Благородный дом. Роман о Гонконге - Джеймс Клавелл

— Вы хотите сказать, что действительно верите во все это — злых духов и драконов?

— Я в это нисколько не верю. Прийти к этому не просто, но вы поймете, что в Китае лучше всего вести себя немного по-китайски. Не забывайте, что Гонконг все же Китай, хоть и британское владение.

— Вы пришли к этому…

Лифт остановился, и двери открылись. В обшитой панелями приёмной место за столиком секретаря занимала аккуратная исполнительная китаянка. Она с одного взгляда оценила наряд Кейси и её украшения.

«Корова, на тебе все написано большими буквами», — подумала Кейси, ответив такой же любезной улыбкой.

— Доброе утро, тайбань, — заискивающе приветствовала босса секретарша.

— Мэри, это мисс Кей Си Чолок. Прошу проводить её в офис мистера Струана.

— О, но… — Мэри Ли пыталась скрыть изумление. — Они, они ждут… — Она взялась за трубку, но Данросс остановил секретаршу: — Просто проводите её. Сейчас же. Объявлять о её прибытии не нужно. — Он снова повернулся к Кейси: — Вы в воздухе, действуйте. До скорой встречи.

— Да, спасибо. Пока.

— Прошу следовать за мной, мисс Чулук, — сказала Мэри Ли и пошла через зал. Обтягивающий чунсам с высоким разрезом на бедрах, длинные ноги в чулках, игривая походка.

На секунду Кейси задержала на ней взгляд. «Наверное, из-за этого разреза походка у них такая неприкрыто сексуальная», — думала Кейси, изумленная подобной откровенностью. Она перевела взгляд на Данросса и подняла бровь.

Тот ухмыльнулся:

— До встречи, мисс Чолок.

— Пожалуйста, называйте меня Кейси.

— Возможно, я предпочел бы Камалян[39]Сирануш.

Она изумленно уставилась на него:

— Откуда вы знаете мои имена? Наверное, даже Линк их не вспомнит.

— Ах, хорошо иметь высокопоставленных друзей, верно? — улыбнулся он. — A bien tot[40].

— Oui, merci[41], — автоматически ответила она.

Он зашагал к лифту напротив и надавил на кнопку. Двери раскрылись и тут же закрылись за ним.

Кейси задумчиво пошла за Мэри Ли. Та ждала, навострив уши и стараясь не пропустить ни слова.

В лифте Данросс вынул ключ, вставил в замок и повернул. Лифт включился. Он обслуживал лишь два верхних этажа. Данросс нажал нижнюю кнопку. Такие ключи были ещё лишь у троих: у его исполнительного секретаря Клаудии Чэнь, его персонального секретаря Сандры И и Первого Боя Лим Чу.

На двадцать первом этаже располагались его личный офис и зал заседаний внутреннего совета. Пентхаус на двадцать втором занимали личные апартаменты тайбаня. И лишь у него одного имелся ключ от последнего частного лифта, соединявшего напрямую пентхаус и подземный гараж.

— Иэн, — сказал его предшественник на посту тайбаня, Аластэр Струан, передавая ему ключи, после того как Филлип Чэнь ушел, — уединение — самое ценное, что у тебя есть. Дирк Струан и это заложил в свое завещание, и как мудро он поступил! Не забывай, что частные лифты, как и апартаменты тайбаня, не для роскоши или показухи. Это лишь возможность обеспечить себе необходимую меру секретности, может быть, даже убежище. Ты лучше поймешь это, когда почитаешь завещание и посмотришь, что лежит в сейфе тайбаня. Береги этот сейф как зеницу ока. Предосторожности лишними не будут: секретов там множество — иногда мне казалось, даже слишком много, — и некоторые далеко не привлекательны.

— Надеюсь, у меня получится, — вежливо ответил он, с трудом вынося своего кузена. Данросс был тогда страшно взволнован: наконец-то он получил то, к чему стремился много лет! Сколько тяжкого труда было положено, чтобы добиться этого, и сколько на это поставлено.

— Получится. У тебя — получится, — натянуто признал Аластэр Струан. — Ты прошел все испытания и хотел заниматься этим с тех пор, как начал что-то соображать. Так?

— Верно, — согласился Данросс. — Я старался готовить себя к этому. Да. Удивительно лишь то, что передаешь мне это ты.

— Самый высокий пост в «Струанз» передается тебе не по праву рождения — благодаря этому можно только войти во внутреннее правление, — а потому, что, на мой взгляд, из нас ты лучший, кто может стать моим преемником, и ты многие годы целеустремленно шёл к этому, расталкивая остальных и пробивая себе дорогу. Так ведь было на самом деле, верно?

— «Струанз» нужны перемены. Если уж называть вещи своими именами, Благородный Дом представляет собой черт знает что. Но тебя во всем винить нельзя: была война, потом Корея, потом Суэц[42]— несколько лет тебе не везло. Пройдут годы, прежде чем мы почувствуем себя в безопасности. Если бы Квиллан Горнт — или любой другой из двадцати врагов — знал половину правды, знал, насколько завышена цена наших акций, мы утонули бы в своих никому не нужных бумагах за неделю.

— Наши бумаги не «дутые», напрасно ты говоришь, что они никому не нужны! Ты преувеличиваешь, как всегда!

— Их цена — двадцать центов на каждый доллар, потому что у нас не хватает капитала, недостаточно наличности и над нами нависла просто смертельная опасность!

— Чушь!

— Ты так думаешь? — В голосе Данросса зазвучали резкие нотки. — «Ротвелл-Горнт» сожрали бы нас за месяц, если бы знали размер нашей текущей дебиторской задолженности по счетам против срочной кредиторской.

Уставившись на него, старик молчал. Потом обронил:

— Это лишь временное явление. Обычное для этого сезона и временное.

— Ерунда! Ты прекрасно знаешь, почему передаешь мне должность: только я смогу разрулить кавардак, оставленный вами — тобой, моим отцом и твоим братом.

— Ну да, готов поспорить, ты сможешь. Это верно, — вспыхнул Аластэр. — Да. У тебя в крови как раз столько от «Дьявола» Струана, что ты смог бы послужить и этому хозяину, если бы захотел.

— Спасибо. Скажу честно: я не позволю, чтобы что-то стояло у меня на пути. И раз уж мы этой ночью говорим все напрямик, могу сказать, почему ты всегда ненавидел меня, почему меня ненавидел и мой собственный отец.

— Прямо-таки можешь?

— Да. Потому что я вернулся с войны, а твой сын — нет. Твой племянник Линбар, последний в вашей ветви клана Струанов, парень славный, но толку от него никакого. Да, я выжил, а мои бедные братья — нет, и от этого отец до сих пор сходит с ума. Ведь это так, да?

— Да, — согласился Аластэр Струан. — Да, боюсь, что так оно и есть.