У жены под кроватью - Людмила Милевская

Роману показалась странной такая логика, но заострять на нейвнимание он не стал, лишь сказал:

— Уже тем эта Глаша хороша, что ненадоедливая.

И едва он это промолвил, как снова раздался звонок, на этотраз телефонный. Разумеется, звонила Глафира.

— Олимпиада, почему ты мне не открыла? — строго спросилаона.

Липочка растерялась и залепетала что-то про крепкий сон иплотно закрытые двери спальни.

— Не ври, — отрезала Глаша. — Вы с Ваней ругались. Яслышала.

— Бог с тобой, мы никогда не ругаемся с Ваней, — обиделасьЛипочка. — К тому же Ванечки дома нет.

— А где он?

— В командировке.

“В командировке опять, подлец”, — ревниво подумала Глафира исообщила:

— Иду к тебе. Открой мне.

Пока Липочка испуганно хватала ртом воздух, Глафира бросилатрубку.

— Что случилось? — спросил Роман.

— Глаша идет сюда.

— А вы можете ее не впускать?

— Это исключено, — прошептала Липочка, но объяснить причиныне успела; в дверь яростно забарабанили.

— Куда мне? — запаниковал Роман.

— Оставайтесь на кухне, — бросила Липочка, устремляясь вприхожую.

Глафира ворвалась в квартиру и сразу понеслась в спальню.Чуяло, чуяло ее сердце, ох как чуяло. Увидев аккуратно накрытую покрываломкровать, она разочарованно вздохнула, но надежд не утратила. Эта Липка слишкомдолго прикидывалась верной женой, а Ваня постоянно в разъездах. Когда-нибудьэто должно было случиться…

И балкон пуст?! Но ошибки быть не могло, из квартирыЖелтухиных слишком явно доносились звуки ругани. Ошибки быть не могло, дваголоса: мужской и женский.

Был! Был мужской голос! Вани нет, кто же, тогда, ругался?

Глафира остановилась в центре гостиной, перевела дух,огляделась и спросила:

— Где он?

Липочка опешила:

— Кто?

— Тот, с кем ты ругалась. Только не вздумай врать, — сразупредупредила она. — Я насквозь тебя вижу. А-аа! Он там! Иду по следу! Иду!

И Глафира бодро устремилась в кухню.

“Я пропала!” — паникуя, подумала Липочка и решительнопреградила дорогу подруге:

— Не пущу!

— Не пустишь? Как это — не пустишь? Когда это ты не пускаламеня? А-ааа! Ха-ха! Я права! — возликовала Глафира. — Это свершилось! Свершилось!Липка, ты молодчина! Наконец-то встала на верный путь! Не бойся, Ване тебя незаложу!

“О чем это она? — растерялась Липочка и, сообразив,ужаснулась: — В измене подозревает меня! Какая несправедливость! Но что делать?На кухне труп… Ай, будь что будет, — решилась она, — чем убийство, все ж лучшеизмена”.

— Да, Глаша, да, я на это решилась, — лихорадочно зашепталаона.

— Где он? — сделала стойку Глафира.

— Мой избранник на кухне.

— Познакомишь?

— Не сегодня, — делая огромные глаза, прошептала Липочка. —Сегодня я не готова…

— Понимаю-понимаю, — закивала Глафира. — Сегодня и я занята,прямо сейчас ухожу на всю ночь. Мой снова уехал, надо пользоваться моментом.Ну, счастья вам.

Чмок-чмок. Прощай. Чмок-чмок. Я рада, безумно рада.Чмок-чмок-чмок-чмок.

Подруги сердечно расцеловались, и Глафира ушла. Вздохнув соблегчением, Липочка загоревала: “Что же это такое? Как теперь выглядит Ванямой? Он теперь рогоносец? И виновата я? Какой срам! Но я не виновата! Я вернаему! Верна!”

Настороженная физиономия Романа показалась в дверную щель:

— Почему вы медлите, Олимпиада?

Она рассердилась:

— А что я делать должна?

— А разве избавляться от трупа вы уже не хотите?

— Хочу, но у меня неприятности. Вы слышали, Глаша подумала…

Роман нетерпеливо ее перебил:

— Да слышал я, слышал. Какая вам разница, что подумалаГлаша? Главное, что она из дома ушла, и муж ее в отъезде.

— И чем нам это полезно? — удивилась Липочка.

— Балконом. Отбуксируем труп на Глашин балкон, не на кухнеже ему лежать до середины ночи.

— Почему до середины ночи?

— Сейчас выносить опасно, — пояснил Роман.

— А потом?

— Потом, когда все уснут, я залезу на Глашин балкон и сброшубандита вниз, а вы будете посматривать, чтобы нас никто не заметил.

Липочка похолодела:

— А потом?

— Потом отволоку его в соседний двор и засуну в мусорныйбак. Есть у вас здесь где-нибудь мусорные баки?

— Сколько хотите, — одобрила план Липочка. — Если тащитьбандита на Глашин балкон и сбрасывать его оттуда, то путь до баков значительносокращается. Мои окна выходят в наш двор, а у нас баков нет.

— За дело, — скомандовал Роман. — Для начала перевяжите емуголову.

Липочка изумилась:

— Зачем? Он же мертвый.

— Чтобы кровью не проложить след.

— Хорошо, — согласилась Липочка. — Только перевязыватьбудете вы, я боюсь.

— Ладно, — махнул рукой Роман, а Липочка порадовалась:“Какой он покладистый”.

Когда бандит был перевязан и оттранспортирован на Глашинбалкон, а кухня была тщательно отмыта от крови, Роман облегченно вздохнул,устало провел ладонью по лицу и сказал:

— А теперь помыться бы и под кровать. Я что-то устал.

— Еще бы, — посочувствовала ему Липочка, — столько бедсвалилось на вас. Но ничего, сегодня вы выспитесь. Мой Ваня снова вкомандировке, поэтому я на диване в гостиной вам постелю.

— Спасибо, — обрадовался Роман. — Хоть одну ночь проведу какбелый человек.

Липочка всплеснула руками:

— Ой! Вы же давно ничего не ели!

Он признался:

— Да, есть зверски хочу.

— Идите мойтесь, а я подогрею кашу, — скомандовала она и,порхнув в кухню, захлопотала.

Вскоре манная каша, щедро сдобренная сливочным маслом,источала парок в широкой тарелке. Роман вышел из ванной, уселся за стол и снаслаждением потянул носом:

— Ух ты, вкуснотища какая!