Нефть в обмен на девушку - Алексей Митрофанов

«Он прав, – принял решение Филатов. – И это, пожалуй, единственный способ спасти Тинни и Зоюшку!»

– Можешь звать меня Александр, – Филатов протянул руку Барри, и они обменялись крепким рукопожатием.

– Барри, – американец забавно выдвинул челюсть и нахмурился, – просто Барри.

Они поговорили еще немного ни о чем, точно притираясь друг к другу, привыкая к новым отношениям. А потом перешли к делу. Для начала стали думать, куда Аббас мог спрятать Тинни. Улететь во время военных действий они не могли – только уехать. Ирак отпадал сразу, поскольку найти там безопасное место было просто невозможно. Вслед за ним были отброшены явные союзники США: страны Залива, Израиль, Турция. Здесь Аббас подвергался риску быть задержанным в любой момент. Иран? Еще менее вероятно, ведь Аббас – суннит. Оставались Иордания и Сирия.

– Если Аббас прячется здесь, – предположил Филатов, – то и Тинни, скорей всего, где-то рядом.

– А мне больше нравится Сирия, – возразил Барри. – Аббас знает, что в Иордании мы можем его при желании достать, а там нет.

Неожиданно Филатова осенило – Египет! Человеку свойственно мыслить стереотипами. Если схема один раз сработала, то он невольно будет и в дальнейшем к ней обращаться. Когда Аббас устраивал его приезд в Амман, он в первую очередь хотел обеспечить скрытность, запутать следы. И, как Филатов убедился на собственном опыте, везде у Аббаса были свои люди. То есть вполне возможно, маршрут уже использовался раньше.

Например, при вывозе Тинни. В Сирии порядка куда больше, там и полиция построже, и пограничники побдительнее, чем в Иордании. Так что бежать из Ирака лучше было сюда. Но оставаться совершенно не обязательно! Куда лучше было продолжить движение. А там паром – и вот он, Египет, где так легко затеряться среди миллионов туристов.

Филатов поделился своими соображениями с Барри, и тот согласился – Египет был бы в самый раз. И улететь оттуда можно в любую точку мира. Тогда Филатов достал драгоценную фотографию. Барри очень внимательно изучил ее и пожал плечами.

– Снято грамотно. Никаких особых примет, по которым можно было бы определить место. Но если ты позволишь мне взять ее, то наши эксперты что-нибудь обязательно вытянут.

– Ладно, – скрепя сердце, согласился Филатов, – только потом обязательно верни.

– А еще я вышлю копию нашим парням в Египте. Пусть поищут среди приезжих подходящей внешности. Может, есть какие-то особые приметы или привычки, бросающиеся в глаза?

– Есть! Как же я сразу не догадался! Тинни высокая, примерно метр восемьдесят пять. Среди арабских женщин такой рост редкость.

– Это здорово облегчает задачу! – обрадовался Барри. – Таких всегда замечают и запоминают.

Между тем наступил вечер, и багровое закатное солнце заглянуло в шатер. Русский и американец как по команде замолчали и посмотрели на засыпающую пустыню. Серо-желтый песок отливал красным, барханы отбрасывали длинные, почти черные тени, а на небе уже проглядывали первые звезды.

– Красиво, – сказал Филатов.

– Красиво, – согласился Барри.

А солнце уже уходило за горизонт, все быстрее и быстрее, вот половинка осталась, вот четверть, потом узкая светящаяся полоска, только маленькая точка. И так же быстро, как уходило солнце, со всех сторон наползала ночь.

– Тут рядом есть что-то вроде мотеля, – сказал Барри. – Там можно переночевать в палатке и поужинать.

– Так поехали!

Филатов вышел из шатра и потянулся. Случившееся внушало ему уверенность в победе. Ведь ни Вождя, ни военных и разведчиков, которых Филатов планировал привлечь в Москве, по большому счету не волновали его личные проблемы. А Барри был жизненно заинтересован в противодействии планам Аббаса. А значит, и действовать он будет гораздо энергичней! Барри тем временем закончил дела в шатре, опустил полог, завязал вместо замка какую-то веревку, и они поехали по ночной пустыне в направлении мерцающих вдали огней.

Мотель, о котором говорил Барри, выглядел как настоящий экспедиционный лагерь – ровные ряды небольших палаток с тусклыми керосиновыми лампами перед входом и широкий навес, освещенный теми же керосинками, развешанными на столбах. Под навесом стояли длинные столы, вокруг которых толпились туристы-немцы. Они пили пиво, из расчета две кружки на каждого, и шумели так, словно выпили не меньше чем по бутылке шнапса. Рядом с навесом багровел раскаленными углями костер, над которым на вертеле жарился барашек.

Свободных мест не оказалось: «Извините, господа, только что прибыла большая группа!» Но Барри, который снова стал веселым, дурашливым толстяком, сумел договориться с кем надо и вскоре свободная палатка нашлась. Правда, одна на двоих, но это было лучше, чем спать, скрючившись на жестком сиденье «лендровера». Теперь можно было и поужинать.

Чтобы не сидеть рядом с орущими и хохочущими немцами, Филатов и Барри прошли к устроенной в углу навеса стойке и разместились на высоких табуретах. Бармен, довольно тоскливо созерцавший тевтонское пивное буйство, сразу оживился – наконец-то появились нормальные клиенты! Барри спросил виски с содовой, Филатов – холодной водки. Потом подошел повар с огромным ножом в руке и в белом колпаке. Он с торжественным видом сообщил, что буквально через пять минут будет готово зажаренное по особому бедуинскому рецепту мясо. Филатов взбодрился, но Барри, наоборот, загрустил.

– Похоже, кроме баранины, у них ничего нет, – заметил он, осматриваясь.

– А ты бы предпочел съесть «бигмак»? – усмехнулся Филатов.

– Два «бигмака»! Нет, лучше три, – оживился Барри. – И самую большую порцию жареного картофеля!

– Вы, американцы, конечно, толковые ребята, но какие-то слишком предсказуемые! – Филатов залпом выпил рюмку водки и подвинул бармену, чтобы тот налил еще. – Мысли у вас какие-то прямолинейные.

– В этом наша сила! – ответил Барри, потягивая разведенное виски. – В любой точке мира мы хотим есть привычную пищу и делать свой бизнес. Все это знают. А еще все знают, что на любую угрозу мы отвечаем сокрушительным ударом.

– И что в этом хорошего? Видишь американца и сразу знаешь, чего он хочет и чего от него ждать.

– А ты считаешь, что лучше быть русским? Вы странный народ – помогаете тем, кто вас ненавидит, воюете за тех, кто вас предает, жалеете тех, кто вас обманывает. И обожаете пробовать всякую местную кухню, рискуя отравиться. Я уж не говорю про привычку пить неразбавленную водку.

– В этом наша сила. Что же касается водки… – Филатов сделал знак бармену, чтобы он принес вторую рюмку. – Попробуй сам и сравни свое жиденькое пойло с настоящим напитком.

Барри хотел что-то возразить, но, заметив насмешливый взгляд Филатова, решительно взял рюмку и опрокинул в себя. И ничего страшного не произошло – ну покраснел, зато в глазах появился блеск!

– Ну как? Пробрало? – спросил Филатов.