Токсичные родители. Как вернуть себе нормальную жизнь - Крейг Бак

Виктор верил, что если у него получится контролировать все аспекты жизни, то ситуации нестабильности и сумасшествия, которые он пережил в детстве, не повторятся. У Виктора были проблемы с уверенностью в себе, и ему пришлось искать непрямые способы контроля, использовать техники манипуляции. Например, он мог строить из себя обиженного или читать всем нотации, эти приемы он быстро освоил и эффективно применял.

К сожалению, такое поведение отдаляло от Виктора именно тех людей, которые были для него важны. Стремление все контролировать приводило его, как и многих других детей из семей алкоголиков, именно к тому, чего он больше всего опасался, – к отверженности. Печальная ирония заключалась в том, что методы, которые он использовал ребенком для того, чтобы преодолевать чувство одиночества, делали из него одинокого взрослого.

«КАК ТЫ СМЕЕШЬ НАЗЫВАТЬ МАТЬ ПЬЯНИЦЕЙ?!»

Если вы выросли в семье алкоголиков, то возможно, что в отличие от Германа, у которого алкоголиками были оба родителя, ваша семейная драма разыгрывалась между отцом или матерью алкоголиком и другим родителем, который алкоголиком не был. В последние годы мы больше узнаем о роли, которую играет этот другой, непьющий родитель, который, как мы обсуждали во второй главе, является «пособником» своего зависимого партнера.

Терминами «созависимый человек», «пособник» мы обозначаем того, кто, несмотря на страдания, причиняемые алкоголиком окружающим, бессознательно поддерживает стремление алкоголика к выпивке. Занимая позицию «всепрощения», созависимые люди дают понять, что всегда будут помогать алкоголику и исправят все, что тот своим поведением разрушит. Как бы созависимые ни сокрушались, ни плакали, ни угрожали, ни жаловались, ни уговаривали и каких бы ультиматумов ни ставили, обычно им не хватает сил и смелости, чтобы добиться изменений в поведении партнера-алкоголика.

У Эммы наметился заметный прогресс в лечении, и я попросила ее пригласить родителей на одну из наших бесед, потому что хотела посмотреть, как они будут взаимодействовать. Как только они появились у меня в кабинете, я сразу заметила, что мать Эммы расстроена, будто сам факт того, что дочь пригласила ее на терапию, пробудил в ней чувство вины. Когда я начала говорить о болезненном опыте Эммы в детстве, ее мать расплакалась:

Я сказала ей, что психотерапия не очень эффективна в случаях алкоголизма и при других видах зависимостей, если только пациент одновременно не участвует в специальных лечебных программах, например «Двенадцать шагов анонимных алкоголиков». В ответ мать Эммы стала умолять меня:

В этот момент отец Эммы яростно прервал нас:

Когда я возразила ему и указала на то, как болезненно воспринимала Эмма поведение ее матери в сочетании с отсутствием у него самого интереса к дочери, он взорвался:

Отец Эммы отказался присутствовать на дальнейших сеансах, однако ее мать не только записалась на программу анонимных алкоголиков, но и стала посещать одного из моих коллег-психотерапевтов. То, что последовало за этим, хотя и было вполне предсказуемо, все же удивило меня. По мере того как мать Эммы избавлялась от алкогольной зависимости, ее отец – как сказала мне об этом Эмма – все больше заболевал загадочной болезнью желудка, объяснить причину возникновения которой его лечащий врач не мог.

Было совершенно очевидно, что я нарушила семейное равновесие. И вскоре стало понятно, что отец Эммы мог нормально жить только в состоянии полного отрицания. Семьи, в которых есть алкоголики, поддерживают хрупкую систему равновесия, в которой каждый играет отведенную ему роль. Как только Эмма и ее мать начали серьезно работать над своими проблемами, они очень сильно раскачали семейную лодку. Знакомые семьи восхищались отцом Эммы за его преданность и верность жене. Эмма вспоминала, что родственники не раз говорили, что ее отца пора причислить к лику святых за умение прощать и терпимость. На самом же деле это был классический пример созависимости – отец Эммы прибегал к отрицанию для того, чтобы его жена могла оставаться жалкой алкоголичкой. Взамен он приобретал контроль и власть над ситуацией. Когда его жена исчезала в алкогольном тумане, он распоряжался жизнью семьи так, как считал нужным.

Я продолжала работать с Эммой и ее матерью на сеансах семейной терапии. Мать Эммы начала понимать, что самооценка ее мужа зависела от того, мог ли он единолично управлять жизнью семьи. Алкоголизм жены и эмоциональные и физические проблемы дочери делали его в глазах окружающих «единственным адекватным членом семьи». Но, несмотря на внушительный фасад, отец Эммы, как и все созависимые люди, был чрезвычайно неуверенным в себе человеком. Как и большинство из нас, он выбрал в партнеры женщину, которая была отражением его истинного отношения к самому себе. Такой выбор позволял ему чувствовать свое превосходство и выгодно отличаться на фоне остальных членов семьи.

Сейчас мать Эммы продолжает избавляться от алкогольной зависимости и менять свои отношения с дочерью и мужем, гастроэнтерит которого наверняка будет прогрессировать…

В отличие от отца Эммы, мать Виктора была классической созависимой, которая откровенно признавала весь ужас алкоголизма своего мужа и плохое обращение с сыном. Но при этом она не могла ничего изменить и как-то повлиять на ситуацию. Вот что рассказал мне Виктор:

Мать Виктора была перегружена семейными неприятностями. Ее беспомощность и покорность идее о важности «верности супругу» позволяли ее мужу вести себя безобразно со всеми членами семьи. Как многие созависимые люди, мать Виктора чувствовала себя ребенком и не могла защитить собственных детей. До сих пор Виктор мечется между потребностью спасти инфантильную мать и негодованием за то, что она не была для него полноценным родителем.