Проклятые огнем - Ксения Баштовая

Когда светловолосому колдуну полегчало, его первым делом посетила сестра.

– Ты плохо выглядишь, – сочувствующе протянула она, присев на край кровати.

– Скоро пройдет. – На бледных губах Кеннига появилось подобие улыбки.

Женщина ласково пригладила растрепанные волосы, слипшиеся от пота, и тоже улыбнулась:

– Надеюсь. А что случилось? Тот дождь, я так понимаю, вызвал ты. Но не могло же тебе стать плохо от какого-то ливня.

Почему-то он был уверен – рассказывать о том, что он был у пленника, не стоит, даже если она сама все знает.

– Старость, – выдавил мужчина кривую усмешку.

Брюнетка заломила бровь:

– В тридцать пять лет?

Он только плечами пожал:

– Век назад в этом возрасте уже хоронили.

Аурунд раздраженно дернула плечиком:

– Век назад не умели того, что мы умеем сейчас.

Разговор ушел куда-то совсем в ненужную сторону, и женщина это поняла. Ласково коснулась губами горячего лба брата и нежно прошептала:

– Выздоравливай.

К пленнику Винтар попал дней через десять, не раньше. Точнее он и сам не смог бы сказать – пусть после посещения сестры ему и стало немного лучше, но периодически волною накатывала такая слабость, что хотелось навзничь рухнуть в кровать и лежать, уставившись взглядом в потолок. Даже думать ни о чем не хотелось.

В подземелье пахло плесенью и сыростью – удивительно, как Винтар не заметил этого в прошлый раз. Тюремщик уже даже не спрашивал, куда отвести Кеннига, – молча провел по коридору и отомкнул нужную дверь.

Из глубины темного помещения на Винтара уставились две пары глаз: карих, подернутых дымкой сильной, при которой едва удерживаешь крик, боли, и зеленых, переполненных даже не страхом – паникой.

Мужчина спустился по ступенькам в камеру, покосился на травника, перепуганным кроликом уставившегося на удава – Кеннига, и коротко скомандовал:

– Брысь отсюда.

Бертвальд вздрогнул всем телом, но даже не попытался выполнить приказ: как стоял на коленях рядом с сидящим на полу, опершись о стену, Адельмаром, так и остался:

– Я… Травы…

– Что – травы? – В голосе мага проклюнулось плохо сдерживаемое раздражение – с утра опять разболелась голова, и в камеру он спустился через силу.

Парнишка чуть приподнял плошку, которую держал в руках, – показал ее сердитому Кеннигу.

– Отвар… – Он с трудом сглотнул комок, застрявший в горле, и попытался начать речь снова, чтобы голос не дрожал: – Я приготовил отвар… Его сейчас надо выпить господину Сьеру.

– От чего отвар?

– От боли… От ран…

Мужчина фыркнул:

– Проще напоить маковым настоем, – сказал – и замер, пытаясь сообразить, откуда выплыла эта фраза. Он ведь никогда не разбирался в травах. Или – думал, что не разбирался?

Бертвальд опустил глаза:

– Мак дурманит голову и не врачует, а лишь заставляет забыть. На время.

Ничего умного в ответ на эту фразу Винтар придумать не смог.

– Потом напоишь. Я тебя позову.

Мальчишка чуть плошку свою не выронил – он совершенно не ожидал столь резкого перехода от злого рявканья к чуть ли не благожелательному тону. Впрочем, сам колдун ничего не заметил: дождался, пока за травником закроется тяжелая дверь, и повернулся к не проронившему за прошедшее время ни слова пленнику.

– Ты говорить хоть можешь? – В голосе звучали странные интонации. Легкое пренебрежение, смешанное… с чем? С жалостью? Но откуда жалость может быть у ледяного мага?

Адельмар с трудом разомкнул спекшиеся губы:

– Могу. Только… – Каждое слово давалось ему с явным трудом, но молчать он, кажется, не собирался. – Мы с вами равны… И я имею права требовать… чтобы вы обращались ко мне на «вы». – На лбу выступил пот, а почти каждое слово сопровождалось короткой, едва заметной гримасой боли.

Уж чего-чего, а этого Винтар никак не ожидал. Смешно было от чудом выжившего пленника слышать речи о каких-то правах.

– Право? – Ледяной колдун шагнул вперед, чудом не вляпавшись в какое-то пятно. Брезгливо обошел грязь, стараясь не испачкать полу накинутого на плечи плаща, и почти вплотную приблизился к пленнику, навис над ним. – О каком праве ты вообще говоришь? Ты жив только потому, что я так захотел.

Пленник кивнул – точнее, уронил голову на грудь и с трудом ее поднял:

– Я знаю. Бертвальд сказал. Но я… Знаю… Что говорю… Вы – дворянин. Так же, как я… А еще… Я вспомнил вас… Господин Кенниг… Я помню… Как вы вызвали дождь… По моей просьбе… И просьбе Селинт…

И он вдруг увидел… Даже не вспомнил, а действительно увидел так, словно это происходило здесь и сейчас… Увидел и задохнулся от нахлынувшей боли.

Двенадцать лет назад

Красивая брюнетка возмущенно звякнула тарелками:

– Ну сколько можно тебя ждать? Винтар, где ты застрял? Я уже давно все приготовила!

– Иду-иду, – откликнулся он, выходя из соседней комнаты.

Молодая женщина окинула его долгим взглядом:

– Ну и? Ради чего ты там столько торчал?

Он улыбнулся, скользнул губами по ее щеке:

– Готовил тебе подарок.

– Подарок? – Она, как удивленная птичка, склонила голову набок. – В честь чего?

– Ты опять все забыла! – укоризненно вздохнул он. – А говорят, это мужчины не помнят дат!

– Все равно не понимаю…

– Мы три года как обвенчаны именем Единого.

– Ох… – Жена медленно опустилась на скамью около стола, заставленного тарелками. – Винтар, прости! Я действительно забыла! – Она схватилась за голову.

– Волос длинный, ум короток, – хмыкнул мужчина, ласково проводя ладонью по смолянисто-черным волосам любимой.

– Кто б говорил! – в шутку, не всерьез возмутилась она. – Сам лохмы все время в хвост увязываешь!

– Зато я помню о датах.

– Ну прости меня, а?

Вместо ответа он просто прильнул к ее губам, а она ласково обняла его за плечи.

Разговор проходил на кухне в маленьком скромном домике на окраине города. Приехавшая из Дертонга парочка выкупила его, потратив на это остатки всех своих сбережений. Дом был обветшалым, требовал ремонта, на чердаке поселились летучие мыши, некоторые комнаты были обшарпаны, столовой не было, и обедать приходилось в первой комнате, а меблировка давно оставляла желать лучшего… Но молодая семья была счастлива и не желала большего. Тем более, что небольшие доходы все-таки у парочки были. Магия в Ругее особо запрещена не была, а потому Винтар мог позволить себе изредка помочь кому-нибудь. Благо, вода всегда нужна всем – это не опасный огонь, на который даже посмотреть нельзя.