Черные ястребы - Кирилл Казанцев

Наконец, Андрей подыскал то, что в его понимании и было удобным местом для ночлега. Среди низкорослого леса возвышался огромный, почти геометрически правильной формы куб-скала.

– Если забраться наверх, там нас никто не увидит. Мимо пройдут и даже наверх заглядывать не станут. Лезь первой. Сама сможешь?

Сагнер уцепилась за один выступ, поставила на другой ногу. Ларин тут же пришел ей на помощь.

– Не против, если подсажу? – Он сцепил замком руки, Франтишка поставила в сцепленные ладони мужчины ногу, как в стремя, затем вскарабкалась Андрею на плечи и, навалившись животом на край скалы, оказалась наверху.

– Да тут тепло, как на печке, – прошептала лаборантка, свесив через край голову.

– Оно и понятно. За день солнцем нагрело. Ты там осмотрись хорошенько. Змеи-скорпионы там не пригрелись?

– Ничего более веселого сказать не придумал? Руку лучше мне давай, помогу.

– Неужели ты думаешь, что сумеешь меня туда втащить? – Андрей подал рюкзак со снаряжением и автомат.

Наконец, пару раз сорвавшись, он тоже оказался наверху.

Девушка сидела, мелко стуча зубами от холода, кутаясь в мокрую рубашку, прижав к груди колени. Джинсы, гольфы она расстелила на камне, гладила их рукой, проверяя, не успели ли просохнуть. Расшнурованные кроссовки с высунутыми «языками» стояли поближе к краю камня.

– Это ничего, что я такая, без комплексов? В одном белье сижу. Жизнь в экспедициях иногда заставляет забывать, что ты женщина.

– Все равно темно и ничего не видно, – ответил Ларин. – А вот ноги у меня точно грязные, все в этом жутком иле.

– Ничего сухого не осталось. А тут еще ветер наверху холодный, прямо с ледников дует.

– Сейчас посмотрим, может, у меня что сухое найдется. – Андрей расстегнул горловину рюкзака, запустил руку внутрь, зашелестел пакетом. – Ни черта не видно. Тут мокро, и там мокро. Подожди, сейчас подсвечу.

– У тебя и фонарик с собой есть?

– Не совсем фонарик, но можно и в таком качестве использовать. – Ларин взял в руки автонавигатор, снятый с прокатного джипа, вдавил кнопку. – Не включается… – Он приподнял электронное устройство, подставил снизу ладонь. – И немудрено, из него вода капает, все к черту перемкнуло. – Андрей еще пошарил в рюкзаке, вытащил мобильник. – Та же история. Это мне в наказание. На прошлой неделе я смеялся, прочитав в одном журнале, что более половины трубок домашних радиотелефонов оканчивают свою жизнь, упав в ванну с водой. Любят дамочки поболтать, купаясь в пене. Так что остались мы, Франтишка, с тобой без средств связи и навигации, словно люди из каменного века. Даже на камне спать укладываемся.

– И камнями будем огонь добывать для костра.

– Чтобы нас бандиты в ночи высчитали? Нет уж, сушиться мы будем дедовским способом.

Пока одежда не высохла, укладываться спать не было смысла – все равно ночью проснешься от холода.

– И все же, кто ты такой? – Франтишка исподлобья смотрела на Ларина.

– А ты как думаешь? – Андрей не отвел взгляда, а Сагнер опустила глаза.

– На человека из спецслужб или милиции ты не похож.

– Почему? Ростом не вышел или погоны не ношу?

– Нет, в этом смысле у тебя все в порядке. Натренирован, корректен. Но любой офицер сразу бы представился, назвал, кого представляет, и не действовал бы в одиночку.

– Всякие ситуации случаются, – уклончиво проговорил Ларин. – Неужели это для тебя так важно? Главное, что я помог тебе и постараюсь вытащить.

– Я должна знать, кто со мной рядом.

– Большего я тебе не скажу. Знаешь поговорку: меньше знаешь, крепче спишь?

– Тогда и я тебе не скажу, что мне известно о террористах.

– А вот это зря.

– Ничего не зря. Ты не доверяешь мне, и я не доверяю тебе. – В голосе Франтишки чувствовалось не только обычное женское кокетство, но и обида. – Давай, сделаем так. Ты расскажешь мне свой секрет, а я тебе расскажу, что мне стало известно.

– Давай, – на удивление легко согласился Андрей, но тут же сделал поправку. – Только все будет наоборот. Сначала – ты, а потом – я.

– Идет. – Франтишка потрогала ладонью, насколько подсохли джинсы – по большому счету их можно было уже надевать. – Я не совсем чешка. У меня отец венгр, потому и фамилия не славянская – Сагнер.

– Вот уж секрет так секрет, – улыбнулся Ларин. – Может, и я скрытый татарин?

– Ты до конца дослушай. В детстве на каникулах меня отвозили в деревню на родину к отцу. Так что венгерский я знаю отлично. И вот когда мы оказались среди террористов, они слушали радиоприемник, какую-то местную FM-станцию. На ней диджей – женщина с псевдонимом Джоконда. И вот она зачитала поздравления одного из слушателей его девушке на коми-пермяцком языке. А ведь это язык из одной группы с венгерским – финно-угорской. Ну, как польский и чешский, скажем. Короче, понять можно. И вот вместо признаний в любви и поздравлений Джоконда зачитала, что на берегу реки появился какой-то богатый москвич, а главный из террористов явно этот язык знает. Это ему было сообщение. Вот они и сорвались, помчались захватывать очередного заложника, чтобы выкуп за него взять. Наверное, не удалось, пустые вернулись.

– Да уж, наверное, ты права. – Андрей сделал вид, что сообщение его особо не заинтересовало, а также скромно умолчал, что этим самым богатым москвичом был именно он.

Но размах, с которым действовали террористы, впечатлил Ларина. Уж слишком смело они себя вели, и нельзя было исключать, что у них есть высокопоставленные заказчики или покровители.

– А теперь твоя очередь, – произнесла Франтишка.

– Абсолютно неинтересная информация. Пользы от нее ноль, – зевнул Андрей. – И вообще, давай укладываться спать. Подъем на рассвете. Нужно отсюда выбираться.

– Так нечестно. Тогда я тебе больше ничего не скажу. – Сагнер уже натягивала высохшие на теплом камне джинсы.

Ларин пожелал ей спокойной ночи и отвернулся, устроившись на боку. Он всматривался в перевал, пытаясь отгадать, что может ожидать их по ту сторону.

Сагнер ворочалась, ждала, пока Андрей первым с ней заговорит. Не дождалась и наконец тихо шепотом спросила:

– Ты спишь?

Ларин не ответил, дышал ровно.

– Заснул. Вот дурак.

* * *

Час тянулся за часом. Побледневшее к вечеру солнце гигантским медяком катилось по крутому склону, утопая в густых кронах деревьев. Когда небесное светило исчезло из виду, бесследно растворившись в зелени, на горы грязно-серым занавесом опустились сумерки. Смена «декораций» произошла быстро. Вскоре на черном полотне неба засветился месяц, и заблестели во всей своей красе звезды.

Юнис по-прежнему лежал на спине, тяжело сопел и беспомощно смотрел на ночное небо, а точнее, на его отдельные фрагменты – полноценному обзору мешала куча валежника, сваленная на него Лариным, лишь небольшие зазоры между веток служили ему своеобразным окном в мир. Все попытки высвободить руки не увенчались успехом. А только, наоборот, принесли еще больше страданий боевику: нестерпимо болели напряженные до предела мышцы, буквально ломило плотно обмотанные скотчем запястья. А тут еще и кляп во рту, от которого у Юниса напрочь пересохло в горле.