Неразрезанные страницы - Татьяна Устинова

– А врачи? И профессор? Откуда они взялись?.. Это вы их привели?

– Ваш сын… Володя то есть, попросил Марину Покровскую, она позвонила Долгову, и он вас посмотрел. Покровская с ним дружит.

А Долгов-то, оказывается, профессор! Эта мысль доставила Екатерине Петровне крохотное и очень личное удовольствие, как будто дала возможность лишнюю секунду погордиться профессором Долговым, о существовании которого она еще утром ничего не знала.

– Час от часу не легче! Писательница Покровская?! – И Елена Васильевна опасливо покосилась на книжку, лежавшую на тумбочке, как будто писательница могла оттуда подслушивать.

Неожиданно выглянувшее поверх низких снеговых туч мартовское солнце залило палату, и Митрофанова зажмурилась.

– Я ведь уже довольно давно болею, – сказала мать Берегового так, как будто просила за это прощения, и Катя открыла глаза. – Володю измучила совсем!.. Это же все платное, за так никто не лечит!.. И он все платит и платит, ездит и ездит!.. Обещали операцию сделать, да все откладывают, а почему откладывают, непонятно. То ли поздно уже, то ли смысла нет… – И она улыбнулась. – Я как-то уж и привыкла, знаете, что все скоро закончится. Но Володю очень жалко. Он мне все твердит, что я поправлюсь, а я же вижу – не верит. И боится. Мальчишки вообще врачей боятся, как огня! В любом возрасте боятся! Врачей, больниц, уколов.

– Елена Васильевна…

– Я ему сто раз говорила, что выпишусь, дома буду, а там сколько Бог даст, столько и проживу, что здесь лежать, занятых людей от дела отрывать, если ничего уже не поправишь, а он все не соглашается. Приезжает, книжки привозит, – она грустно кивнула на роман Покровской, – и еще яблоки какие-то, а иногда курицу, или котлет нажарит, а мне ведь совсем ничего не хочется, Катенька!.. Ну ничего.

Она помолчала. Митрофанова вздохнула.

– Вот он посидит, мы с ним поговорим, как после операции в Завидово поедем, у нас там домик, Володя, пока я не заболела, почти каждые выходные туда ездил. И еще про весну поговорим, как скоро все изменится, зацветет. Я сирень очень люблю, и у нас там, в Завидове, знаете, просто море сирени. И персидская, и белая, всякая разная. Про собаку поговорим. Он все собаку хочет!.. Придумал, как я с ней буду гулять, когда он на работе. Вот мы разговариваем, а я вижу, что ему страшно, мальчишечке моему, так страшно!.. Я его подвела… некстати.

Солнце, яростное, мартовское, неожиданно горячее, затопило крохотную белую комнату, залило до краев.

Весна, весна… Скоро все изменится. Скоро все изменится навсегда.

– А тут вдруг он не приехал!.. – Елена Васильевна, порывшись в тумбочке, достала салфетку и аккуратно вытерла глаза. – Звоню, не отвечает. На работе его нет, я и туда позвонила!.. Я решила, что до вечера подожду, а потом поеду его искать.

– Не нужно его искать! – перебила Катя очень громко. – Он в Анадыре, в командировке! Анна Иосифовна отправила.

Мать Берегового посмотрела на нее:

– Особенно-то плохого ничего нет?

– Да все хорошо, Елена Васильевна! Самое главное, что вас Долгов посмотрел! И сказал, что на следующей неделе сделает операцию!

Лицо Елены Васильевны как будто дрогнуло.

– Да, да, – продолжала напирать Митрофанова, – он про какие-то обследования сказал и про операцию!.. Он сказал, процентов восемьдесят за то, что ее сделает! Он подробнее обещал Володе рассказать, а мне не стал, потому что я не родственница! А эта женщина, ваш лечащий врач…

– Юлия Павловна, – подсказала мать Берегового.

– Она сказала, что нам очень повезло, и раз Долгов согласился оперировать, значит, все обойдется. Он светило и великий врач.

Ничего такого Юлия Павловна не говорила, но какая разница!.. В конце концов, Митрофанова и так врала все утро и сейчас продолжает. Ей просто нужно срочно утешить эту женщину, которая извинялась перед ней за то, что болеет, и рассказывала про собаку, которую сын собирается купить, когда она поправится.

Он собирается купить матери собаку и знает, что она не поправится. И каждый день он с ужасом представляет, как врачи скажут ему об этом, и тогда ему придется… ждать. Просто ждать в бессилии.

Господи, вдруг подумала Митрофанова и посмотрела прямо на яростное клубящееся солнце за окном, помоги. Помоги профессору Долгову, а?.. Всю основную работу он сделает сам, ему просто нужно немного помочь. И мы с Маней тоже постараемся, но в одиночку нам не справиться! Нам тоже надо помогать, Господи!.. И если ты поможешь немного, все получится. Весна придет, снег уберется, растечется талой водой, пролезет зеленая, молодая, упорная трава, и зацветет сирень, и белая, и персидская, всякая. И собака появится. И эта милая, замученная болезнью женщина проснется после операции. Ей все еще будет больно, но уже совсем по-другому, и солнце будет так же яростно светить в окна, и она увидит его свет и поймет, что все позади!..

Господи, помоги нам.

– А вы давно с Володей работаете, Катенька?

– А?.. С тех пор, как он пришел в издательство! Три с лишним года.

О том, что несколько месяцев назад она, Катенька, Берегового уволила – исключительно из самодурства, – а потом извинялась и принимала его обратно, Митрофанова предпочла умолчать. К чему такие подробности?..

– Странно, что Володя мне о вас ничего не рассказывал. Я знаю всех его друзей и… подруг. Так с детства повелось. Нам с ним всегда было интересно друг с другом! Интересно и весело. Я, конечно, ничего не понимаю в его работе, но он и про нее мне рассказывает! А вы?.. Вы понимаете в его работе, Катенька?..

IT-отдел, которым руководил Береговой, как раз находился в подчинении у Митрофановой, поэтому в его работе она понимала, но соврала, что не понимает. Ну, чтоб поддержать мать.

– Какие-то программы он пишет, на каких-то платформах! А я только и знаю одну платформу – от которой электричка в Завидово идет! А с Дениской вы знакомы? С Володиным другом? – спросила мать Берегового.

Понадобилось некоторое время, чтобы сообразить, что Дениска – это Дэн Столетов, журналист, который примчался к ней, когда Берегового забрали в полицию. Митрофанова сообразила и призналась, что с Дениской знакома.

– …Они уж лет десять дружат, с университета. Дениска учился на журналистике, а Володя на вычислительной математике. Такие хорошие мальчишки!.. Только с девушками им не очень везет. Я раньше приставала, почему так получается, ну, Володя рассердился и сказал, чтоб я отстала, а девушкам нужны исключительно богатые и знаменитые. На таких, как они, никто внимания не обращает, но это, по-моему, чепуха! А, Катенька?..

Митрофанова пожала плечами. Она была решительно не в курсе дела.

И время, время!.. Вспомнив про Дэна, она вспомнила и про вторую часть своего сегодняшнего задания, и часы затикали в голове, и стало тревожно.

– Елена Васильевна, я, наверное, сейчас поеду…