Лисёнок для депутата - Аля Морейно

Даже после возвращения домой меня потряхивает.

— Что ты так разволновалась? — Витя устраивается на кухне в ожидании ужина. — Всё прошло прекрасно, ты держалась молодцом.

— Какое вообще их дело, почему мы сошлись или разошлись? Откуда они разнюхали, что моя мама пила? — не могу сдержать своего возмущения, внутри всё клокочет.

— На то они и журналисты. Все эти жёлтые издания очень любят копаться в грязном белье и делать себе рейтинги на сомнительных сенсациях. Привыкай, это издержки нашего дела, от этого никуда не деться. Они сейчас вовсю будут перемывать тебе кости, уцепившись за твою семью и тяжёлое детство. Но собаки лают, а караван идёт. У каждого есть тёмные пятна. И пусть в нашей кампании самым тёмным и привлекательным для них будет твоя мать и отсутствие у тебя образования. Это мы легко переживём.

Он подмигивает и улыбается. Неужели его совсем не задели сегодняшние бестактные вопросы? Люди сомневаются, что я ему пара. Разве это не может испортить наши планы и навредить ему?

— Витя, вот скажи мне, почему именно я? Я спрашивала у Штейнберга, но он толком ничего не говорит. Вы же могли взять образованную девушку с хорошей профессией и без матери алкоголички, чтобы не подвергать себя таким вопросам, как сегодня. Почему я?

— Ты просто очень удачно подвернулась. Времени было катастрофически мало, а тут вы с Иришкой. Её возраст, наши относительно длительные отношения в прошлом…

— Длительные?

— Для меня два месяца — это долго. Потом, у нас много совместных фотографий и свидетелей того, что мы были вместе, — аргументы в пользу правдоподобия, а это важно. Всё очень удачно совпало. Ведь формально мы не обманываем: у нас были отношения, мы расстались, ты вполне могла родить Иришку от меня, а потом мы сошлись снова и со временем поженились. Правильно сегодня сказала: ты — известный кондитер, несмотря на возраст, многого достигла. Какая теперь разница, каким было твоё детство? Поверь, если бы я выбрал в жёны дочь банкира с двумя высшими образованиями, то это вызвало бы ещё больше вопросов. И, кстати, сомневаюсь, что среди них есть матери-одиночки. Так что ты — идеальная кандидатура.

Я, конечно, мечтала услышать, что он ко мне хоть немного неравнодушен… А оказывается, это был всего лишь голый расчёт. Обидно… И без того кислое настроение стремительно портится.

— Лисичка, не грузись. Привыкай общаться с журналистами. Они часто задают дурацкие и провокационные вопросы, и от этого никуда не деться.

Мне не по себе, сомневаюсь, что смогу привыкнуть к их беспардонности. Всё это для меня слишком.

Витя подходит, обнимает меня за плечи. Его рука скользит к лопаткам и вдоль позвоночника. Утыкаюсь лицом ему в грудь. Он большой, сильный и тёплый. От него веет уверенностью в себе. Будто живой танк. С таким нестрашно. В который раз за день ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы всё было по-настоящему. Зажмуриваюсь, позволяя себе немного помечтать…

Укладываю Иришку спать. Дочка сегодня целый день была с няней и полна энтузиазма поведать обо всех происшествиях. Конечно, в её интерпретации она — образец послушания, а все пакости получались сами собой или по вине няни. Терпеливо выслушиваю, задавая уточняющие вопросы. Жаль, не успела переговорить с Тамарой Георгиевной, и у меня в руках недостаточно аргументов для воспитательной беседы.

Дверь тихо открывается, в комнату заходит Витя.

— Иришка, что сегодня будем читать?

Я застываю, как в последней сцене «Ревизора»[5]. Он серьёзно?

— Бармалея! Бармалея! — скачет моя проказница, сна — ни в одном глазу.

Вытаскиваю из стопки нужную книгу и уступаю место. Сама тихонько выхожу в коридор и замираю за дверью. Очень уж интересно послушать, как Витя будет читать и как отреагирует дочь. Сможет ли он в итоге уложить ребёнка спать? Или Иришка начнёт куролесить, и мне придётся вмешаться?

Почти не дышу, опасаясь быть пойманной на подслушивании. Нужно отдать должное мужу — он читает с чувством и выражением, то повышая голос, то понижая, чтобы звучал пострашнее. Интересно, он долго репетировал? Или это у него врождённый актёрский талант?

Поначалу Иришка вставляет реплики, а потом утихает. В какой-то момент наступает тишина. Но я успеваю настолько погрузиться в свои мысли и мечты, что не замечаю, как Витя выходит в коридор.

— Контролируешь? Думаешь, не справлюсь? — его голос выдёргивает меня из прострации.

А я, кажется, вообще не думаю. Расплываюсь, как воск вокруг фитиля на свече. Он в футболке и домашних брюках. Совсем близко. Такой красивый, сильный, сексуальный… И так хочется верить в то, что мой. Пусть даже лишь на время…

— Лисичка, ты что, интегралы в уме извлекаешь? О чём задумалась?

Пячусь назад. Оторвавшись от рисунка на его футболке, перевожу взгляд на губы. Витя одним движением приближается и прижимает меня к стене.

— Поймалась, — усмехается шёпотом, выдыхая мне в лицо.

А я и не бегу никуда. Ноги не слушаются, будто я уже не хозяйка своему телу. Муж сокращает расстояние даже не до минимума, а до отрицательной отметки, выпуская из меня дух. Только благодаря этому и не падаю… Сил хватает лишь на то, чтобы держать голову и смотреть наверх. Туда, где шевелятся его губы и что-то шепчут. Слов не разбираю. В голове пульсирует одна мысль: «Пожалуйста, поцелуй меня!».

Знаю, что дура и потом буду жалеть, но внутри всё дрожит. Мурашки, бегая по животу, щекочут и дразнятся. А я гипнотизирую его губы… По ощущениям, проходит целая вечность до того, как он наконец касается моего рта. И я пропадаю…

Сдаюсь без боя, полностью подчиняюсь. Выполняю все его фантазии. И плавлюсь, плавлюсь, плавлюсь… А потом взрываюсь ярко, оглушительно, безумно, неимоверно. Так, как это возможно только с ним…

Долгий, эмоционально трудный день плавно перетекает в ночь. Едва придя в себя от фейерверков, засыпаю у Вити на плече волшебным сном. Особый вид нежности и удовольствия — сплестись телами, расслабиться и вместе погрузиться в царство Морфея.

Душ мы отложили на утро. Витя потный, и мне безумно нравится его запах, аромат настоящего мужчины после занятий любовью. Не могу надышаться, он кружит голову и пробуждает эротические фантазии. Я так устала засыпать одна в холодной постели, и теперь кайфую, прижимаясь к сильному, горячему и желанному мужчине. Чувствую себя маленькой и слабой девочкой, спрятавшейся от всех невзгод за глыбой — спиной моего мужа. Ни с чем не сравнимое чувство защищённости и необходимости…

Просыпаюсь от поглаживаний и лёгких поцелуев. Поначалу кажется, что мне это снится. Переворачиваюсь на другой бок в надежде досмотреть чудесный сон. Ласки становятся настойчивее, откровеннее, ощущения — острее. Я словно парю в невесомости, а ангелы щекочут меня своими крылышками и едва заметно покалывают кончиками стрел. Возвращаюсь в реальность от того, что Витя наваливается на меня и начинает двигаться сразу резко и быстро. И я почти сразу взрываюсь, рассыпаюсь на миллионы цветных и звонких микрочастиц…