается и продолжает:

— Хорошая попытка перевести разговор, но сейчас не моя очередь рассказывать. Моя история подходит к концу, а вот твоя только начинается. Знаешь, Жюли, у меня было больше парней, чем у тебя. Но я сейчас открою тебе один секрет, которым ни с кем никогда не делилась и в котором с трудом признаюсь даже себе. Все эти отношения, все эти любовные истории ничему меня не научили. Они лишь избавили меня от иллюзий и наивности, с которой мы все бросаемся в свой первый омут любви. Я тебя очень люблю. Когда мы только познакомились, ты казалась мне старомодной со своими принципами, тогда как я не пропускала ни одного приключения. Единственный серьезный роман у тебя был с Дидье, и я до сих пор не понимаю, как такая умная девчонка, как ты, дала обвести себя вокруг пальца этому кретину. Но ты это сделала со всей своей искренностью. Возможно, в этом и есть секрет счастья. Сейчас ты говоришь об этом Рике так, как я никогда не смогла бы рассказать ни об одном из своих мужчин. Я многого не знаю, но по крайней мере поняла одну вещь. Настоящее чудо — это не жизнь. Она бурлит повсюду. Настоящее чудо, Жюли, — это любовь.

Воскресенье наступило очень быстро. Я больше не видела Рика и от этого испытываю грусть и одновременно досаду. Досаду, потому что знаю, что он снова бегал куда-то с рюкзаком за плечами, еще более увесистым, и я постоянно спрашиваю себя, чем он может заниматься. Но если оставить в стороне эти вопросы, мне его очень не хватает. И все же я больше не стану пускаться в дьявольские авантюры, чтобы получить то, чего мне не дает судьба или он сам. Я слишком боюсь, что снова вмешается закон подлости.

Мадам Бержеро назначила мне в булочной встречу в половине седьмого утра. Она велела мне постучать в дверь запасного выхода, из соседнего двора. Рядом на тротуаре Мохаммед уже весь в трудах — выстраивает в ряд свои ящики с овощами в лучах восходящего солнца.

— Доброе утро, Жюли, что заставило вас подняться в такую рань?

— Доброе утро, Мохаммед. Я иду работать в булочную. Сегодня утром нечто вроде пробного сеанса.

Всегда такой спокойный, на этот раз он хмурит брови:

— Что вам пожелать? Удачи?

— Я думаю, все будет в порядке.

— Тогда удачи! И не робейте перед Франсуазой. На самом деле она добрая.

Франсуаза? Мохаммед называет мадам Бержеро по имени? Я даже не знала, что оно у нее есть. Это странно: все свое время они проводят в спорах, словно два конкурирующих промышленных магната, а он называет ее по имени…