Мелодия счастья - Елена Рождественская

У ворот усадьбы показались огни факелов. Оказывается, Голобородко держал кучу охранников-стражников. За жизнь свою подлую опасался или боялся, что пленницы его гарема сбегут?..

Вокруг воза хрипло залаяли собаки. Лиза зашептала про себя молитву и прижала руку к брошке под тулупчиком. Но собаки лаяли не остервенело, а так — для порядка. Значит, ничего неположенного не чуяли. Слава тебе Господи! Помоги, брошь дареная!

— Ванька, ты? — раздался огрубевший на морозе злой бас.

— Я! Кто ж еще! — гаркнул Ванька. — А ты что, барскую раскрасавицу ожидаешь?

— Типун тебе на язык, придурок! — раздался скрип открываемых ворот. — Проезжай! Да не насори тут мусором. Барин за то не пожалует!

— Знамо! — опять гаркнул Ванька.

Ворота закрылись. Возница облегченно гикнул и стеганул лошадку. Та понесла. Неужели свобода?!

Ванька остановил лошаденку на городской окраине и постучал по краю саней:

— Вылазь, приехали! Дальше сама иди. Мне обратно торопиться надо. Да не забудь, что Варварушке обещала. Расскажи государыне про дела нашего дьявола!

Лиза с трудом выбралась из саней — грязная, липкая, облитая помоями и приправленная самым вонючим мусором. Тулупчик пах так, что голова кружилась. Но надо было идти. Только куда?

Обессиленная Лиза прислонилась к какому-то забору. Теперь все зависит от ее смекалки. Голобородко уже, наверное, проведал, что его новоявленная невеста сбежала. Конечно, снарядил погоню. Уже через час, а то и меньше, кто-нибудь прискачет в город. Лизу станут искать. Где? Ясно, сначала у нее дома. Потом в театре. У подружек. Значит, туда ей нельзя.

А куда можно? К кому еще она осмелится пойти? К маэстро Меризи? Там швейцары, дворники, дворцовые слуги. Кто-нибудь да проговориться. И ее найдут.

Во дворец к графу Шувалову? Но его нет в Петербурге — кто же ее впустит?!

Самое верное — ехать в Гатчину к матушке императрице. Но как? У Лизы нет денег нанять извозчика… Да и не пропустят ее в таком виде во дворец. А на новую одежду денег тоже нет…

Господи, что же делать? Лиза инстинктивно прижала ладонь к тому месту, где под платьем висела брошь на цепочке: матушка, помоги! — мысленно взмолилась она. И ответ пришел сам собой.

Лиза оглянулась. Да это знак свыше. Недалеко отсюда Смольный монастырь, где на отшибе стоит «докторский флигель», специально построенный пару десятилетий назад для немецкого доктора — шумного герра Шульца. Ведь он не только лечит больных в театральной школе, но и заведует лазаретом для воспитанниц Смольного института. Однажды милейший доктор пригласил к себе «на чай» Лизу и Дуню Волкову. Так что Лиза отлично помнит, где живет Шульц. Он — врач, привык и не к таким поворотам судьбы, — он примет Лизу и спрячет ее до тех пор, пока государыня Екатерина не вернется в Петербург из Гатчины.

Добрейший Шульц и впрямь принял Лизу. Он жил без семьи, со старой кухаркой, много лет назад, приехавшей с ним из Германии. От рассказа Лизы доктор пришел в гнев, по своему обыкновению, покричал, поругался, повозмущался, потом велел кухарке вымыть Лизу и сжечь изгвазданную в помоях одежду. Девушку завернули в кухаркин халат, напоили липовым чаем и уложили спать.

* * *

Утром Лиза вскочила и, не увидев доктора дома, хотела уже бежать, сама не зная куда. Надо же вызволять Сашеньку из Петропавловской крепости! Но тут, к облегчению старой служанки, изо всех сил сдерживавшей Лизу, домой с новостями явился герр Шульц.

Первым делом он встретился с друзьями графа Шувалова и передал им, не раскрывая имени Лизы, что, возможно, воспитанник Шувалова — Александр Горюнов угодил в Петропавловскую крепость, причем скорее всего безымянным узником. Такие узники обычно не значились ни в каких бумагах и сидели в тайных камерах.

— Друзья Шувалова вполне могут все разузнать. Не все князья и графы такие, как это чудовище Голобородко, — утешал Лизу доктор Шульц по-немецки, благо что воспитанница театральной школы свободно говорила и на этом языке, чем, кстати, заслужила доброе отношение к себе старой кухарки. Уж той-то нечасто удавалось поболтать на родном языке. Может быть, именно поэтому Лизу приняли в доме доктора как родную, а ее горести — близко к сердцу.

Герр Шульц даже успел свидеться с маэстро Меризи и рассказать ему тайну исчезновения Лизы. Больше того, композитор передал для Лизы нотную тетрадь с ее партией и велел учить поскорее.

— Вот что мы придумали, девочка! — сказал доктор. — Меризи уже назначил на твою роль новую исполнительницу, поскольку на утреннюю репетицию ты не пришла. Он всем заявил, что разгневан таким поведением, но это для отвода глаз. Голобородко уже приезжал в театр, искал тебя. Но ему сказали, что ты впала в немилость у Меризи, оттого, что проманкировала репетицию. Слуги князя были у тебя дома, говорили с твоими подругами. Князь самолично Дуню Волкову допросил. Но она чистосердечно отвечала, что не видела тебя с той минуты, как ты села в коляску Катерины Барановой. Словом, тебя ищут, но, даст Бог, не найдут.

А ты, девочка, учи роль прилежно. В ночь перед премьерой мы как-нибудь исхитримся и отвезем тебя тайно в театр, чтобы Меризи показал тебе мизансцены оперы. А на следующий день ты споешь премьеру. Представляешь, каково будет лицо у прохвоста князя, когда ты выйдешь петь прямо пред светлые очи императрицы? После спектакля назначен прием, Екатерина станет говорить с певцами. Вот ты и расскажешь ей о своем ужасном приключении.

Лиза ошеломленно слушала доктора. Как умно все придумано — вот что значит ученый человек! И как странно обернулась жизнь… Лизе всегда казалось, что она одна в этом мире. Но, оказывается, у нее есть друзья — и этот шумный доктор, и композитор Меризи, и неизвестные ей приятели графа Шувалова. И надо быть им вдвойне благодарной: ведь, помогая Лизе, они рискуют собственными постами, а кто-то, может, и жизнями… Лиза вспомнила служанку Варварушку и Ваньку-мусорщика. Коли Голобородко прознает про их помощь, не сносить им головы. Так же, как и девушкам из его гарема…

Ради них, ради Александра, ради себя Лиза должна поговорить с императрицей — объяснить, каков на самом деле ее секретарь и какие ужасы происходят в его имении.

Дни напролет Лиза теперь разучивала свою новую партию. Хорошо, что у герра Шульца, как у истинного немца, в доме оказался небольшой спинет. Хоть какой-то инструмент.

После службы доктор привозил новости. Оказалось, что князь расставил своих слуг наблюдать и за квартирой Лизы, и за жилищами ее подруг. Соглядатаи Голобородко дежурили и у театра, и у Театральной школы, бродили по улицам. Антонио Меризи рассказал Шульцу, что даже его комнаты дважды обыскивались. Возвращаясь домой, композитор находил вещи не на тех местах, где оставил. Несколько раз незнакомые композитору слуги заходили в его жилище под разными надуманными предлогами. Вероятно, следили, не появилась ли у маэстро Лиза. А вчера композитор узнал, что некий слуга интересовался даже у кухарки, обслуживающей Меризи, не стал ли маэстро заказывать больше еды. Наверное, такими окольными путями княжеские соглядатаи пытаются выяснить — не прячет ли композитор Лизу у себя.