Волчья сотня - Дмитрий Даль

– Меня это мало интересует. Я никому не собираюсь мстить. Что тебе известно о Школе Змеи?

– Совсем немного. У них особая техника, которую они изучают только в Рибошлице. Школа не очень популярна в других городах.

Лодий говорил очень тихо, так что Сереге приходилось напрягать слух, чтобы разобрать слова.

– А ты какую технику исполняешь?

– Я учился в Школе Воды, в очень далеком отсюда городе. Его название тебе ни о чем не скажет. Вода найдет вход даже в самую неприступную сокровищницу. Вот и нас учили быть незаметными и вездесущими.

– Хорошо. Вернемся к змеям. Меня интересует, как отбираются новички и где проходит обряд посвящения?

Одинцов опять заставил Лодия удивляться.

– Зачем тебе это, командир? Ты что, решил сменить бляху сотника на участь безмолвного убийцы?

– Зачем так категорично. У меня есть одна задумка, но для ее исполнения кое-чего не хватает. А именно знаний. Так все же, как попасть в Школу?

– Новичков набирает вербовщик. Кто он, как выглядит – никто не знает. У этого человека глаз опытный, наметанный, он хороший рабочий материал издалека видит и старается не упустить. Обычно вербовщики, их еще называют в простонародье Пауками, ходят по кабакам и игорным домам. А в Рибошлице таких заведений полно. Подсаживаются к большим компаниям и одиноким выпивохам, заводят неспешные разговоры. Вроде бы ничего опасного, а так, слово за слово, и человек оказывается обернут в изящную упаковку, словно в паутину, из которой уже не выбраться. Когда клиент готов, вербовщик удаляется вместе с жертвой и приводит его в Логово. Здесь первое время содержат новичков. Мало кто по собственной воле вступает в Тихое Братство. Уж очень незавидна судьба, да и слава дурная ходит. В Логове новичков долго готовят, вернее обрабатывают их души. Для этого есть специальные духовные практики, чтобы из любого человека сделать уникальный податливый материал, абсолютно преданный общему делу и готовый к восприятию нового учения. За эту работу отвечают Няньки. Новичков зовут Куколками, и проводят в Логове они от месяца до года. Если по истечении года не удалось сломать Куколку, то никчемный материал пускают в расход.

– Как все, однако, серьезно, – оценил основательность подхода Одинцов.

– Не то слово. Только вот в дело уходит одна-две Куколки из сотни. Так что представь, какую работу проводят Няньки, если добиваются таких результатов.

– Внушает трепет, – сказал Серега.

– После того как Куколка готова, Няньки объявляют обряд посвящения. Его проводят там же в Логове. По завершении обряда Куколка уничтожается и на ее месте оказывается Ученик, который переходит в Школу и учится…

– А как выглядит этот обряд посвящения? – поинтересовался Сергей.

– Ты думаешь, я помню? – усмехнулся Лодий. – Я проходил его очень давно. Своих учеников у меня нет и не было, поэтому присутствовать на чужих обрядах у меня не было возможности. Так что за точность информации поручиться не могу.

– А все же?

Одинцов сделал пару глотков терпкого вина, а то, не ровен час, замерзнешь тут в замке. Похоже, отопление здесь если и работает, то толку от него никакого. Проще и эффективнее греться изнутри.

– Куколку опаивают разными зельями, подготавливая к переходу на новую ступень существования. При этом то, что происходит вокруг, человек воспринимает отрывочно… На первом этапе посвящения Куколке предстоит избавиться от четырех самых сильных своих страхов. Это настоящее сражение. Случается и такое, что Куколка проигрывает сражение, и тогда страх выжигает ее душу изнутри. И от человека остается лишь пустая, никчемная оболочка. Человек-растение. От него очень быстро избавляются, либо передают гильдии нищих, которые отрезают не нужные конечности и выставляют экспонат на улицу – добывать деньги для казны. Либо просто убивают и избавляются от тела. Ломаются многие. Сражаться с самыми сильными страхами тяжело. Но если Куколка освоила правильно и в полном объеме духовные практики, с которыми в Логове ее знакомили Няньки, то пройти через Ужас посвящения возможно.

Серега молча слушал Лодия, впитывая информацию. Она ему в скором времени должна пригодиться. Но какие же они все-таки изобретательные уроды, поражался он про себя. И ведь у этих Куколок были семьи, матери, братья, дети и жены, а ироды вытравливали капля за каплей все человеческое из их душ.

Одинцов покосился на Лодия и спросил с подозрением:

– Я вот тебя тут слушаю, поражаюсь, насколько все ужасно, только вопрос возникает. Как же тебе удалось покинуть Тихое Братство и при этом остаться человеком?

Лодий посмотрел на командира льдистыми безжизненными глазами и спросил:

– А кто тебе сказал, что я остался человеком?

Одинцов не нашелся что сказать ему в ответ.

– Когда я покинул Братство, во мне не было ничего человеческого. Много времени потребовалось на то, чтобы восстановить в себе хотя бы крупицы прежней личности. Так что не надо подозревать во мне зверя, который в любой момент может сорваться с цепи.

– А я и не подозревал, – сказал Серега, слегка покривив душой. Такая мысль у него появлялась.

– Перед тем как Учитель берет Ученика из Логова, он дает обет верности Братству и выпивает зелье долголетия. Я о нем как-то рассказывал. Работа братьев связана с повышенной опасностью, риском умереть раньше срока. А вырастить полноценного брата – дорогое удовольствие. Так что Братство заботится о своих членах. В зелье содержатся крохотные магические существа, которые лечат организм, заживляют раны, омолаживают…

– Вот именно это меня и интересует в первую очередь, – загадочно улыбнулся Серега.

Лодий недоуменно помотал головой.

– Где содержится это зелье и как его можно добыть?

– Я не понимаю тебя. Но зачем?

– Ты же знаешь, что у Леха Шустрика ноги переломаны. Пока кости срастутся, пока он научится ходить заново, пройдет очень много времени. А Шустрик нам нужен бодрый и здоровый сейчас. Я не могу бросить его в каком-нибудь походном госпитале, полном вшей и блох. К тому же если боркичи налетят, церемониться с ранеными они не будут, вырежут под корень. Так что я хочу поставить Шустрика на ноги как можно быстрее, для этого мне нужно магическое зелье Братства. Теперь ясен замысел? – Серега испытующе посмотрел на Лодия.

Казалось, тот побледнел, по заслугам оценив смелый замысел командира.

– Ты хочешь…

– …выкрасть зелье, – закончил Серега за десятника мысль.

Трактир «Старая подкова» находился в самом сердце Рибошлица. Если дорогу не знаешь и нет опытного проводника, будешь искать – не найдешь. Хитрое переплетение улиц, наводившее на мысли о критском лабиринте и кровожадном минотавре. А что если и здесь водится чудовище, которое только и ждет, чтобы напасть да порвать в клочья зазевавшегося путника? Низенькие двухэтажные домики из красного обожженного камня, поросшие зеленым мхом и вьющимися растениями. Изредка среди них попадались деревянные строения с открытыми балконами, на которых загорали закутанные в теплые одежды барышни, раскрашенные почище ирокеза, вышедшего на тропу войны. Широкие крылечки с деревянными подпорками, держащими балконы, возле которых стояли хмурые мужики, провожавшие случайных прохожих злыми оценивающими взглядами. И ведь не поверишь, что в сердце крупного торгового города находится такая клоака.