Привидения являются в полдень - Анна Малышева

Следователь оказался мужчиной лет тридцати пяти. Его лицо она не разглядывала, хотя всегда любила смотреть в лица людям, с которыми ей вот-вот придется общаться. Это была своеобразная лотерея — угадай, что это за человек, угадай и — как правило — ошибись. Но тут ей было не до лотерей. Кроме следователя, в квартире находился милиционер в форме — совсем молодой — и Тимур. Он был в спортивных штанах, в грязной белой майке с арабской надписью. Небрит, глаза красные, опухшие — слезы или бессонная ночь? Разгром казался еще более ужасающим, — видимо, в квартире что-то искали.

— Это я, — сказала Катя, — говорила с вами по телефону.

Она обращалась только к следователю. Он кивнул ей, представился и попросил пройти вместе с ним в ту самую комнату, где она вчера говорила с Ликой. Это было единственное место в доме, где можно было на что-то сесть. Ни Тимур, ни милиционер за ними не пошли.

Катя машинально опустилась в то самое кресло, где сидела вчера. Дрожь прошла, но ей все еще было очень холодно, хотя день выдался совсем жаркий. Тем не менее у нее на шее и на груди, открытой вырезом пиджака, выступила испарина, и ей подумалось, что следователь это видит и думает, что она очень волнуется.

— Я веду это дело, — сказал он. — С вами надо было поговорить уже насчет Ардашевой, но события развиваются слишком быстро. Мы будем говорить сразу о двух женщинах. Вы готовы?

— Я готова, — сказала Катя и сглотнула слюну. — Скажите, как это случилось? С Ликой, про Иру я уже знаю. Ее мать вчера…

— Да, она нам об этом сообщила, — сказал следователь. — Вы туда приезжали. Она вам рассказала, как погибла Ардашева?

— Да. Ее задушили в подъезде, — ответила Катя. — Не ограбили и не изнасиловали. Верно?

— Да. Но с Салаховой случай несколько иной.

— Ее не задушили?

— Задушили, и предположительно тем же самым платком. Характер удушения точно такой же, как в первом случае. Сходится очень многое — она не была ограблена, видимых причин для убийства никто не знает. Но ее изнасиловали.

— Как?.. — растерянно спросила Катя. — Вы думаете, тот же самый убийца…

— Тот же почерк, — жестко сказал следователь. — С нее сняли одну часть туалета…

— Да, да… — Катя закивала. — Мне сказала мать Иры… Значит, это все же маньяк…

— Ну вот, вы и сами это поняли… Разрешите курить?

Он достал из кармана сигареты и предложил сперва Кате. Она отказалась и некоторое время смотрела на то, как он выпускает дым и щурится. Потом подала голос:

— Вы можете предположить, почему убийца выбрал именно их?

— А вы? — ответил он вопросом на вопрос. — Как вы сами думаете?

— Не могу понять. Они никому не сделали ничего дурного… Во всяком случае, за Лику я ручаюсь.

— Почему именно за нее? А за Ардашеву — нет?

— Потому что… — Катя мучительно искала нужные слова. — Потому что Ира Ардашева, знаете, была таким человеком…

— Каким?

— Довольно жестким, могла сказать как отбрить, могла напрямую заявить, что она о тебе думает… Не выбирала слов, когда волновалась и хотела высказаться. Конечно, это причина недостаточная, чтобы ее убить… Да и убил, видимо, какой-то маньяк, а среди ее знакомых такого… — Она осеклась, и следователь немедленно ее подбодрил:

— Продолжайте. Я не буду вам мешать. Говорите все, что хотите, все, что придет на ум. Почему вы остановились?

— Потому что я, в сущности, общалась с ней не много и ничего не знала о ее знакомых… — медленно сказала она. — И кроме, того, как можно заподозрить маньяка в твоем знакомом? Конечно, пока он не набросит тебе платок на шею… Вы как думаете, это кто-то со стороны или все же кто-то из ее окружения?

— Окружение у Ардашевой было слишком большое, — вздохнул следователь. — Работа к тому обязывала. Мы могли бы, конечно, искать всех, кого она стригла, с кем иногда виделась. Но это отнимет очень много времени. А этот человек, кто бы он ни был, не дает нам такой форы. Второе убийство произошло на другой же день.

— Вы думаете, это один и тот же человек? — спросила Катя. — Он убил их специально? То есть я хочу сказать, специально убил именно их?

— А почему вы так думаете?

— Нет, это вы думаете! — поправила его Катя. — Чтобы что-то думать, надо что-то знать, а я не знаю ничего. Вы нашли что-то общее в его поведении? — Поймав его взгляд, она пояснила: — Не удивляйтесь, что я так говорю. Когда-то я начинала работать как журналистка, и осталась привычка задавать подобные вопросы.

— Да, нашли что-то общее… — медленно проговорил он. — Трусики с обеих женщин были срезаны, притом что колготки не были сняты до конца.

— И я так подумала! — воскликнула Катя. — Ее мать, то есть мать Иры, рассказала мне, в каком положении нашли ее дочь, и я сразу поняла, что трусики были срезаны. Иначе он не мог бы их снять.

— Вы верно догадались. Он воспользовался в обоих случаях одними и теми же тупыми ножницами. Очень спешил и потому оставил на обоих трупах царапины. В характерных местах… — Он показал на своем бедре где. — И это для нас все равно что визитная карточка, скажем. Ну, как если бы воспользовались одним и тем же оружием.

— Ясно, — кивнула Катя. — Да, в таком случае можно утверждать, что это один и тот же человек… Но есть ведь одна разница…

— Изнасилование? Действительно, тут расхождение. Но пока мы ничего не можем установить. Почему в первом случае он ограничился подобной фетишистской кражей, а во втором ему понадобилось еще и это… Но такое тоже бывает.

— Да, конечно… — Катя сгорбилась и сложила руки на коленях. — А скажите, почему он выбрал именно этих женщин? Они жили в разных районах, работали в разных местах, редко встречались… Случайно?

— Эту версию мы исключили. Он действовал избирательно, и это неприятней всего. В первом случае он знал, на что шел, — выкрутил лампочки в подъезде. Во втором — дожидался, когда Салахова выйдет с работы; она ушла последней, значит, он приметил ее и дожидался, когда она выйдет. В любом случае первое убийство было совершено не случайно. Насчет второго можно спорить, но есть один момент, который исключает случайность и тут.

Он как-то особенно пристально посмотрел на Катю, и ей вдруг стало не по себе от этого взгляда.

— Что же это за момент? — спросила она, чтобы прервать это разглядывание.

— Тот момент, что обе женщины, как вы сказали, совершенно разные, живущие в разных районах и прочее, тем не менее связаны одной особенностью. Они обе учились в одном классе одной школы и вместе ее закончили. Я прав?

Катя пожала плечами и не нашлась что ответить.

— Ведь и вы учились с ними? — продолжал следователь. — Вы все — школьные подруги?

— Да… — пробормотала она наконец. — Но что это, по-вашему, значит? Что он почему-то решил убить всех бывших выпускниц из одного класса? Тогда он должен как минимум быть нашим знакомым…